Моё (не)летучее счастье (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна. Страница 30

Риола ответила столь обворожительной улыбкой, что Арион застыл на месте, глядя на спутницу восторженно и недоверчиво, как мальчишка, получивший желанный подарок, о котором не смел даже мечтать.

- Как скажешь, дорогой, - промурлыкала драконесса, закрепляя эффект и ласково поглаживая Охотника по локтю.

Мимолётное прикосновение пронзило Ариона насквозь, словно удар током, перед глазами вспыхнули будоражащие кровь воспоминания обнажённой драконессы, извивающейся от томной неги. Охотник крепко, едва ли не до скрипа, стиснул зубы, резко выдохнул, унимая пламя в крови и хрипло прошептал:

- Больше так не делай.

Риола сначала молча кивнула, едва успевая за широким шагом спутника и лишь потом, когда Бригитта скрылась из виду, а впереди замаячил дом ала Олзерскана, не удержалась и с просила, не сумев скрыть лёгкую обиду:

- Тебе не понравилось?

Арион резко затормозил, круто развернул драконессу к себе, отчего она с приглушённым ойканьем влетела прямо к нему в объятия, и всё ещё хрипло ответил:

- У меня от тебя весь самоконтроль во тьму веков летит. Ты же как стихийное бедствие, всё с ног на голову переворачиваешь!

Риола едва не задохнулась от возмущения. Она-то хотела как лучше, думала, подыграть ему, симпатию свою продемонстрировать, а он… он… чурбан бесчувственный, вот он кто! Охотник, одно слово!

- Значит, я ходячая катастрофа?!

Арион обхватил рассерженную драконессу, преодолевая сопротивление, притиснул к себе, выдохнул, глядя прямо в тёмные от обиды, словно грозовое небо, глаза:

- Олле-ра-то фарра.

Проверенный на сестре способ не дал осечки и на этот раз, всё-таки драконессы, при всём своём разнообразии, во многом схожи. Риола замерла, нахмурилась, пытаясь понять услышанное, но древний язык Охотников тщательно хранил от представительницы драконьего племени свои секреты.

- Что? – девушка пытливо посмотрела на тщательно сохраняющего полную невозмутимость Ариона. – Что ты сказал?

На древнем языке, который, согласно легенде, существовал ещё в те времена, когда драконы и Охотники были единым народом, фразу можно было перевести как «летучее счастье». Так обращались к тем, кто стал дорог сердцу, но при этом доставлял много хлопот, мол, стоит только отвернуться, и всё, счастье улетит, и придётся приложить много усилий, чтобы вернуть его назад. Тех же, в ком были уверены до конца, с кем связывали не только сердечные узы, но и специальные брачные клятвы, называли Ил олле-то фарра, дословно нелетучее, незыблемое счастье.

- А… - Риола осеклась, огляделась по сторонам, подозрительно прислушалась и поспешила исправиться, - Грей, что ты сказал?

Охотник насмешливо улыбнулся (вот вам и высокообразованные драконы, древних языков не знают!), щёлкнул девушку по носу и беззаботно ответил:

- Не знаю. Выпалил первое, что в голову пришло, главное, что ты успокоилась сразу же. Проверенное средство.

Голубые, словно небо в июле, глаза подозрительно прищурились, тонкие пальчики сжались на камзоле так, что их захвату позавидовали бы и хищные крылогривы, голосочек стал приторным до ломоты в зубах:

- А что тебе в голову пришло?

Закалённый пикировками с сестрой Арион мог до хрипоты и потери голоса увиливать от ответа, чем доводил вспыльчивую, как и все драконы, сестричку до дыма и огня.

- А в голову мне пришло, что мы напрасно теряем время, - Охотник потянул девушку в сторону дома Истребителя драконов. – Пошли, пока нас грудастая Бригитта не догнала.

- Значит, её грудь ты заметил.

Арион расхохотался и не утерпев звучно поцеловал драконессу в щёку:

- Твоя лучше.

Риола покраснела и… улыбнулась. И вместе с ней засияло улыбкой небо над головой, зашумели, расточая терпкий, кружащий голову аромат, сосны, даже дорога стала не такой пыльной и каменистой.

***

Особняк ала Олзерскана встретил путников прежним великолепием, а при взгляде на укромную нишу Риола прикусила губу и вспыхнула жгучим румянцем, сменившимся смертельной бледностью, стоило лишь вспомнить о страшной участи, постигшей в этом укромном уголке Ариона.

- Ба, кого я вижу! - крупный рыжебородый мужчина, чья левая половина лица была вся покрыта багровыми шрамами, оставшимися от огня дракона, вразвалку подошёл к Охотнику. – Неужели это Грей Валтерн собственной персоной? А тощая пигалица рядом с тобой – это кто?

- Моя жена Виолетта, - Арион приобнял девушку за талию, привлекая к себе. – И я завяжу узлом язык вокруг шеи всякому, кто посмеет её обидеть. Надеюсь, я понятно объясняю, Огруст?

Рыжебородый оглушительно хмыкнул, в его небольших светло-карих глазках, прячущихся под густыми тоже рыжими, как и шевелюра, бровями мелькнуло что-то удивительно похожее на уважение:

- А ты малый не промах. Да и слов своих на ветер, если верить молве, бросать не привык. Ладно, не серчай, я же так, по-родственному сказал, без обид.

- Без обид, - подтвердил Арион, - а сам ал Олзерскан где?

Огруст ничуть не стесняясь присутствия дамы затейливо выругался, махнул мощной рукой, которая и без утяжеления вполне могла бы сойти за лёгкое стенобитное орудие:

- А мрак его знает, по мне бы, так хоть бы и совсем сдох, плакать не буду.

От такого заявления, сказанного во дворе дома Истребителя драконов, где почти наверняка таился доносчик в каждом кусте, а то и распоследнем листочке, Риола даже дыхание затаила и невольно сжалась, ожидая беспощадной расправы не только над дерзнувшим сказать крамолу, но и теми, кто неудачно оказался рядом. Знавший своего предка по многочисленным легендам, больше похожим на призванные лишать сна кошмары, Арион тоже невольно напрягся, сжал кулаки, готовясь к нападению. Рыжебородый Огруст оглушительно расхохотался, напугав притаившуюся в ветвях дерева ворону, которая поспешила улететь, хрипло проклиная двуногих, не знающих покоя и лишающих почтенную птицу заслуженного отдыха.

- Да не трясись ты, - родич хлопнул Охотника по плечу так, что тому пришлось пошире расставить ноги, дабы кубарем не покатиться по земле, - ничего мне наш дражайший Истребитель не сделает, он у меня во где!

Огруст показал крепко сжатый кулак, размером в упавший с вершины горы валун:

- Я что угодно могу говорить и делать, наш благородный ал в ответ только зубами будет скрипеть да глазами сверкать, а от этого вреда мало.

- С чего бы вдруг такое доверие? – Арион скептически приподнял бровь и даже принюхался, мол, а не перебрал ли ты, друг мой, наливочки, да не начались ли на фоне безграничного возлияния у тебя видения?

Огруст усмехнулся с видом героя, в одиночку одолевшего одиннадцатиглавого душееда, жуткого монстра, к счастью, изведённого совместными усилиями Единой армии, в которую входили самые опытные воины от эльфов до драконов и даже Охотники.

- Ал Олзерскан боится, что его убить хотят, вот меня в свои охранители и нанял. Я ему клятву верности на крови дал, свою жизнь с его связал, вот теперь и могу говорить всё, что мне в голову взбредёт.

Охотник прикрыл глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать. Недалёкий, привыкший во всём и всегда полагаться на грубую силу Огруст считал магию блажью, годной лишь на то, чтобы отводить глаза да тешить малышню и девиц на ярмарках. Мол, никакой пользы все эти чародейства не несут, пустая забава, не более. Истребитель же драконов, согласно многочисленным преданиям и дневниковым записям тех, кому посчастливилось пережить встречу с ним, весьма основательно изучал магию, не гнушаясь и самыми тёмными запрещёнными её разделами. Потому и заурядная клятва верности, традиционно используемая при наёме телохранителей, наверняка содержала в себе какую-то подлую ловушку. Что там Огруст говорил про связь двух жизней? Арион нахмурился, вспоминая раздел магии, повествующий о ритуалах, связанных с жизнью. У Охотников своя магия, плохо принимающая любую другую, но благородные и несравненные эльфы, у которых прошли детские годы Ариона, чихать хотели на все иные чародейства, кроме своих собственных. Поэтому юный Охотник вынужден был не только самым дотошным образом проштудировать книги по волшебству, но ещё и сдать экзамен по таким направлениям, как целительство, некромантия, магический поиск и даже чары любви (ненавистная дисциплина, в ходе многократных пересдач которого Арион упорно ощущал себя бараном, штурмующим новые ворота).