Радость. Свобода. Храбрость - Раджниш (Ошо) Бхагаван Шри. Страница 4

Удовольствие зависит от другого. Если ты любишь женщину, если это твое удовольствие – тогда эта женщина становится твоим хозяином. Если ты любишь мужчину, и это твое удовольствие, если без него ты чувствуешь себя несчастной, грустной, приходишь в отчаяние – значит, ты создала себе оковы. Вы создали тюрьму, вы больше не живете в свободе. Если ты ищешь денег и власти, то будешь зависимым от денег и власти. Человек, который продолжает накапливать деньги… – если ему доставляет удовольствие иметь больше и больше денег, – он будет становиться более и более несчастным, потому что, чем больше у него становится, тем больше он хочет, чем больше у него денег, тем более он боится их потерять.

Это обоюдоострый меч: желание большего – первая грань меча. Чем большего ты требуешь, чем большего ты желаешь, тем более будешь чувствовать, что тебе чего-то недостает, – и тем более пустым и полым будешь себе казаться. И другая грань меча состоит в том, что чем больше у тебя есть, тем более ты боишься, что это может быть отнято. Богатство может быть украдено, банк может разориться, может измениться политическая ситуация в стране, страна может стать коммунистической… есть тысяча и одна вещь, от которой зависят деньги. Деньги не делают тебя хозяином, они делают тебя рабом.

Удовольствие очень периферийно; поэтому оно обречено на зависимость от внешних обстоятельств. Это только щекотка. Если удовольствие доставляет еда, чем именно вы наслаждаетесь? Это только вкус – на мгновенье, когда еда касается вкусовых рецепторов на языке, вы испытываете ощущение, которое истолковываете как удовольствие. Это ваша интерпретация. Сегодня это может казаться удовольствием, а завтра перестать им казаться. Если вы будете продолжать есть одну и ту же еду каждый день, вкусовые рецепторы потеряют к ней чувствительность. Вскоре вы ею пресытитесь.

Именно так люди пресыщаются – сегодня ты гонишься за мужчиной или женщиной, а завтра пытаешься найти предлог, чтобы от этого же человека избавиться. Один и тот же человек – ничего не изменилось! Что же случилось в промежутке? Тебе наскучил другой, потому что все удовольствие состояло в исследовании нового. Теперь другой больше не нов, ты ознакомился с его территорией. Тебе знакомо тело другого, изгибы тела, ощущение тела. Теперь ум жаждет чего-то нового.

Ум всегда жаждет чего-то нового. Именно так ум все время удерживает вас прикованными к какой-то точке в будущем. Он заставляет вас продолжать надеяться, но никогда не исполняет обещаний – исполнять он не умеет. Он умеет только создавать новые надежды, новые желания.

Точно как листья растут на деревьях, в уме растут желания и надежды. Ты хотел новый дом, и вот ты его получил – но где удовольствие? Оно пришло лишь на мгновенье, когда ты достиг цели. Как только цель достигнута, ум она больше не интересует; он уже начал сплетать новые сети желания. Он уже начал думать о других, лучших домах. И это относится ко всему.

Удовольствие удерживает вас в невротическом состоянии, в беспокойстве, в вечном замешательстве. Желаний так много, и каждое – неутолимо, и каждое громко требует внимания. Ты остаешься жертвой, терзаемой толпой безумных желаний – безумных из-за своей неосуществимости, – и они непрерывно тащат тебя одновременно во все стороны. Ты превращаешься в противоречие. Одно желание тянет тебя влево, другое – вправо, но ты продолжаешь питать оба одновременно. И тогда ты чувствуешь расщепленность, тогда ты чувствуешь себя раздвоенным, разрываемым на куски. Тогда ты чувствуешь себя так, словно разваливаешься на части. Никто другой за это не ответственен, это положение вещей создается именно всей глупостью стремления к удовольствию.

Это сложное явление. Ты не единственный, кто ищет удовольствия; тех же удовольствий ищут миллионы людей, точно таких, как ты. Отсюда вся эта борьба, соревнование, насилие, война. Люди стали друг другу врагами, потому что все они стремятся к одной и той же цели – и не все могут ее достичь. Это придает борьбе накал, рисковать приходится всем – не имея в перспективе ничего получить, потому что, добившись, ты не добиваешься ничего. Вся жизнь тратится впустую в этой борьбе. Жизнь, которая могла бы быть празднованием, становится долгой, растянутой, ненужной борьбой.

Если вы до такой степени гонитесь за удовольствием, то не сможете любить, потому что человек, который ищет удовольствия, использует другого как средство. А использовать другого как средство – одно из самых безнравственных действий, которые только возможны, потому что каждое существо – само по себе цель и нельзя использовать его как средство. Но в поисках удовольствия вам придется использовать другого как средство. Вы становитесь коварными, потому что борьба так жестока. Не будучи коварными, вы будете обмануты, и прежде чем вас обманут другие, вам придется обмануть их самим.

Маккиавелли дал совет всем искателям удовольствия: лучший способ защиты – это нападение. Никогда не дожидайся, пока на тебя нападет другой, может оказаться слишком поздно. Прежде чем другой нападет на тебя, напади на него! Это лучший способ защиты. И все этому следуют, зная о Маккиавелли или нет.

Это что-то очень странное: все знают о Христе, о Будде, о Мухаммеде, о Кришне, но им никто не следует. О Маккиавелли люди знают мало, но ему следуют – словно Маккиавелли очень близок их сердцам. Вам не нужно даже его читать, вы уже ему следуете. Все ваше общество основывается на принципах Маккиавелли; именно в этом состоит вся политическая игра. Прежде чем кто-то у тебя что-то выхватит, выхвати это у него; будь всегда начеку. Естественно, если ты всегда начеку, то будешь напряженным, встревоженным, беспокойным. Все – против тебя, а ты – против всех.

Таким образом удовольствие не является – и не может быть – целью жизни.

Второе слово, которое нужно понять, – это счастье. Удовольствие физиологично, счастье психологично. Счастье немного лучше, немного тоньше, немного выше… Но оно мало отличается от удовольствия. Можно сказать, что удовольствие – низший род счастья, а счастье – высший род удовольствия; две стороны одной монеты. Удовольствие немного более примитивно, животно; счастье немного более культурно, немного более человечно – но это та же самая игра, проигрываемая в мире ума. Вас заботят не столько физиологические ощущения, сколько ощущения психологические. Но по сути своей они не отличаются.

Третье слово – радость. Радость духовна. Она отличается, радикально отличается от удовольствия и счастья. Она не имеет ничего общего со внешним, с «другим»; это внутреннее явление. Радость не зависима от обстоятельств; она – ваша собственная. Это не щекотка, производимая внешними вещами; это состояние покоя, безмолвие… медитативное состояние. Она духовна.

Но Будда не говорил и о радости, потому что есть еще что-то, даже за пределами радости. Он называет это блаженством. Блаженство тотально. Оно ни физиологично, ни психологично, ни духовно. Оно не знает никакого разделения, оно неделимо. Оно тотально в одном смысле и трасцендентально в другом. Будда в своем утверждении использует только два слова. Первое – удовольствие; оно включает в себя счастье. Второе – блаженство; оно включает в себя радость.

Блаженство означает, что вы достигли глубочайшего ядра своего существа. Оно принадлежит предельной глубине вашего существа, в котором даже эго больше нет, в котором царит лишь молчание; вас не стало. В состоянии радости вы еще немного существуете, но в блаженстве вас нет. Эго растворилось; это состояние не-бытия.

Будда называет это нирваной. Нирвана означает, что вы прекратили быть; вы – лишь бесконечная пустота, подобная небу. И в то мгновенье, когда вы – эта бесконечность, вы наполняетесь звездами, и начинается совершенно новая жизнь. Вы рождены заново.

Удовольствие мгновенно, принадлежит временному, приходит «на время»; блаженство – вневременное, безвременное. Удовольствие начинается и кончается; блаженство остается навеки. Удовольствие приходит и уходит; блаженство никогда не приходит, никогда не уходит – оно уже есть в глубочайшем ядре вашего существа. Удовольствие приходится урывать у кого-то другого; ты становишься либо нищим, либо вором. Блаженство делает тебя хозяином.