Наш дом – СССР - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 49

— Наш «Ратник» на максимуме не более пяти ест, под нагрузкой двести килограммов я планирую увеличение на пол-литра, не больше.

— Хочу! — заключил я. — А как шумность?

— Во! — показал вновь большой оттопыренный палец инженер. — Думаю, поставь ты его сейчас, не услышишь после «Нептуна». Хотя твой еще не такой шумный, вот слушал я тут, как «Вихрь» визжит! Беда, если честно, как с ним люди без ушей не остались, не понимаю. Да, я ведь попробовал твою битумную мастику нанести на крышку изнутри, может, еще и от этого тихо так стало.

Встретился еще раз с директором, меня интересовало, как он смог пробить выпуск мотора. Ответил, что пришлось повоевать с москвичами. На московском заводе, где «Нептуны» делают, заинтересовались разработкой Дерунова, начались споры о том, кто должен выпускать двигатель. Моторный завод Дерунова для этого мало подходил, но Павел Федорович отстоял проект, сославшись на меня, как на изобретателя запатентованного изделия. Я согласился, ведь как, это дополнительные деньги для нашего завода, а значит, и города. Москве и так хватит, все в Москве, вся жизнь.

Позвонил за неделю до выезда в столицу по известному номеру, мне было интересно, как идут дела, и вообще идут ли. Шелепин ответил в трубку о готовности встретиться в известном мне сквере вечером, первого, как закончу свои дела. Обещал сообщить что-то интересное.

В этот раз дочь с собой брать не стали, погода была отвратительная, гулять по Москве в ноябре… Бр-р-р. Договорились с Павлом Федоровичем, а точнее, с его супругой, она сама проявила желание посидеть несколько дней с Аленкой. Ее просто нужно отводить утром в сад, вечером забирать, накормить ужином да спать уложить. Ну, немного развлечь, конечно. Мы здорово сошлись с семьей директора завода, а Катя как-то рассказала о разговоре с его женой. Супруга директора откровенничала и заметила Катерине, что я очень похож по характеру на ее мужа, такой же устремленный и честный. Мне было приятно, да и работая с ним, я замечал, как мы ладим, буквально во всем мысли сходятся.

В Москве лил дождь. Закутанные в плащи, мы с Катериной добирались до Дома писателей на такси, вылезать на улицу вообще не хотелось. Из вокзала в такси, из такси в Дом писателей, а после всех церемоний, вызвав такси, в гостиницу.

— А тут лучше, чем в прошлой! — заметила Катя, располагаясь на огромной кровати после того, как сходила в душ.

— Ну, теперь мы официально советские писатели, можем и шикануть, сгоряча! — усмехнулся я, присаживаясь рядом.

Интерьер гостиницы «Москва» радовал глаз, уютно как-то было, особенно, как мне кажется, сейчас, когда за окном слякоть и ветер. Мы с Катериной отметили наше вступление в Союз писателей бутылкой шампанского и бутербродами с красной икрой, заказали в ресторане гостиницы. После хорошего секса я напомнил супруге о встрече, запланированной на вечер.

— Вы бы хоть где-нибудь на квартире договорились встретиться, промокнешь весь.

— Да мы недолго, думаю, да и зонт есть, нормально.

Вызвав такси, я поехал по нужному адресу, покинув машину за квартал до нужного места. Не хотелось, если честно, давать возможность кому-либо знать, куда я еду. Время для встречи мы не назначали, Александр Николаевич увидит сам, когда я появлюсь, у него окна сюда выходят, сквер-то практически у него во дворе.

Так и произошло. Я встал у лавочки, сидя на которой мы общались в самый первый раз. Шелепин вышел буквально через пять минут. Одетый еще круче меня, он даже шапку теплую надел и перчатки, мы под зонтами направились на выход из двора. Просто Александр Николаевич предложил вдруг сходить в кафе поблизости, оно работает до девяти вечера, попьем чаю и что-нибудь съедим, а то он еще не ужинал.

В кафе было всего трое или четверо посетителей, это нас устроило, и, заняв свободный столик в углу зала, мы начали разговор.

— Ты не представляешь, что за формулу ты мне дал! — восхищенно, сияя глазами, начал Шелепин.

— Не представляю, — подтвердил я.

— Один очень умный человечек разложил ее для меня и удивился настолько, что начал задавать вопросы. Хорошо, что мое прошлое остужает людей, помня мое старое место службы, вопросов человек больше не задавал.

— Товарищ Шелепин, вы не рискуете?

— Конечно, рискую, но что поделаешь? Если бы этот человек не был родственником, наверное, я бы не рискнул вообще передать эту информацию кому-либо. Так вот, Саша, ты думаешь, это какое-то ядовитое средство? — видя мой положительный кивок, Шелепин продолжил: — Нет, не угадал. Как мне объяснили, на пальцах, чтобы понял, это — двигатель.

— Ч-чего? — не понял я.

— Мой родственник — фармацевт. Короче, это очень долго объяснять, но ты поймешь. Еще в пятидесятых годах один наш ученый, ныне покойный, разрабатывал одну систему, он был фанатиком, как и все изобретатели. Система заключалась в быстрой доставке лекарственного компонента к больному органу. Простыми словами говоря, если у тебя болит печень, то активное вещество из этой формулы само найдет проблему и доставит туда лекарство как можно быстрее. Понятно?

— Не-а, — охренев, произнес я. — Вообще не понятно.

— Этот человек жил в деревне в Тверской области и работал там же, когда он умер, его даже обнаружили не сразу, деревня оказалась почти нежилой…

Так-так, а по чердачкам мы лазали именно в Тверской области, начинаю догонять, к кому я залез на чердак и что я нашел.

— Вот, видимо, перед смертью ему удалось создать препарат, но результатов не видел никто. О его работе известно, потому как об этом много писали двадцать лет назад, сейчас таких исследований не ведется вообще, тема закрыта.

— Я не вижу, в чем смысл? Если честно.

— Смысл такой. Это вещество распознает самый больной орган человека и направляется к нему, понимаешь?

— И что?

— Да то, что доставить этот препарат может не только лекарство, но и наоборот.

— Ни хрена себе! Вот же распронихренажсебе! — выдал я скороговоркой, изумив Шелепина. Так это можно яд подбросить кому надо, и умрет он…

— Я вижу, ты все понял, смени выражение лица, по нему читать можно. Да, все верно. Результат будет именно таким, — он наклонился ко мне и прошептал в ухо: — Человек умрет от того, что у него болит, а здоровых у нас нет. Это средство можно использовать для ускорения естественной причины…

— Я все понял. Спасибо, что разжевали. Хотите воспользоваться?

— Размышляем над этим. Кстати, я встречался почти со всеми, кого ты нам указал. Володя ездил в Минск, там просят какие-нибудь подтверждения о тебе. О том, что все это — правда.

— Будут подтверждения. Сегодня напишу конкретно по Минску, думаю, там получат те же эмоции, что и вы когда-то.

— Это хорошо. Ленинград решение сообщил сразу, согласен работать, готов и ждет. Он, конечно, тоже хотел бы что-нибудь услышать лично от тебя, но понимает всю серьезность.

— Из Серого дома есть кто-нибудь? Там, кстати, проблема висит…

— Ты о том козле, что сейчас в Вашингтоне находится? Его вызвали в Союз, приедет после Нового года, Володя со своими ребятками все сделает. Его, кстати, проверили, каналы есть, гнида, каких мало, и да, работает гад давно.

— Это хорошо. С ним там парень один служит, Соколов вроде, он как раз в будущем должен будет вести его дело, честный вроде как, можно использовать.

— Этим Володя занят, пусть и продолжает. Если ты не против, то мы решили, что прежний пост ему подходит как никому.

— Я вообще мимо проходил, это ваше дело. Меня больше волнует судьба страны, — сказал я, в свою очередь наклонившись к Шелепину. — Кажется, я доступно объяснил, для чего все это затеял. Если бы думал только о себе, писал бы книжки и не парился.

— Да, о книгах, я прочитал вашу страшилку, знаешь, а ведь все так и может случиться. Я обратился куда надо, люди работают, думаю, в следующем году ты ее выпустишь. Книга серьезная, критика от наших писак будет ужасной, но заступимся, рычаги есть.

— Ну и ладно. У меня вторая о войне почти готова, да к тому же нашел человека с помощью дяди Коли, он мне даст материал для третьей. Вообще, судя по отзывам, мне уже сегодня кучу писем в издательстве передали, люди-то довольны! Много писем от фронтовиков, а в Союзе меня сегодня «обозвали» хорошим продолжателем дела Симонова. Ветераны пишут о готовности встретиться и рассказать о своих войнах, если надумаю ездить по ним, тут на целую библиотеку набрать можно. Ведь у каждого своя война, свои истории. Раньше люди опасались, видимо, не решались, дело-то серьезное, страшное, а теперь я развязал им руки. Думаю, что теперь и авторов в этом жанре появится очень много. Да мне и не жалко, наоборот, обо всех мне написать жизни не хватит, так что пусть работают. Лучше пусть объезжают страну и встречаются с ветеранами, слушают их, помогают чем могут, вместо выступлений по партийной линии в колхозах, в надежде сорвать копейку.