Растворяя боль (СИ) - Лова Лена. Страница 2

— Как тебя зовут? — неожиданно задаёт вопрос, прерывая молчание.

— Олеся. А тебя? — без задних мыслей перенаправляю его же вопрос. Когда мы успели перейти на «ты»?

— Артём Крац. Фамилия у тебя есть, Олеся?

— А зачем?

— Для протокола. Я должен объяснить письменно, куда пропал ещё на час, и куда подевалась бутылочка перекиси водорода.

— О! Я… я… Олеся. Меня зовут Олеся Станиславовна Андреева. То есть Олеся Андреева без Станиславовна. О, Боже, заткнись уже, — прикрывая глаза, пытаюсь собрать остатки мыслей в кучу.

Слово «протокол» подействовало на меня отрицательно, да так, что я перестала соображать. Не хватало, чтобы меня вносили в какой-нибудь протокол.

— Ахах, успокойся Олеся Станиславовна, — переходит на легкий смех Артём, — ничего страшного не произойдёт.

— Я пойду. То есть мне можно идти? Или надо где-то расписаться? — начинаю волноваться ещё больше, когда он снова схватил меня за запястье и не отпускает.

— Я тебя подвезу, Олеся, — заглядывает пристально в мои глаза, словно гипнотизируя. На несколько секунд я подаюсь его очарованию, утопая в глубине тёмно-карих очей. Но потом вспоминаю, что он же из полиции.

— Нет! — резко отрезаю предложение, — этого ещё не хватало, чтобы я выходила из полицейской машины рядом с общагой. Завтра будут пестрить все новостные ленты, что дочка Стаса Андреева нарушает закон. Мой папа будет не доволен.

— Кто такой Стас Андреев? И почему его дочка живёт в общаге, если он такой известный?

— Разве я говорила, что там живу? Может мне туда сейчас очень надо, — пытаюсь запутать его мысли.

— Хорошо. Выйдешь за пару домов от общаги. Садись в машину, — и, не желая слушать возражения, занимает своё водительское место.

По его тону я поняла, что это даже не обсуждается, и мне действительно придётся покататься на служебной машине полиции. Этого я еще точно не делала. Он остановил рядом с магазином, куда чаще, чем в общагу, ходят студенты. И увидев оживление из сверстников рядом с супермаркетом, я возмущенно выдаю:

— Здесь не выйду. Тут весь наш институт собрался.

— Андреева, ты издеваешься?

— Сам захотел помочь. Теперь будь добр, поехали дальше, и остановись через пару сотен метров в другую сторону от общаги, — самопроизвольно начинаю давить на помощника, не думая о последствиях.

— Выходи здесь, или я отвезу тебя в участок, — его голос прозвучал довольно серьезно.

Ничего не возразив и не попрощавшись, я пулей вылетаю из машины и быстрыми шагами направляюсь в пункт моего назначения. В участке побывать в ближайшее будущее точно не планирую.

— Олеся! — зовёт Артём, чем привлекает внимание стоящих зевак.

Я ускорила темп, чуть ли не срываясь на бег, лишь бы не подумали, что он обращается ко мне. И угораздило же меня так вляпаться? Мысленно шлёпаю себя по щекам, лишь бы не выстраивать произошедшее перед глазами. И всё равно его образ, прикосновения, запах не выходят из головы. Я начинаю медленно растворяться в собственной улыбке.

В комнату залетаю, чуть не сбив с ног Таню, и усаживаюсь на своей кровати. Она, недовольно пискнув, внимательно уставилась на меня и следит за каждым моим движением.

— Лесь, что произошло? Ты какая-то нервная, — обеспокоенно садится на корточки напротив меня.

— Тот полицейский всё-таки обработал мне руки и подвёз, но не до общаги, а до магазина, что ещё хуже. И моя косынка осталась у него. Мне как-то нужно вернуть её, — под впечатлением выдаю всё происходящее за последнее время.

— О, Лесь, — с жалостью заглядывает в мои глаза, — Ты бегала за косынкой? Не переживай, мы её вернём, — успокаивает меня Таня.

— Как? Я даже не знаю, как его найти.

— Он работает в полиции. Пойдём туда и спросим, — спокойно твердит подруга, — но об этом потом. Сейчас принесу тебе чай и покушать. Выглядишь не очень.

Таня Свирова, мой единственный друг, которому я доверяю больше всех. Она знает обо мне абсолютно всё. Хотя мы и познакомились шесть лет назад на первом курсе архитектурного института, но ощущение, что знакомы с рождения. Почти пять лет назад она пережила вместе со мной самое большое горе в моей жизни: смерть мамы из-за сердечного приступа. Тот день я помню отчётливо, вплоть до мельчайших подробностей, и это моё наказание на всю оставшуюся жизнь. На её руке, как аксессуар, была завязана косынка мятного цвета. Врачи отдали мне её после печальных известий. С тех пор она всегда со мной, как и моя боль.

Глава 3

— Тань, через три дня госэкзамен. Потом защита диплома, а затем следует неизвестность, — плавно выдавливаю слова, лежа на коленях у подруги.

— Лесь, не злись на меня, но тебе надо поговорить с папой или мачехой. Они тебе помогут.

— Ты же прекрасно понимаешь, что ни с кем из них я разговаривать не буду на тему будущей занятости, — моментально взрываюсь после слова «мачеха», подскакивая на ноги.

— Ладно, я понимаю, что квартиру, предоставленную мачехой, ты не принимаешь. Машину, подаренную твоим отцом, ты тоже не хочешь. Но позволь им помочь с работой, начнешь зарабатывать и купишь всё сама. Тем более твой отец звонил тебе несколько раз, пока тот красавчик латал тебе раны, — озорно подмигивает Таня.

— Он мне понравился, — краснею я от признания, лишь бы она не затрагивала тему с моим папой.

— Я сразу это поняла, когда ты около библиотеки практически сожрала его глазами, прикинулась статуей, а потом как дала дёру, — усмехается надо мной Свирова. — Тебя не так легко понять, Андреева!

— Перестань, — закатываю глаза, — он был очень заботлив. Даже подвёз. Как думаешь, мы с ним увидимся?

— У нас есть ещё один повод сходить к нему. Но тогда ты пойдешь одна, без меня. Хорошо?

— Не уверена, что найду смелость. Но мне хочется ещё раз с ним встретиться.

Как же здорово, прямо и без всяких утаений делиться с подругой секретами, зная, что поддержит в любой момент. Наш разговор прерывает стук в дверь. Мы с Таней переглянулись и озадачено уставились на дверь. Я пошла открывать, и была крайне удивлена, увидев на пороге Артёма, но без формы. Он по-прежнему выглядит привлекательно, несмотря на обычную одежду: синяя футболка и черные джинсовые брюки. Волосы на голове лежат слегка небрежно, и на лице выступает щетина, что придаёт его виду некоторую сексуальность.

— Ты? Как ты меня нашёл? — собираю мысли в кучу, и первая прерываю наше молчание, осознавая, что он тоже меня рассматривает.

— Я подумал, что эта вещь для тебя очень важна, — с этими словами Артём протягивает мою косынку, — ведь ты прибежала за ней обратно, и была расстроена потерей.

— Блин, забыла у Ксюши утюг. Пойду заберу, пока вспомнила, — Таня выбегает из комнаты как ужаленная, напоследок подмигнув мне.

— Утюг? А я его искала несколько дней. Хожу тут в мятой одежде, — нервно моргая, сопоставляю факты.

Таня скрылась за углом, и я перевела свой взгляд на Артёма. Он смотрела на меня так же внимательно, как в самый первый раз, но более мягко. И что мне теперь говорить? Вроде бы всё закончилось, он вернул мою вещь и может уходить.

— Спасибо, — вяло благодарю Артёма, — она действительно для меня важна.

— Хотел вернуть вчера после смены, но я закончил слишком поздно. Надеюсь, всё в порядке? — мягко улыбается, вызывая у меня приятные ощущения.

— Тебе наверно интересно, почему какой-то кусок тряпки для меня очень важен, — пытаюсь продолжить общении, чтобы задержать его еще на некоторое время.

— Да, интересно. А ты хочешь рассказать?

— Олеся! Я звонил тебе несколько дней. Можешь хотя бы ответить мне, чтоб я не волновался? — слышу обеспокоенный голос отца на том конце коридора, заставляя сердце ухнуть вниз.

— Папа? Я же говорила, не приходить тебе сюда, — нервно прячу косынку в задний карман джинсовых брюк.

— Что мне, по-твоему, делать, если ты не отвечаешь на звонки? — уже рядом звучит его голос, — а ты кто? — обращается к Артёму

— Артём Крац, знакомый вашей дочери, — ответив, протягивает руку, — пришёл вернуть кое-что.