Мангазейский подьячий (СИ) - Костин Константин Александрович. Страница 50

Морозовские наш след точно потеряли. Уж не знаю, как они на него вообще вышли, скорее всего, боярыня решила, что выскочивший невесть откуда подьячий все же связан с Дашковым и, возможно, по его приказу пакости ей и строил. Но, после нашего исчезновения из дома, Морозовы наверняка решат, что мы скрылись из города. Отправят погоню по тракту, будут шерстить уходящие корабли, но — неофициально. Они здесь имеют влияние, но городу все же не хозяева. А царю наверняка не понравится, если на его земле бояре начнут наглеть. Между собой — хоть загрызитесь, но царский бизнес портить не сметь!

Так что мое будущее на ближайшее время известно и расписано. Убыть из Мангазеи, приплыть в Архангельск, доехать до Москвы… Там прийти к царю и объявить себя наследником рода Осетровских. Остаются еще, конечно, проблемы со службой царю… с доходами… с землями… с людьми… Но это всё — решаемо. Пока до Архангельска доберемся — успею придумать какой-никакой план. А до Москвы — и какой-нибудь очень хороший план.

Есть у меня наметки, но о них пока говорить не хочу, чтобы не сглазить. Намекну только — землю, деньги и людей можно получить от царя за службу. А как я могу послужить царю так, чтобы он мне все это вынес на блюдечке? Можно без каемочки. Правильно — организовать что-то такое, что будет очень важным для государства. Смекаете?

Все хорошо. Жизнь налаживается!

Глава 42

Почувствовав, что на этой позитивной волне меня охватывает жажда деятельности, я бодро вскочил с кровати и двинулся к комнате Аглашки. Моя скоморошка, конечно, прогнала меня из комнаты к жареным блинам, сказав, что ей нужно переварить произошедшие с ней изменения. Ну да: еще с утра она была несчастная девчонка, которой ничего не светило с красивым, умным, смелым и знатным мною — и очень скромным, да — а сейчас она светится от счастья, осознав, что будет вместе с любимым. Так вот: она меня, конечно, прогнала, но ведь прошло уже не меньше получаса! Странно, правда? До сего момента я спокойно расставался со своими девочками на любой промежуток времени и совершенно не переживал по этому поводу. И с Аглашкой тоже, да. А тут прошло всего полчаса — а я уже скучаю…

В комнате моей скоморошки ожидаемо сидели все остальные члены моей команды. Кроме Александра, которого на девичьи посиделки не пригласили. И Мурина, который, как вы помните, отправился разузнать насчет места на корабле. В общем — типичная девчоночья компания. И то, что дело происходит на Руси семьдесят первого века… тьфу, семнадцатого, привык от сотворения мира считать… ничего не меняет — девчонки есть девчонки. И все свои чувства они переживают в компании лучших подруг. Иначе не умеют.

Впрочем, Аглашка не рассказывала о том, что мы с ней делали и как ей это понравилось. Судя по деланно обиженному виду Диты — и до моего появления не рассказывала тоже. Видимо, девчонки просто решили поддержать мою скоморошку, поздравить и все такое.

— Ой, Викешенька!

Вт что порадовало лично меня — они все прям засветились от радости при моем появлении. Значит, все же никто за мой выбор камня за пазухой не держит. Хотя у некоторых — не будем показывать пальцем, хотя это Клава — за пазухой два таких увесистых камня… Я перевел взгляд на Аглашку и все остальные «камни» тут же вылетели у меня из головы.

Аглашка… Аглашенька…

Мне в голову как будто шампанское ударило. Знаете, вроде бы какая разница, чем напиваться, алкоголь и есть алкоголь, ан нет. Водка, например, мрачнит и тяготит, выпив ее, чувствуешь, себя хмурым и настороженным, как будто вокруг враги. Пиво ленит и расслабляет, после пары-тройки литров пива ты — веселый лентяй, которому лишь бы никуда не вставать. Здешняя медовуха кружит голову и развязывает язык, поболтать в компании под нее — самое оно. А шампанское веселит и игрит, его пузырьки в голове определенно тянут на веселые подвиги. Вот и у меня сейчас ровно такое же состояние — хватит сидеть в подземелье, айда гулять! И пофиг, что нас, возможно, ищут по всему городу морозовские собаки — как четвероногие, так и двуногие — гулять!

Нет, на самом деле меня все же не до такой степени накрыло, чтобы прям на все забить. Но и сидеть в подземелье мне уже не хотелось. Хотелось выйти на свежий воздух, посмотреть на солнце, взглянуть на город с высоты холма — может, уже снег выпал, а мы не в курсе? — размяться, в общем.

Хотя нет, тут же обломала меня не отключавшаяся рациональная часть мозга, солнце нам тоже не светит. В фигуральном смысле, разумеется — кто-то может увидеть непонятную толпу, бродящую у полузаброшенной церкви, сложить два и два и доложить Морозовым.

Ладно. Хотя бы в церковь выйти. Подняться выше уровня земли! Кстати, можно поднятья еще повыше — зайти на хоры и выглянуть в окошки. Они, правда, на запад выходят и из них можно рассмотреть только тайгу, но все равно — открытое пространство.

Я осознал, что стою с блаженной улыбкой и рассматриваю Аглашку, которая откровенно светится от счастья. А остальные девчонки с восторгом переводят взгляд с меня на нее и обратно.

— Аглашенька. Девочки. Пойдемте гулять! Хотя бы по церкви пройдемся.

— Ура!!!

Видимо, сидение под землей надоело не только мне. Не кроты все же.

Из церкви мы выходить не будем. Даже из двери выглядывать. Тем более, что у Мурина она закрыта такими Словами, что для того, чтобы взломать ее — нужно подогнать танк, не меньше.

Так что от небольшой вылазки на поверхность ничего не случится.

Тайный проход, чмокнув, закрылся.

— Ну что, девочки, гуляем!

Насчет «девочек» я погорячился — Настя вытащила наружу даже Александра, который что-то бормотал про зеркала и про «еще чуть-чуть, еще подождите». И сейчас они вдвоем, поблескивая двумя парами очков, шагали рядом. И, хотя никаких сближений друг к другу я за ними не замечал — моя чуйка подсказывала, что в моей команде образовывается еще одна пара, помимо отца-командира в моем лице и моей милой скоморошки. Все же девочки падки на героев, а торжественный выход Александра с пистолетом во время нападения на наш дом и последующее вынесение Насти на руках — были героическими, без дураков. Не зря же Настя невзначай его опекает и даже начала носить очки, которые последнее время снимала.

Я на секунду задумался, но никаких отрицательных эмоций у меня это не вызывало. Никакой ревности, мол, как же так, моя девушка, которая раньше обращала внимание только на меня — положила глаз еще на кого-то?! Вот вообще ничего. Только тихая радость за Настеньку.

Счастья им.

— Ура, гуляем! — тихо закричали все, и мы двинулись к выходу из крипты. Тихо — потому что, хотя маловероятно, что кто-то из людей Морозовых стоит под дверями, прислушиваясь, не доносятся ли из «пустой» церкви веселые крики, но такая вероятность все же существует. Лучше все же не шуметь… слишком громко.

— Пойдемте на хоры, — предложил я, выйдя на середину церкви и обернувшись.

В церкви не горели свечи, да и огромное колесо паникадила (не путать с кадилом, которое — небольшой сосудик на цепочках, чтобы окуривать ладаном, а паникадило — здоровенный светильник, величиной с тележное колесо от не самой маленькой телеги) никто не возжигал, чай, не воскресенье. Так что свет падал только из окон, а какой там свет пасмурным осенним днем за Полярным кругом? Так, серое марево. Отчего внутреннее пространство церкви разбито на светлые полосы и серые тени, колыхающиеся и к углам сгущающиеся до полной темноты.

— Пойдем, — Аглашка скользнула ко мне, взяла за руку, ласково посмотрела в глаза. А потом в ее глазах что-то дрогнуло. Как будто что-то было не так. Что-то неправильное было вокруг нас.

Я успел улыбнуться ей, сделать шаг вперед… А потом тоже понял, что что-то не так. И даже успел понять, что именно.

Тени.

С чего бы им дрожать, если огня в помещении нет?

Я начал разворачиваться, но тени меня опередили.

Темнота в углах сгустилась, превратившись в людей. В оранжевых кафтанах, с пистолетами и саблями в руках.