Ты мне принадлежишь - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 25

— Вы его хорошо рассмотрели — этого мужчину, который взял конверт? — спросил Ши.

— Нет, я не мог отвести глаз от миссис Уэллс.

— Но человек, который взял конверт... он пытался помочь ей?

— Я... не уверен. Многие отвернулись, одной женщине чуть не стало дурно. Да, кто-то из мужчин пытался помочь, но в основном они только кричали остальным, что надо держаться подальше от края тротуара.

— Вы не помните, как выглядел тот мужчина, что взял конверт и пытался, по вашим словам, помочь миссис Уэллс удержаться на тротуаре?

— Ну... он был в пальто... По-моему, это был плащ, но хорошего качества... Мне даже кажется, что это был «Берберри» [14]. Во всяком случае, насколько мне помнится, это был настоящий габардин, а не простой дождевик. — Оливер был страшно горд своей наблюдательностью.

Когда он ушел, капитан Ши откинулся в кресле и скрестил руки на груди. Внутреннее чутье подсказывало, что есть связь между заявлением Хильды Джонсон о мужчине, который толкнул Кэролин Уэллс под машину, и ее собственной насильственной смертью несколько часов спустя. Но никто из остальных очевидцев не подтвердил показаний Хильды. И нельзя было исключить вероятность того, что появление Хильды на телеэкране привлекло к ней внимание какого-нибудь ненормального.

«В таком случае, — сказал он себе, — как многие другие жертвы обстоятельств, Хильда Джонсон и Кэролин Уэллс просто оказались не в то время не в том месте».

39

В среду утром Даг Лейтон выработал новую стратегию. Он знал, что придется приложить немало усилий, чтобы вернуть себе расположение Джейн Клаузен еще до начала предстоящей поездки, но, проведя бессонную ночь, к утру подготовил специальный план.

Как часто за прошедшие годы мать просила его, объясняла, растолковывала, умоляла со слезами на глазах, чтобы он избегал неприятностей.

— Смотри, как твой отец загубил свою жизнь, Даг. Не будь таким, как он, — говорила она. — Бери пример со своих кузенов.

«Как же, держи карман, — с досадой подумал Даг, сбрасывая одеяло и вылезая из постели. — Бери пример с кузенов! С кузенов, у которых за плечами поколения денежных мешков! Им не приходилось выбивать себе стипендии на учебу, они ногой открывали дверь в любую, самую престижную школу!»

Стипендии... Даг улыбнулся, вспомнив о них. Нелегко было вести в этой игре. К счастью, он был достаточно умен, чтобы держать успеваемость на должном уровне, хотя иногда для этого приходилось по ночам вламываться в профессорские кабинеты и подсматривать ответы на экзаменационные вопросы.

Ему вспомнилась преподавательница математики в выпускном классе средней школы, застукавшая его в учительской. Он сумел тогда заморочить старухе голову: заявил, что ему передали, будто она срочно вызывает его к себе, и спросил, что случилось. В конце концов она извинилась и сказала, что ученики, у которых на носу выпускные экзамены, могли бы найти более подходящее занятие, чем глупые розыгрыши.

Красноречие всегда помогало ему выпутываться из затруднительных ситуаций. Правда, сейчас на кону стояло нечто большее, чем ответы на экзаменационный тест. На этот раз ставки в игре были непомерно высоки.

Он знал, что миссис Клаузен всегда рано завтракает и, если у нее не назначена деловая встреча или визит к врачу, позволяет себе задержаться подольше за второй чашечкой кофе, сидя за маленьким столиком у окна столовой. Она как-то раз призналась ему, что любит смотреть на высокий прилив на Ист-ривер, ее это успокаивает.

— Вся наша жизнь подобна приливам и отливам, Дуглас, — сказала она ему в тот раз. — Когда мне становится грустно, я гляжу на реку и сразу вспоминаю, что ход событий мне неподвластен.

Она охотно соглашалась, когда он время от времени звонил ей с просьбой обсудить ту или иную заявку на субсидию за чашкой кофе в неформальной обстановке, еще до того, как ее поставят в повестку дня очередного заседания. По всем вопросам, за исключением одного, он давал здравые советы. Она привыкла доверять ему и полагаться на его мнение. Только по одному делу он ее дезинформировал, но сделал это так осторожно, что у нее не было причин в чем-либо его заподозрить.

«У Джейн Кляузен не осталось близких людей», — напомнил он себе, приняв душ и надев тщательно отобранный строгий темно-синий костюм. Еще один промах: вчера на заседании он был в куртке и спортивных брюках. Непростительная ошибка! А ведь знал, что миссис Клаузен не одобряет вольного стиля в одежде на официальных мероприятиях.

«У меня было слишком много забот в последнее время, — с досадой сказал себе Даг в собственное оправдание. — Ничего, Джейн Клаузен одинока и к тому же больна. Ее нетрудно будет успокоить».

В такси по дороге на Бикмен-плейс он скрупулезно прорепетировал всю историю, которую собирался ей рассказать.

Консьерж настоял, что доложит о его приходе, хотя он сказал, что его ждут. Когда он вышел из лифта, экономка уже поджидала у входа, держа дверь квартиры приоткрытой. В ее голосе звучала нервозность, когда она сказала, что миссис Клаузен плохо себя чувствует, и предложила оставить сообщение.

— Вера, мне необходимо повидать миссис Клаузен, я ее надолго не задержу, — сказал Дуглас тихим, но не допускающим возражений голосом. — Я знаю, что она завтракает. Вчера во время заседания ей стало нехорошо, но она расстроилась, когда я умолял ее вызвать доктора. Вы же знаете, какой она бывает, когда ей больно.

Заметив растерянность на лице Веры, он шепотом добавил:

— Мы с вами оба любим ее и желаем ей только добра.

Потом он подхватил экономку под локти и силой заставил отступить в сторону, быстро пересек прихожую и прошел через застекленные двойные двери в столовую.

Джейн Клаузен читала «Таймс». Заслышав его шаги, она подняла голову. Даг сразу заметил, что первоначальное удивление при виде его мгновенно сменилось выражением, больше всего напоминавшим страх. «Стало быть, положение еще хуже, чем я предполагал», — подумал он. Кроме того, ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что очень скоро — возможно, уже через несколько часов — ей предстоит снова лечь в больницу. Ее кожа была пепельно-серой.

Он не дал ей даже рта раскрыть.

— Миссис Клаузен, меня тревожит возникшее между нами вчера недоразумение, — плавно начал он. — Я неправильно выразился, когда сказал, что Регина говорила со мной о детском приюте в Гватемале как о самом дорогом для нее проекте, и я неправильно выразился, когда заявил, что мне известно об этом с ваших слов. На самом деле я имел в виду, что мистер Марч, когда принимал меня на работу, подробно рассказал об этом приюте и о том, что Регина сама его посетила и была до глубины души тронута судьбой несчастных детей.

Даг ничем не рисковал, рассказывая эту историю. Марч все равно толком не вспомнит, что он говорил, а что — нет, но опровергать в любом случае побоится: старый склеротик давно уже стесняется своей забывчивости.

— Так это Хьюберт вам рассказал? — тихо переспросила Джейн Клаузен. — Регине он был как родной. Именно ему она могла доверить нечто подобное.

Даг сразу понял, что сделал верный ход.

— Вы же знаете, я сам собираюсь туда на следующей неделе, чтобы правление могло получить отчет из первых рук о ходе работ в приюте. Я знаю, как пошатнулось ваше здоровье в последнее время, но все же хочу спросить: не согласились бы вы присоединиться ко мне, чтобы своими глазами убедиться, как замечательно в этом приюте заботятся о несчастных сиротах? Я уверен, если бы вы сами все увидели, у вас не осталось бы сомнений по поводу целесообразности дальнейших вложений в этот проект. И я обещаю, что не покину вас ни на минуту.

И опять-таки он прекрасно знал, что ничем не рискует: Джейн Клаузен ни при каких обстоятельствах не сможет отправиться в такую поездку. Однако он сделал вид, что терпеливо ждет ее ответа. Она покачала головой.

— Хотела бы, да не могу.

Впечатление было такое, будто лед тает у него на глазах. «Она хочет мне поверить», — подумал Даг, мысленно поздравляя себя.