Ты мне принадлежишь - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 69

В начале четвертого он был уже в машине.

— Следующая остановка — Фонтенбло, — жизнерадостно объявил шофер.

— Ошибаетесь. Следующая остановка — аэропорт, — сказал ему Дон.

Он знал, что есть самолет, отправляющийся в Нью-Йорк в четыре, и намеревался успеть на этот рейс.

102

Ди прибыла в Коста-Рику в понедельник утром и отправилась из аэропорта прямо в гавань, где как раз причалил ее круизный теплоход «Валери».

После обеда в понедельник она с большой неохотой присоединилась к экскурсии, на которую записалась неизвестно зачем. Когда она, подчиняясь какому-то порыву, приняла решение поехать в круиз, ей казалось, что это отличная мысль. «Оторвись как следует», — посоветовал ей отец. И вот теперь она уже не была так уверена, что это удачная мысль. А главное, очутившись здесь, она уже не знала, от чего, собственно, собиралась отрываться.

Она вернулась на «Валери», промокшая насквозь под внезапно разразившимся в сельве ливнем, горько сожалея, что не отказалась от поездки. Спору нет, ее каюта на верхней палубе была прекрасна и даже снабжена своим собственным балконом, и среди пассажиров можно было найти приятное общество. И все же она места себе не находила, ее обуревала тревога: Ди чувствовала, что сейчас не время покидать Нью-Йорк.

Следующим портом причала в расписании круиза значились острова Сан-Блас у берегов Панамы. «Валери» должна была прийти туда завтра в полдень. Может быть, удастся поймать попутный рейс и вернуться самолетом обратно в Нью-Йорк, решила Ди. Она просто могла сказать, что плохо себя почувствовала.

К тому времени, как Ди добралась до верхней палубы, она приняла окончательное решение. Завтра же она попытается вернуться домой. В Нью-Йорке у нее слишком много дел.

Когда она вышла из лифта и направилась в свою каюту, ее остановила стюардесса.

— Для вас только что прибыл совершенно потрясающий по красоте букет, — объявила она. — Я поставила его на сервант в вашей каюте.

Позабыв, что она вся промокла, не замечая липнущей к телу одежды, Ди устремилась в каюту. Там она нашла вазу с двумя дюжинами палево-желтых чайных роз.

Она торопливо отыскала карточку. Вместо подписи стояло «Угадай кто».

Ди бережно обхватила карточку ладонью. Ей не требовалось угадывать. Она знала, кто послал цветы.

За ужином в субботу, когда она поменялась местами со Сьюзен, Алекс Райт сказал ей:

— Я рад, что Сьюзен предложила вам сесть рядом со мной. Не могу видеть красивую женщину в одиночестве. Очевидно, я больше похож на отца, чем сам думал. Моя мачеха была красива, как и вы, к тому же она была вдовой, когда мой отец познакомился с ней в круизе. Он избавил ее от одиночества, женившись на ней.

Ди вспомнила, как тогда пошутила, что такое решение представляется ей слишком радикальным — жениться на женщине, чтобы избавить ее от одиночества. И тогда Алекс, взяв ее за руку, сказал:

— Возможно, но оно не столь радикально, как некоторые другие решения.

«Повторяется история с Джеком, — подумала Ди, вдыхая нежный запах роз. — Я в тот раз не хотела причинить боль Сьюзен. Да и теперь, конечно, не хочу. Но вряд ли она успела так уж сильно увлечься Алексом. Да она с ним едва знакома! Я уверена, она все поймет».

Ди приняла душ, вымыла голову и оделась к ужину, воображая, как было бы весело, если бы вместо поездки в Россию Алекс оказался вместе с ней среди пассажиров теплохода.

103

— Спасибо, доктор Чандлер. Увидимся на будущей неделе.

Без десяти семь Сьюзен проводила Анну Кетлер, свою последнюю пациентку в этот день, до дверей. Проходя мимо стола Дженет, Сьюзен заметила, что коробка с фотографиями открыта, а сами фотографии сложены стопками на столе. «Своими ушами слышат, и не разумеют» [24], — подумала она.

Сьюзен открыла входную дверь миссис Кетлер. Язычок замка щелкнул вхолостую, и она поняла, что дверь не была заперта. «Дженет, конечно, очень милая девушка, — подумала Сьюзен, — и во многих отношениях хорошая секретарша, но она невнимательна и небрежна. И она меня раздражает. Хорошо, что она скоро уйдет сама, мне бы очень не хотелось ее увольнять».

— Здесь очень темно, — заметила миссис Кетлер, выходя в коридор.

Сьюзен выглянула через ее плечо. Всего пара лампочек освещала длинный полутемный коридор.

— Вы совершенно правы, — согласилась она с миссис Кетлер. — Возьмите меня под руку. Я провожу вас до лифта.

Миссис Кетлер не отличалась хрупкостью, но ей было за семьдесят, и она страдала некоторой нервозностью. К Сьюзен она обратилась год назад, чтобы та помогла ей побороть депрессию, охватившую ее после продажи собственной квартиры и переезда в дом престарелых.

Сьюзен дождалась лифта и сама нажала для Анны Кетлер кнопку вестибюля, после чего поспешила вернуться к себе. У кабинета Недды она задержалась и попыталась открыть дверь, но дверь была заперта.

«Ну и ладно», — подумала Сьюзен. Она решила отказаться от мысли просить у Недды разрешения воспользоваться ее длинным столом. Четыреста с лишним снимков она разберет и без этого.

Другое дело завтра вечером, когда у нее будут тысячи снимков с «Габриэль». Длинный широкий стол Недды просто идеально подойдет, чтобы разложить их и рассортировать. «Надо будет подключить к делу Криса Райана, — решила Сьюзен. — У него зоркий глаз. Может быть, этот „Оуэн“ окажется на нескольких снимках, хоть и на заднем плане. Это упростило бы дело».

Войдя в приемную, она взяла стопки фотографий со стола Дженет и не заметила записки, которую Дженет оставила под телефонным аппаратом. Она прошла в свой кабинет, ощущая давящую тишину, царящую вокруг, и одновременно — возбужденный стук собственного сердца. Наконец-то она увидит лицо серийного убийцы! «Почему я так нервничаю?» — спросила она себя, проходя мимо двери в кладовую. Дверь была приоткрыта, но руки у нее были заняты, и она не остановилась, чтобы устранить непорядок.

Опуская громоздкие пачки фотографий на стол, Сьюзен случайно задела прекрасную уотерфордскую вазу, подаренную ей Алексом Райтом. Ваза опрокинулась и упала на пол. «Какая жалость!» — вздохнула Сьюзен. Она подмела осколки и высыпала их в мусорную корзинку.

Она решила, что таким образом сказывается пережитое напряжение. Прошедшая неделя была настоящим кошмаром. Сьюзен убрала медицинскую карту Анны Кетлер в стол, заперла ящик и сунула ключ в карман жакета. «Я потом нацеплю ключ на кольцо, — решила она. — А сейчас надо поскорее заняться этими снимками».

Как он выглядит? Вряд ли он ей знаком, шансы на это равны нулю. Хоть бы фото оказалось достаточно четким, чтобы полиция могла его опознать.

Час спустя она все еще перебирала фотографии, все еще искала снимок Кэролин Уэллс. «Он должен быть здесь, — твердила Сьюзен. — Они обещали прислать все до единого снимки женщин с капитаном».

У нее сохранился смятый обрывок фотографии, которую Кэролин выбросила в корзину у себя дома, и она поминутно сверялась с ним в поисках такого же снимка среди пачек фотографий, разложенных на столе. Но сколько она ни перебирала снимки, ей никак не удавалось отыскать среди них нужный. Его там просто не было.

— Где же он? — воскликнула она вслух, охваченная досадой и разочарованием. — Почему среди них нет именно его одного?

— Потому что он у меня, Сьюзен, — ответил знакомый голос.

Сьюзен резко обернулась, и тут на нее обрушился удар в висок тяжелым пресс-папье.

104

Он твердо решил подвергнуть Сьюзен Чандлер той же процедуре, которой удостоились все остальные. Он решил, что свяжет ей руки, свяжет ноги, спеленает ее как куклу — все с таким расчетом, что когда она очнется и поймет, что происходит, у нее будет возможность немного поерзать. Совсем немного — ровно столько, чтобы оставить ей надежду, но не дать спастись.

Обматывая веревкой ее обмякшее, беспомощное тело, он думал, что объяснит ей, что происходит, а главное — почему. Он объяснил это остальным, и, хотя смерть Сьюзен не была частью его первоначального плана, скорее вопросом выживания для него самого, она все-таки заслуживала того, чтобы узнать, что она тоже стала частью ритуала, который он разработал для искупления грехов своей мачехи.