Ты мне принадлежишь - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 31

У Нэта был один жизненный лозунг, не раз сослуживший ему добрую службу: что бы ни случилось, держись подальше от полиции. Поэтому он предварительно перепробовал все доступные ему способы узнать, почему его друг не открыл лавочку в эту среду. Сначала он попытался заглянуть в магазинчик Абдула через застекленную дверь, но ничего не разглядел, потом позвонил по телефону ему домой, но никто не ответил. Тогда он попробовал дозвониться домохозяину Абдула, но услыхал в трубке лишь вечный припев автоответчика: «Оставьте сообщение, и мы вам перезвоним». «Черта с два», — подумал Нэт. Всем было отлично известно, что хозяину на все плевать и что он только обрадуется возможности избавиться от долгосрочной аренды, которую Абдул сумел получить во время одного из кризисов цен на недвижимость, периодически охватывающих город.

Наконец Нэт совершил поступок, доказавший всю глубину его привязанности к другу: он позвонил в местный полицейский участок и поделился своей тревогой за судьбу Абдула.

— Понимаете, по нему можно было часы сверять, — объяснил Нэт. — Может, вчера ему стало плохо: я заметил, что он не открыл после обеда. Может, он пошел домой и у него случился сердечный приступ или еще что-то в этом роде?

Полиция обыскала маленькую, безупречно убранную квартирку Абдула на Джейн-стрит. Букет уже увядших цветов стоял рядом с фотопортретом его улыбающейся покойной жены. Других признаков жизни в квартире не было. Никаких свидетельств того, что здесь кто-то побывал за последние сутки. Убедившись в этом, полицейские решили наведаться в магазин.

Там и было найдено окровавленное тело Абдула Парки.

Нэт Смолл был сразу исключен из числа подозреваемых. Полиция хорошо знала, что Нэт слишком хитер и осторожен, чтобы быть замешанным в убийстве, кроме того, у него не было мотива. Собственно говоря, отсутствие мотива стало главным препятствием в расследовании. В кассе нашли почти сотню долларов, и, судя по всему, убийца даже не пытался ее вскрыть.

И все же полиция не исключала, что это была попытка ограбления. Убийцу — возможно, наркомана — что-то могло испугать. Может быть, в магазин вошел покупатель. Выстроенная полицейскими картина преступления выглядела так: убийца прятался в подсобке, пока покупатель не ушел, а потом сбежал. Ему хватило сообразительности вывесить на двери табличку «Закрыто» и защелкнуть замок. У него было полно времени, чтобы скрыться.

Поэтому от Нэта и хозяев соседних магазинов полицейские потребовали лишь одного: информации. Они узнали, что во вторник утром Абдул открыл свой магазинчик, как обычно, в девять утра, около одиннадцати соседи видели, как он подметал тротуар у своей двери, где какой-то подросток рассыпал пакетик попкорна.

— Нэт, — сказал детектив, — напряги мозги и вспомни что-нибудь еще. Ты же работаешь как раз напротив Парки. Ты вечно меняешь товар в витрине, выставляешь какую-нибудь новую мерзость на всеобщее обозрение. Может, ты заметил, как кто-нибудь входил или выходил от него после одиннадцати?

К трем часам дня, когда до него дошла очередь, Нэт успел много раз все обдумать и вспомнить. Вчера торговля шла вяло, но по вторникам всегда так бывает. Около часа дня он действительно менял товар в витрине: хотел выставить только что поступившие в продажу кассеты с самими новыми порнофильмами. И обратил внимание на хорошо одетого типа, стоявшего на тротуаре возле магазина. Казалось, он изучает товар в витрине. Но потом, вместо того чтобы зайти, он пересек улицу и прошел прямиком в лавочку Абдула, даже не взглянув на витрину.

Нэт хорошо запомнил, как выглядел этот тип, хотя видел его только в профиль, да к тому же на нем были солнцезащитные очки. Но, даже если этот субъект и вошел в магазинчик Абдула около часа дня, убил беднягу точно не он, — сказал себе Нэт. Нет, бесполезно даже упоминать о нем в полиции. Если он это сделает, придется провести в участке весь остаток дня, разглядывая всякие висельные рожи для опознания и описывая приметы полицейскому художнику. Нет уж, увольте.

«К тому же, — успокаивал себя Нэт, — этот тип выглядел как все мои обычные покупатели. Брокеры с Уолл-стрит, адвокаты и врачи просто взовьются к небесам, если узнают, что я сдал одного из них легавым».

— Я никого не видел, — ответил он полицейским. — Но вот что я хочу сказать вам, — добавил он с праведным негодованием, — вы должны что-то предпринять насчет всякой обкуренной шпаны, что тут шляется. Да они бабушку родную пришьют за косячок. Можете передать мои слова мэру!

46

Памела Гастингс сокрушенно сознавала, что ее студенты зря потеряли время, придя в этот день на ее лекцию по сравнительному литературоведению. Она две ночи подряд не спала, тревожась за свою подругу Кэролин Уэллс, и теперь чувствовала себя истощенной физически и эмоционально. А теперь ко всему прочему прибавилось еще и страшное подозрение, что происшествие с Кэролин не было случайностью, и что Джастин в приступе гнева или ревности мог попытаться ее убить. Памела была просто не в состоянии думать ни о чем другом. Она мучительно сознавала, что в этот день ее лекция о «Божественной комедии» вышла бессвязной и неубедительной, и с облегчением перевела дух, когда время подошло к концу.

Еще больше усугубил положение звонок доктора Сьюзен Чандлер с просьбой перезвонить. Что она может сказать доктору Чандлер? Разумеется, она не вправе говорить о Джастине с незнакомым человеком. В то же время она понимала, что нужно хотя бы ответить на звонок.

Университетский городок был залит солнцем и украшен золотом осенней листвы. «В такие дни хочется жить», — подумала Памела с горькой усмешкой. Она подозвала такси и дала, увы, слишком хорошо знакомый адрес:

— Больница Ленокс-Хилл.

Прошло всего два дня, а медсестры на дежурном посту возле отделения интенсивной терапии уже казались чуть ли не закадычными подругами. Дежурная сестра ответила на невысказанный вопрос Памелы:

— Она держится, но состояние все еще критическое. Есть небольшой шанс, что она выйдет из комы. Сегодня утром мы заметили, что она пытается что-то сказать, но потом она опять потеряла сознание. И все же это добрый знак.

— Джастин здесь?

— Он скоро приедет.

— Можно к ней войти?

— Да, но только на минуту. Главное — говорите с ней. Что бы там ни утверждали доктора, богом клянусь, некоторые люди, лежащие в коме, все прекрасно сознают и чувствуют. Просто они не могут с нами общаться.

Памела на цыпочках прошла мимо трех палат, где лежали другие пациенты в критическом положении, и вошла в палату Кэролин. Она взглянула на подругу, и ей стало больно. Вся голова Кэролин была забинтована: пришлось сделать трепанацию черепа, чтобы уменьшить давление внутренней гематомы на мозг. Внутривенные иглы и дренажные трубки торчали из ее тела под разными углами, нос был скрыт под кислородной маской, на предплечьях и шее виднелись лиловатые синяки, оставшиеся от страшного столкновения с автофургоном.

У Памелы по-прежнему не укладывалось в голове, что столь ужасная трагедия произошла на следующий день после чудесного вечера, который они с Кэролин провели вместе.

«Да, все шло чудесно, пока я не начала предсказывать, — подумала Памела. — Пока Кэролин не показала мне это кольцо с бирюзой...»

Бережно, чтобы не сделать больно, она накрыла ладонью руку Кэролин.

— Привет, подружка, — прошептала Памела.

Что это было? Неужели Кэролин действительно шевельнула рукой? Или ей просто показалось, потому что она очень ждала ответа?

— Кэролин, ты держишься молодцом. Мне сказали, что ты вот-вот проснешься. Это замечательно.

Памела умолкла. Она собиралась сказать, что Джастин с ума сходит от беспокойства, но почувствовала, что боится произносить вслух его имя. А вдруг это он толкнул Кэролин? А вдруг Кэролин догадалась, что это он стоит позади нее на том перекрестке?

— Уэн.

Губы Кэролин едва шевельнулись, произнесенный ею звук больше напоминал вздох или стон, чем слово. И все же Памела была уверена, что расслышала правильно. Она склонилась над постелью, приблизила губы к самому уху Кзролин.