Я буду просто наблюдать за тобой - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 28

— Мою бабушку?

— Да. — Вид у него стал озабоченный. — Меган, боюсь, что все это расстраивает вас.

— Мне очень важно знать все о тех людях, которые были в тот вечер с моим отцом.

— Очень хорошо. Вы понимаете, это была совсем непродолжительная встреча, но, поскольку я не видел Эдвина к тому времени уже несколько лет, она запомнилась мне.

— А когда вы видели его в последний раз до этой встречи?

— Ни разу со времени окончания им подготовительной школы. Но несмотря на то что прошло тридцать лет, я тут же узнал его и подошел к их столику, однако встречен был чрезвычайно холодно. Он представил меня жене и дочери как одного из тех, с кем рос в Филадельфии. Поняв намек, я сразу же ретировался. От Аурелии мне было известно, что он живет с семьей в Коннектикуте, и поэтому я решил, что в Аризоне он просто проводит отпуск.

— Он представил женщину, бывшую с ним, как свою жену?

— По-моему да, хотя я не могу утверждать этого. Он мог сказать что-то вроде: «Фрэнсис и Анни, познакомьтесь, это — Сайрус Грэхем».

— Вы точно помните, что девушку звали Анни?

— Да, точно. И уверен, что женщину звали Фрэнсис.

— Сколько лет было Анни в то время?

— Около шестнадцати, я бы сказал.

«Теперь ей было бы около двадцати шести. — Содрогнулась Меган. — И она лежит в морге вместо меня».

Она почувствовала на себе изучающий взгляд Грэхема.

— Думаю, чашка чая нам не помешает, — предложил он. — Вы обедали?

— Не беспокойтесь, пожалуйста.

— Мне бы хотелось, чтобы вы перекусили со мной. Я попрошу Джесси, чтобы она приготовила нам что-нибудь.

Когда он вышел из комнаты, Меган сцепила руки на коленях. Ноги были словно ватные, и казалось, что не выдержат, еели ей придется встать. «Анни», — подумала она и вспомнила, как они с отцом обсуждали имена:

— Почему ты назвал меня Меган Анн?

— Меган и Анни — два моих самых любимых имени. Вот почему ты стала Меган Анн.

«В конце концов, ты должен был найти применение обоим своим любимым именам, отец», — с горечью подумала Меган. Когда вернулся Сайрус Грэхем в сопровождении горничной с подносом, Меган взяла чашку чая и крошечный сандвич.

— Не могу выразить, насколько меня потрясло ваше сообщение, — сказала Меган, радуясь уже одному тому, что эти слова прозвучали у нее спокойно. — А теперь расскажите мне о нем. Я вдруг поняла, что совершенно не знаю своего отца.

Рассказ был не из приятных.

— Ричард Коллинз, ваш дедушка, женился на семнадцатилетней Аурелии Кроули, когда та забеременела. Он считал, что обязан был так поступить, — сказал Грэхем. — Он был гораздо старше и почти сразу же развелся с ней, однако оказывал ей и ребенку значительную материальную помощь. Год спустя, когда мне было четырнадцать, Ричард женился на моей матери. Моего отца к тому времени уже не было в живых. Этот дом принадлежал семье Грэхемов. Ричард Коллинз поселился здесь, и они с матерью зажили счастливой семейной жизнью, так как были похожи друг на друга своим строгим и несколько невеселым нравом. Как говорится в старой пословице, Бог создал и предназначил их друг для друга.

— А мой отец рос со своей матерью?

— До трехлетнего возраста, пока та не влюбилась в какого-то калифорнийца, который не захотел обременять себя заботами о ребенке. Однажды утром она объявилась здесь и вручила нам Эдвина вместе с его пожитками и игрушками. Моя мать была вне себя. Ричард еще более того, а маленький Эдвин вообще был убит горем. Он обожал свою мать.

— Она бросила его в семье, где все были против этого? — недоуменно спросила Меган.

— Да, мать с Ричардом взяли его, потому что были обязаны, а не потому что хотели этого. Боюсь, что он был трудным ребенком. Я помню, что он целыми днями стоял, прижавшись носом к окну, и ждал, что мать вернется за ним. И она вернулась. Да, через год. Любовь прошла, и она вернулась, чтобы забрать Эдвина. Он был вне себя от радости. И мои родители тоже.

— А потом?..

— Когда ему было восемь, она встретила кого-то еще, и сценарий повторился.

— Боже мой! — воскликнула Меган.

— На этот раз Эдвин был по-настоящему невыносим. Он, очевидно, думал, что чем хуже будет вести себя, тем скорее его отправят назад к матери. Однажды утром тут была интересная картина, когда он сунул садовый шланг в бензобак нового «седана» моей матери.

— И они отправили его домой?

— Аурелия опять уехала из Филадельфии, и его отправили в школу-интернат, а затем в лагерь на лето. Я учился в колледже, потом в юридическом институте и виделся с ним лишь изредка. Однажды я все же приезжал к нему в школу и был удивлен его популярностью среди однокашников. Уже тогда он говорил всем, что его мать умерла.

— Виделся ли он с ней когда-нибудь еще?

— Она вернулась в Филадельфию, когда ему было шестнадцать. Наконец она образумилась и устроилась на работу в адвокатской конторе. Я думаю, она пыталась видеться с Эдвином, но было уже слишком поздно. Он не хотел иметь с ней ничего общего. Рана была слишком глубокой. Время от времени на протяжении долгих лет она связывалась со мной, чтобы узнать, не слышал ли я что-нибудь об Эдвине. Приятель прислал мне вырезку из газеты с сообщением о его женитьбе на вашей матери. Из нее я узнал название и адрес его фирмы. Вырезку я передал Аурелии. По ее словам, она каждый год посылала ему письма к дню рождения и Рождеству, но никогда не получала ответов. В одном из разговоров я рассказал ей о нашей встрече в Скоттсдале. Наверное, мне не следовало посылать ему этот некролог.

— Он был чудесным отцом для меня и таким же мужем для моей матери, — сказала Меган, стараясь сдержать нахлынувшие слезы. — У него была такая работа, что ему приходилось очень много ездить. Но я не могу поверить, что у него была другая жизнь, другая женщина, которую он называл женой, другая дочь, которую он тоже, должно быть, любил. Я начинаю думать, что все это, наверное, правда. Как еще можно объяснить существование Анни и Фрэнсис? Разве можем мы с моей матерью простить такой обман?

Этот вопрос она задавала себе, а не Сайрусу Грэхему, но ответ прозвучал от него:

— Меган, обернись. — Он показал на окна у нее за спиной. — Вот это окно в центре как раз то, к которому маленький мальчик стоял, прижавшись каждый день в ожидании своей матери. Такое детство не могло не оставить своего следа в душе и в психике человека.

34

В четыре часа Мак позвонил Кэтрин домой, чтобы узнать, как она себя чувствует. К телефону никто не подошел, и он стал звонить ей в гостиницу. Как раз в тот момент, когда оператор должен был соединить его с кабинетом Кэтрин, на его столе загудел интерком.

— Спасибо, не надо, — поспешно сказал он оператору. — Я позвоню ей позже.

Следующий час был переполнен делами, и очередь до звонка не дошла. Он набрал ее домашний номер только тогда, когда уже подъезжал к Ньютауну.

— Я подумал, если вы дома, то я бы заехал на несколько минут, Кэтрин.

— Я была бы очень рада вашей моральной поддержке, Мак. — Кэтрин быстро рассказала ему об экстрасенсе, которая вскоре будет у нее дома вместе со следователями.

— Я подъеду минут через пять. — Мак положил трубку автомобильного радиотелефона и нахмурился. Он не верил в экстрасенсов. «Что еще Меган узнает сегодня об Эдвине в Чеснат-Хилл, — думал он. — Кэтрин и так уже доведена до отчаяния, и им совсем не нужны дополнительные тревоги, которые может принести с собой этот шарлатан».

Он сворачивал на подъездную дорожку Коллинзов, когда из стоявшей перед домом машины вышли мужчина и женщина. «Следователь и экстрасенс», — решил Мак.

Он поравнялся с ними возле крыльца. Боб Маррон представился вначале сам, а затем представил миссис Фиону Блэк, сказав лишь, что она надеется помочь найти Эдвина Коллинза.

Мак приготовился увидеть настоящее представление с трюками и фокусами, замешанными на тонком надувательстве. Но вместо этого обнаружил, что с завистливым восхищением наблюдает за сдержанной и уравновешенной женщиной, которая относилась к Кэтрин с большим участием.