По образу и подобию (СИ) - Шмидт Мария. Страница 73

— Хочешь посмотреть на рыбок в пруду? Это здесь недалеко, — предложила Оля Ромке.

— Здорово, — ответил Ромка, не отрывая завороженного взгляда от моря, — но давай сначала искупаемся?

И тут же повернулся к Наташе.

— Мам, я купаться!

— Хорошо, только недалеко, я должна тебя видеть!

— Бежим? — спросил он Олю.

Оля отказалась, и Ромка, махнув рукой, помчался к воде, на ходу расстегивая рубаху. Не добежав до линии прибоя, быстро разделся до трусов и, небрежно бросив одежду, неуклюже поскакал по воде, поднимая фонтаны искрящихся брызг. Вскоре вода стала ему по грудь.

— Оля, вода теплая, иди купаться, чего стоишь?

Не дождавшись ответа, оттолкнулся и поплыл.

Отведя от Ромки завистливый взгляд, Оля вернулась обратно, присела на скамеечку в тени раскидистого дерева.

— Олечка, а ты чего не купаешься? — подошла Агнесса Ильинична.

— Не хочется.

— Хорошо-то как, — Агнесса Ильинична глубоко вдохнула воздух, разулась у скамейки и направилась к морю.

Море было спокойным, Агнесса Ильинична бродила по мелководью, что-то высматривала в прозрачной воде.

На террасе Егор Николаевич с Наташей начали было выставлять привезенные фрукты и прочие припасы на стол, потом все оставили и ушли в дом.

— Оля, смотри, что я нашла! — позвала Агнесса Ильинична.

В ее руке была белая ракушка.

— Здесь полно таких, — расстроенно ответила Оля.

Ей очень хотелось купаться.

Ромка нырял, отплевывался от воды, попавшей в нос, хохотал, снова нырял. И просто плавал. А они с Агнессой Ильиничной ходили по берегу, собирая красивые камешки и ракушки до тех пор, пока их не позвали обратно на террасу. Наташа уже держала полотенце для Ромки, а Егор Николаевич продолжил накрывать на стол, сам при этом светился так, будто у него был сегодня день рождения.

— Мне кажется, будто я сплю, — выдохнул Ромка, с трудом осилив последний кусок жареного мяса.

Егор Николаевич с Наташей плескались где-то в стороне, их не было видно, только изредка долетал счастливый смех. До ухода Наташа постелила Агнессе Ильиничне на диванчике под раскидистой кроной ореха, теперь тетушка дремала с довольной улыбкой на лице. И только Оля с Ромкой все еще сидели за столом, Ромка переел, и ему не хотелось вставать.

Оле нравилось сидеть с ним вот так и болтать о разном.

— Мне тоже казалось, что я сплю, когда оказалась в Ашхабаде. Все дома у них тогда развалились, под завалами люди стонут, помогать некому. Точнее, есть кому, но они не успевали помочь всем. И я думала, что это не может быть правдой, я тоже тогда думала, что это просто страшный сон.

— У тебя было столько приключений, — с нескрываемой завистью сказал Ромка.

Он водрузил локти на стол и подпер щеки ладошками.

— Да ладно тебе, это ведь сплошные несчастья, а не приключения, — возразила Оля.

— Слушай, но я все равно не понимаю, зачем тебе надо было так мучиться, когда ты могла просто подойти к зеркалу и рраз — уже в Ленинграде?

— Тогда я еще не знала, что так умею.

— Жаль, — философски заметил Ромка.

— Это точно.

— Оль, а почему ты не пошла купаться?

Не зная, как лучше ответить, Оля решила сказать полуправду:

— Так одежды специальной нет, а если я испорчу это платье, знаешь, как мне влетит?

— Понимаю, — посочувствовал Ромка.

Он опять уставился на ее кудряшки.

— Слушай, а как это с волосами получилось, ведь не бывает, чтобы они так быстро выросли?

— Так это же Аримания, — Оля фыркнула, будто Ромка сказал сущую глупость, — тут и не такое бывает!

— Хотел бы я тут пожить. Ладно, раз тебе купаться нельзя, так и я больше не буду, пойдем твоих рыбок смотреть.

Они пошли за дом, спустились по дорожке к обустроенному прудику с золотыми рыбками.

— Забавно как, — Ромка опустил руку в воду.

Сначала рыбки шарахнулись в разные стороны, но потом привыкли и даже начали тыкаться носами в мальчишечью ладонь.

— Я — великий повелитель рыб, — грозно прошептал Ромка.

Оля засмеялась, отчего рыбки снова бросились врассыпную. Потом они принесли хлеб и стали крошить его, наблюдая, как ловко рыбки подхватывают кусочки. Ромка рассказывал про свою жизнь в Ленинграде, Оля, — про свою. Он уже не смотрел на Олю сверху вниз, кажется, теперь и правда стал ей другом. Они сидели на широком камне, опустив ноги в воду, было интересно наблюдать, как рыбки реагируют на шевеление пальчиков, видимо, представляя, что это червячки. Было щекотно и смешно, теперь больше всего на свете Оле хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался.

— Душа моя, тебе не кажется, что это уже слишком? — раздался позади раздраженный голос Ланаора.

— Ой!

Совершенно неудобно обуваться, если твои ноги распухли от воды, а о том, чтобы одеть еще и чулочки, Оля уже не думала, просто положила их в потайной кармашек.

Ланаор возвышался, сцепив руки на груди, и в его взгляде не было ни капли сострадания.

— За что я так наказан? — процедил он сквозь зубы.

Девочка уже было открыла рот, чтобы высказать свое суждение, Ланаор ее предостерег:

— Не усугубляй.

— Ладно.

Потом он стал сверлить взглядом Романа. Оля только сейчас поняла, что ее новый друг может не понравиться Ланаору, Ромка хоть и натянул брюки, рубашка осталась лежать на террасе.

— Кто это, и почему в таком неподобающем виде?

— Это сын Егора Николаевича, Роман Карпенко, я сейчас все объясню, — Оля виновато улыбнулась.

Улыбнулся и Ромка, уловив в потоке непонятных слов свое имя. Он подскочил вместе с Олей и теперь, догадавшись, что речь идет о нем, протянул Ланаору руку:

— Здравствуйте! Роман.

Ланаор не обратил на этот жест никакого внимания.

— И где сам Егор Николаевич? — спросил он строго.

— Там, — девочка неопределенно махнула рукой, — они с Наташей, его женой, купаются.

Резко развернувшись, Ланаор зашагал по дорожке к дому.

— Ой, что будет… — протянула многообещающе Оля.

— А кто это? — Ромка был недоволен тем, что ему не стали жать руки.

— Ланаор, кто еще. Такой зануда.

Тем временем Ланаор замедлил шаг и слегка повернул голову.

— Пошли скорее, а то еще больше влетит, — шепнула Оля Ромке.

Их появление на террасе совпало с возвращением с купания четы Карпенко. Надо сказать, в поезде тетя Валя дала Оле почитать целую стопку модных журналов, ведь девочки должны быть в курсе последних тенденций, да и время летит незаметнее, когда чем-то занят. Именно там Оля увидела фотографии красоток в довольно смелых купальных костюмах, потому Наташин ее ничуть не смутил, тем более что он не был настолько открытым. Но Ланаор не мог быть в курсе земной моды, потому, когда он увидел идущую по пляжу жену Егора Николаевича, то стал красным как помидор. И отвернулся, пробормотав какие-то ругательства, какие именно, Оля не расслышала.

Схватив полотенце, которым до этого вытирался Ромка, Оля поспешила к Ромкиным родителям.

— Наташа, возьмите. Егор Николаевич, к нам Ланаор в гости пришел.

— Вот и замечательно, — Егор Николаевич даже обрадовался.

Наташа ушла в дом переодеваться, Ланаор увел Егора Николаевича куда-то за деревья, видимо, для важного разговора.

— Олечка, что тут произошло? — из дома вышла Агнесса Ильинична.

— Ну, ничего особого. Кажется, нас сейчас всех отправят обратно в Ленинград, — радостно рапортовала Оля.

А потом подумала и добавила:

— Или еще куда-нибудь.

Но ничего такого не произошло.

Немного погодя мужчины вернулись.

— Что ж, располагайтесь, отдыхайте, — сказал Ланаор Егору Николаевичу, — чувствуйте себя как дома. Вас никто не потревожит.

Потом повернулся к Оле:

— Эриния, душа моя, нам пора.

Ну хоть портала у всех на виду не стал создавать, взял ее за руку и повел обратно к пруду с рыбками.

— Мы еще обязательно увидимся! — крикнула Оля на прощание новым знакомым.

Теперь она ничуть не сомневалась, что именно так и будет.