Большие планы маэстрины (СИ) - Завойчинская Милена. Страница 7

— А какую?

— Анри, Люсьен, на каких инструментах вы играете? Гитара? Барабан? Скрипка?

— Гитара, — сдался Анри. — Но, маэстрина, аристократы все на чем-то играют.

— А на барабанной установке? Именно на ней лучше всего отбивать ритм.

— Вы играете на барабанах? — уточнил Гресс. Он, похоже, легко принял бы уже и этот факт.

Но я его разочаровала.

— Увы, нет. Я не играю ни на одном музыкальном инструменте. Точнее, как бы самую капелюшечку умею… Но лучше не надо.

Я, Мария Каменева, действительно не играла вообще ни на чем. А вот Мариэлла, как девочка из дворянской семьи, умела на фортепиано. Но я-то не она. Тут память тела не поможет, как с танцами.

— А зачем? Мы на праздники всегда приглашаем музыкантов.

— Потому что это увлекательно. Не хотите собрать студенческую группу? Играть что-то свое, молодое, задорное и заводное. Вы, конечно, уже заканчиваете учебу, но еще полгода… Можно повеселиться.

— Маэстрина? — выразительно глянул на меня ректор, намекая, что неплохо бы объяснить и спросить его.

— Магистр, а вы что хорошо умеете делать? Я про развлечения, не про работу или магию. Шахматы? Рисование? Ораторское искусство? Философские дебаты? Ну, давайте же. Чем-то ведь вы занимаетесь в те моменты, когда перестаете быть суровым ректором.

— Я хорошо играю в шахматы, — сдался тот под моим напором.

— О! Магистр, как вы отнесетесь к тому, чтобы собрать маленький шахматный клуб? Кто не умеет — научите, кто умеет — обыграете. И сами получите удовольствие.

— Маэстрина, я бы лучше танцевал. Вот как вчера с вами, — сказал Люсьен.

— Эй, я тоже хочу! Это веселее, чем гитара, — воскликнул Анри.

— Еще бы, — добавил ректор. — Я и сам поучаствовал бы.

Я улыбнулась и предложила:

— А давайте организуем клуб «Двадцать пять часов» и сделаем в нем несколько направлений? Музыкальное, танцевальное, рисовальное, спортивное, дискуссионное и шахматное?

— А давайте, — в третий раз согласился ректор. — А почему двадцать пять? В сутках их всего двадцать четыре. — Последнее он добавил несколько многозначительно, наверное, подумал, что я что-то перепутала.

— Да, маэстрина? Магия не может пока растянуть время и увеличить часы в сутках, — сообщил Лефлекс.

Ха! С точки зрения квантовой физики время — всего лишь иллюзия. Но я не могла этого сказать студентам другого мира, которые даже не знали, что существует такая наука, как квантовая физика. Поэтому я объяснила просто и доступно:

— Вы замечали, что когда неделя наполнена яркими интересными событиями, то кажется, что прошло не семь дней, а в два раза больше? Нам в два раза больше не надо, мы всего лишь заполним свободное от учебы время чем-то настолько интересным, что будет казаться, что сутки увеличились…

— …на час, — договорил за меня Артур Гресс.

— Именно. Я все же склонна считать время четвертым измерением. Хотя не совсем согласна со всеми основными постулатами. Все же магия дает нюансы. И пусть мы не можем влиять на него и путешествовать по временному континууму, но мы в состоянии… — Все три моих собеседника смотрели на меня с таким одинаковым… интересным выражением лица, что я сбилась с речи. — Что? Что не так?

— Нет-нет, маэстрина. Продолжайте! — встрепенулся Лефлекс. — А какие постулаты времени?

— Что такое временной континуум? — добавил Анри и расплылся в улыбке.

Кажется, Артуру Грессу тоже очень хотелось задать вопросы, но он не мог уронить лицо перед своими подопечными. Поэтому сидел с глазами человека, которого сейчас просто разорвет от любопытства.

— Основные постулаты времени — это… А вы не читали их, что ли? Все же знают. — Насчет «все» я явно погорячилась. Пришлось поднапрячься и вытащить из памяти основные ньютоновские законы: — Время существует само по себе, а не благодаря чему-то во вселенной. Время однородно, то есть каждый его миг точно такой же, как и остальные. Течение времени всюду и везде одинаково. Соответственно, ход времени одинаково равномерен и в далеком будущем, и в нашем настоящем, и в давнем прошлом. Время имеет одно измерение. Время простирается неограниченно от нашего сегодняшнего настоящего в будущее и в прошлое.

Там еще что-то было про евклидову прямую [1], но тут я, хоть убейте, не помнила, что это за штука. Да и про самого Евклида тоже не сохранилось ничего в памяти. Древний математик — это все.

Парни переглянулись и посмотрели на ректора. Мол, и что дальше?

— Думаю, мы на этом перестанем мучить маэстрину вопросами, — тактично поступил мой шеф. — И вернемся к клубу «Двадцать пять часов». Я не возражаю. Обговорите между собой, найдите тех, кто готов и хочет участвовать и по каким направлениям. Когда поймем количество народу, решим, какие помещения под это можно отдать. Возглавит все авантюрное, странное и непонятное, как всегда — маэстрина Мари.

Лефлекс и Вебер, как суслики, одновременно повернули головы ко мне и уставились с жадным вниманием. Как они синхронизировались-то.

— Ладно, — улыбнулась я. — И да, Люсьен, я научу вас танцевать что-нибудь эдакое.

— Как вы пританцовываете, когда никого нет?

— И это тоже, — сдалась я. — Пейте чай, а потом пойдемте обедать.

— Ужинать, маэстрина, — исправил меня Гресс, глянув в окно.

— Ужинать, — не стала я спорить.

По коридору проходили другие преподаватели, нас видели. Сначала я сидела только с ректором, потом еще и со студентами. Но дверь нараспашку, все согласовано с высшим руководством, которое само тут же сидит. Поэтому мне никто не сделал замечания, хотя, безусловно, всем любопытно, что же мы такое обсуждаем.

Вот и донесем до них во время ужина.

Парни ушли через окно, мужчина через дверь. Я же переоделась, заглянула к Ханку и уточнила, собирается ли он в столовую и забрать ли Софи. Мастер отказался, отправил меня одну, но попросил захватить ему пирогов, если будут. Пироги в столовой имелись всегда с той или иной начинкой, так что со стороны коллеги это являлось просто вежливой формулировкой.

[1] Промежутки времени измеряются, складываются и вычитаются, как отрезки евклидовой прямой.

Глава 5

Ректор меня нагнал уже на улице, подстроился под мой шаг и спросил:

— Вы уверены, Мари?

— Относительно чего?

— Клуб, организация и координирование. Они же от вас не отстанут, стоит только начать.

— Конечно, уверена. Во-первых, это займет их свободное время и развлечет. Бедолаги, они же только и делают, что учатся, пьют или маются дурью. Никакого хобби… Еще бы газету студенческую. Или социальную сеть. Или хотя бы интерактивный чат. Театральный кружок, кстати, неплохо бы.

— Пощады, маэстрина! — воскликнул Артур и воздел руки к хмурому снежному небу. — Я не понимаю и половины слов. А уж как это выглядит, и представить не могу.

— А приходите к нам на мозговой штурм, — предложила я. — Мы хорошо это освоили со всеми потоками. Рождаются дивные новаторские идеи.

Ректор многозначительно, но иронично хохотнул. Я смущенно улыбнулась. Ну, блин. Не могу я за четыре месяца перестать говорить так, как привыкла за последние лет… много, даже и не соображу, когда я начала активно использовать интернет, англицизмы и сленг.

— А во-вторых?

— Что «во-вторых»? — не поняла я.

— Вы сказали — во-первых, развлечение. Значит, должно быть «во-вторых», и вероятно, еще и «в-третьих».

— А! Ну, «в-четвертых», мне дополнительный заработок. Это ведь не входит в прямые обязанности и должностную инструкцию, соответственно, должно оплачиваться как сверхурочные часы.

— А «во-вторых»? — выделил интонацией вопрос ректор.

Я сначала моргнула, не понимая, что ему надо-то. Уже ответила ведь. Потом до меня дошло. Я прыснула от смеха и выдала:

— Во-вторых, это плюсик к карме вам, как новому главе учебного заведения. Не знаю, как во всех вузах, но в академии, которую окончила Мариэлла Монкар, ничего подобного нет. И это грустно. Столичное учебное заведение должно бы задавать вектор развития и высокий уровень. Предлагаю начать фо́рсить [1] именно эту идею среди наших ребят. Мол, мы первые, и это круто.