По образу и подобию (СИ) - Шмидт Мария. Страница 55

— Проходите, сейчас все будет готово.

— Что будет готово? — шепотом спросила я у Ланаора.

Мы подошли к столику у окна, Ланаор учтиво отодвинул стул, помог сесть, сам устроился напротив.

— Мы так давно не сидели с тобой просто так, я подумал, почему бы и нет. Здесь подают чудесные пирожные, между прочим.

— Не тяни, что случилось? — от страха у меня уже зуб на зуб не попадал.

Хотя внешне это никак не выражалось, внутреннее чутье подсказывало, что Ланаор нервничает. И вдруг от неожиданной догадки у меня даже в глазах потемнело.

— Что-то с Ромкой?

Он недовольно поморщился.

— С твоим приятелем все в порядке.

Но я не поверила, хотела открыть портал, только Ланаор не позволил. Впрочем, я и так поняла, что с Ромкой все в порядке.

Ланаор немного помолчал и добавил примирительно:

— Просто недавно случайно набрел на это уютное местечко и подумал, что тебе здесь понравится. Что в этом плохого?

Я не верила своим ушам. Действительно, наделать столько шума, и все как в порядке вещей.

— А как же дела Ордена, ты говорил про возникшие сложности, — поинтересовалась я.

— Разве душевное равновесие первых лиц Ордена не является первостепенной задачей? — с деланым добродушием ответил Ланаор.

Подошла девушка, поставила на стол две чашки приятно пахнущего корицей кофе и вазочку со сладостями. По вкусу пирожное напомнило ванильный пломбир, было таким же нежным и в меру сладким.

— И как? — Ланаор смотрел на меня как на маленькую.

— Пока непонятно, — схитрила я.

И… не заметила, как они закончились.

— Как всегда, мне ничего не досталось, — притворно выдохнул Ланаор.

Мне стало неловко, предложила заказать еще, но он отмахнулся.

— В следующий раз.

И радостно улыбнулся. Вот прямо ущипните меня. Пока я гадала, с чего бы такие перемены, Ланаор протянул мне салфетку.

— Опять умудрилась измазаться по уши.

Еле сдержалась, чтобы не сказать какую-нибудь гадость. Подскочила, хотела сбежать, но не успела. Меня обхватили сильными руками, и вот мы уже на вершине какого-то склона. Вокруг веселье, толпы смеющихся людей скатываются вниз по очереди на больших низких санях. Мы с Ланаором оказались тоже тепло одетыми.

— Прокатимся? — весело предложил он.

Это все напоминало какой-то безумный сон. Но такой сладкий. И как было отказаться?

Склон длинный, и не все сани благополучно докатывались до долины, у нас на глазах одни сошли с колеи и завалились в сугроб. Барахтающаяся по пояс в снегу компания смотрелась забавно, да они и сами хохотали, пытаясь вернуться на трассу.

Мы долго катались. И тоже валялись в снегу. Это и правда очень весело. Потом ужинали у большого камина. Ланаор рассказал о своем детстве в Башне. Он тогда часто сбегал, бродил по лесу. Как-то с утра у него были теоретические занятия о природе огня. Рассказав основы, учитель, который уже тогда был Великим Магистром, оставил его читать параграф, а сам ушел в класс к старшим ученикам. Ланаору было тогда лет шесть, читать еще не любил. Вот и решил вместо этого опять в лес улизнуть. Очень любил рассматривать, как всякие зверьки живут. Ходил, рассматривал, потом надоело, решил поупражняться со стихией огня. Сил у него было много, а ума нет. Спохватился, когда лес вокруг полыхать начал, жар нестерпимый, куда бежать непонятно. А еще от Магистра влетит. Вспомнил про дальнее озеро, в котором рыбу иногда ловили. Вода ведь огонь гасит. Но чтобы наверняка, мысленно вызвал воды побольше. В итоге устроил потоп, чуть сам не захлебнулся, чудом спасся. А когда Магистр с другими учениками прибежали, обнаружился еще и рыбак на сосне, его вместе с водой захватило. Живой, здоровый, только слезть не может, высоко. Тогда Ланаор впервые узнал, что можно менять воспоминания. Рыбака отвезли в его селение, внушив, что тот стал свидетелем редкого природного явления.

А еще озеро сильно обмелело, уровень воды где-то через месяц восстановился. Зато рыбы по лесу насобирали и насушили на год вперед, несколько возов даже на рынок отвезли. Ланаора заставили вместе со всеми эту рыбу собирать, выдав большую корзину. А потом еще и потрошить. Рыбы было так много, что она ему потом долго в глазах стояла. Зато больше не тянуло на опасные эксперименты.

Посидели, потом в Тиильдер вернулись. Я сначала к Конерсам, потом за Агнессой Ильиничной и в Ленинград.

Рассказала Агнессе Ильиничне про катание с Ланаором.

— А как же Роман, Олечка? — спросила она.

— Агнесса Ильинична, я не знаю. Ланаор раньше всегда отталкивал, но он меняется. Сегодня он показал мне, что все может быть совсем по-другому.

— Оля, у женщины должен быть характер, — Агнесса Ильинична даже прихлопнула ладонью по столу, — если твое сердце тянется к Ланаору, имей смелость сказать об этом Роману прямо, чтобы он не питал лишних надежд.

— Хорошо, завтра так и сделаю.

— Вот и правильно.

И все же Агнесса Ильинична очень расстроилась.

Да и мне не спокойно на душе. Как я скажу Ромке о том, что у нас с Ланаором теперь все будет хорошо? Что я смогла достучаться до его сердца?

Дневник Эринии Конерс

Ленинград, 22 июня 1958 года

Сегодня Агнесса Ильинична себя плохо чувствовала, не могу понять, что с нею. Она пролежала почти весь день, просила сидеть рядом и никуда не уходить. К вечеру вроде немного отпустило, и то хорошо.

Так что в Ариманию попасть не удалось.

Ничего, на следующих выходных все получится.

Весь день в голову лезли разные глупости.

Например, построит ли Ланаор для нас большой дом?

Не так, чтобы очень надо, но первую жену он привел в настоящий дворец.

Так, все, без глупых мыслей.

О Ромке стараюсь не думать.

Мне его очень-очень жаль, но…

В моем сердце Ланаор навсегда.

Он всегда был мой.

А Ромка обязательно встретит свою настоящую любовь.

Хотя, эта мысль мне как-то не очень нравится. Если представить, что он другую обнимает и нежно целует, говорит такие слова, что мне говорил, даже сердце болеть начинает.

Нет-нет, я должна про все забыть.

Надо будет подумать, куда пригласить Ланаора в следующую субботу. И самой его поцеловать, а то ведь не дождешься.

Я ведь не распущенная девушка?

Я просто хочу быть рядом с человеком, которого люблю.

И что в этом плохого?

Глава 27. Ланаор. Время взрослеть

Тиильдер,

17 октября 1948 года

В это утро Ланаор проспал почти до обеда. Видимо, сказалась накопившаяся усталость от всех событий, его мозг просто отключился. Но перед тем, как окончательно проснуться, уже в полудреме, привиделись Ланаору странные картины.

Увиденное настолько его взволновало, что, поднявшись, он стал ходить по комнате. «Это просто от переутомления, — убеждал себя Ланаор, — не может такого быть». Но образ понуро стоящей у окна девочки прочно впечатался в память. Больше нет чудесных золотых кудряшек, на голове молодая поросль, схожая с шерсткой олененка. Застиранное платье с чужого плеча. И взгляд что у того же олененка, непонимающий.

Защитить, закрыть от черноты их мира. Только как?

«Нет, такого не может быть. Слишком много событий произошло в последнее время, вот и мерещится саах знает что. На самом деле все у нее хорошо, наверняка уже встретилась с родителями», — но сердце не верило доводам разума. И только одна мысль принесла хоть какое-то утешение. Ланаор решил сегодня же поговорить с наставником. Известно, что тот как-то общается с Всевидящей, пусть попросит за девчонку. Пусть Всевидящая скорее вернет Эринию.

Стоило подумать о Великом Магистре, вспомнилась подаренная шкатулка. Вчера Ланаор так и не посмотрел подарка. Без особого интереса он обнаружил внутри свиток, перевязанный золотистой лентой. Концы ленты скреплялись печатью, не разрушив которую свитка не прочитать. На печати странный зверь, похожий на льва, но с крыльями и хвостом в виде змеи. Возможно, оттиск был сделан перстнем, по крайней мере, узор вокруг свидетельствовал об этом.