Моё (не)летучее счастье (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна. Страница 45

- Прошу, - пробурчал слуга, открывая дверь в уже знакомые по прошлому пребыванию в особняке покои. – Это ваша комната. Располагайтесь.

Слова явно давались медведеподобному малому с трудом, голос был низким с отчётливо прорывающимся рычанием, да и вся сутуловатая фигура с неловко висящими вдоль тела руками и низко опущенной головой вызывала сомнения в человечности данного существа. Изловчившись заглянуть слуге в глаза, Охотник окончательно убедился: перед ним оборотень, причём из тех, в ком доминирует не человеческая, а звериная ипостась. Берсерк, медведь, ставший человеком, если судить по общей комплекции и повадкам.

«Только этого счастья мне не хватало! – Арион с досады мысленно сплюнул, стараясь, чтобы даже тени раздражения и недовольства не пробилось, ведь оборотни славятся тонким чутьём. – Нужно будет предупредить Риолу, чтобы была осторожна, да и самому подумать о защите, для этих существ запах магии подобен аромату корня валерианы для кошек, они учуют её даже сквозь трёхметровые стены. Ладно, прорвёмся, бывало и хуже. Гораздо хуже».

Оборотень не спешил уходить, стоя у порога и сосредоточенно принюхиваясь. Арион с ноткой злорадства подумал, что открыть его истинный облик не сможет даже берсерк, ведь он практически не изменился, как был Охотником, так им и остался. Однако стоило подумать о драконессе, которая могла прийти в любой момент. Проверять, почует её оборотень или нет, не хотелось, хватит экспериментировать с жизнью друг друга, пора уже выполнить задание и вернуться назад.

- Ступай, милейший, - холодно приказал Арион, сбрасывая камзол.

Оборотень недовольно засопел:

- Ал Олзерскан приказал мне служить вам.

- Ступай, - ещё холоднее повторил Охотник. – Если ты мне понадобишься, я тебя позову. Терпеть не могу, когда слуги сопят в спину.

Оборотень заворчал что-то неразборчивое, но явно неодобрительное, пришлось прибегать к эффектным, но всё равно не любимым методам силового воздействия и убеждения. Арион звонко щёлкнул пальцами, россыпь серебристых искр сорвалась с его рук и впилась в тело слуги, ломая, сгибая, заставляя склониться и подчиниться чужой воле. Оскорблённый оборотень взревел от возмущения, рванулся, но тут же призрачная удавка захлестнула шею, перетягивая кровеносные жилы и лишая воздуха.

- Говорю один раз, - отчеканил Охотник ледяным голосом, чеканя каждое слово, - я не терплю, когда со мной спорят. Это понятно?

Слуга зарычал, удавка сильнее стянула горло, а магические искры жгли ноги, заставляя рухнуть на колени. Устав бороться, оборотень неуклюже бухнулся на пол в самой унизительной позе рабской покорности и просипел:

- Понятно.

- Отлично, идём дальше. Я не терплю, когда слуги сопят мне в спину и шпионят за мной, пусть даже и по приказу своего непосредственного господина.

Оборотень попытался что-то возразить, но под полным холодного бешенства взглядом сник, тяжело сопя и время от времени облизывая губы. В зверином обличье он непрестанно облизывал бы нос, выдавая тем самым сильное потрясение. Охотник немного помолчал, закрепляя свой статус альфы, а затем очередным звонким щелчком, заставившим слугу испуганно вздрогнуть, разрушил чары и приказал:

- Ступай. Если ты мне понадобишься, я тебя позову.

Оборотень покорно поднялся и вышел, плотно притворив за собой дверь. Арион был уверен, что следить за ним этот берсерк совершенно точно не будет, он признал своё поражение и подчинение, причём как на малозначимом человеческом, так и на основном зверином уровне.

В углу шевельнулась проскользнувшая в комнату в самый разгар воспитательного процесса Риола. Охотник насторожился, на всякий случай приготовившись к бурной отповеди на тему защиты зверолюдей, но драконесса лишь тяжело вздохнула и спросила:

- А по-другому никак нельзя было, да?

Арион развёл руками:

- Увы. Те, в ком сильная звериная суть, признают только силу, все проявления человечности они считают слабостью и охотно используют в своих целях.

Риола опять помолчала, внимательно изучая стоящего напротив неё Охотника. Она уже успела познать его нежность и силу, его мальчишеский задор и язвительность, его строгость и властность, теперь же открывала для себя новую грань – жёсткость. И первый дракон свидетель, её эта новая черта характера ничуть не пугала, наоборот, завораживала, манила, точно бездонный омут, в который хочется прыгнуть, дабы узнать, что так таинственно мерцает в глубине. Охотнику пауза показалась излишне затянутой, он нетерпеливо переступил с ноги на ногу:

- Ри, если ты меня отругать хочешь, то не мешкай, приступай. У нас времени в обрез, а дел много.

Драконесса, успевшая за размышлениями позабыть о том, чему стала невольной свидетельницей, удивлённо округлила глаза:

- А за что я должна тебя ругать?

- Ну как же, за жестокость по отношению к этому бедному и несчастному берсерку. В ходе отповеди ты непременно вспомнишь о жестокости и коварстве, присущим всем Охотникам, а ещё…

Нежная ладошка властно запечатала рот, синие глаза возмущённо сверкали, словно молнии в грозовом небе, а в звонком голосе отчётливо прорывалось рычание:

- Как её звали?

- Хм? – Арион непонимающе посмотрел на драконессу, готовую даже кусать, знать бы ещё, кого и за какие проступки.

- Как звали ту… - Риола глубоко вздохнула, удерживаясь от резкостей, которые совсем не пристало использовать в своей речи благовоспитанной особе, - что посмела наговорить тебе кучу гадостей?!

Янтарно-жёлтые глаза сверкнули насмешливо, брови изогнулись, придав Охотнику облик тёмного демона искусителя. Арион поцеловал закрывавшую ему рот ладошку, затем убрал её и промурлыкал:

- Да знаешь, это давняя история.

Драконесса навострила ушки, а Охотник обольстительно усмехнулся и продолжил:

- Началась она вскоре после того, как я приехал в дом своего предка, вошедшего в историю под именем Истребителя драконов.

Риола нахмурилась, Арион прижал её к себе и замурлыкал, провокационно проводя пальцем по лицу девушки, очерчивая её скулы, контур губ:

- Поздно вечером, когда я, как и всякий нормальный человек, собирался лечь спать, ко мне в комнату вломилась молодая частично трансформировавшаяся драконесса, заявила, что это её дом, и приказала мне выметаться вон.

- Неправда, не было такого! – вяло возмутилась Риола, потому что провокатор палец скользнул ниже, поглаживая шею.

- Когда я отказался покидать свой, подчёркиваю, свой дом, девица напала на меня в явном намерении убить. Представляешь, пришлось накладывать на неё заклинание подчинения, но драконесса и тогда не успокоилась, наговорила мне кучу гадостей и разгромила комнату.

Риола хрипло вздохнула, по-кошачьи изогнулась, подставляя грудь ласковым поглаживаниям, и выдохнула:

- И что же ты сделал с этой драконессой?

- Сначала помогал избавиться от призрака, а потом, - Арион усмехнулся, покачал головой, словно сам удивлялся тому, что говорил, - а потом и сам не заметил, как полюбил эту ершистую малышку. Только вот не знаю, взаимно ли моё чувство.

Синие глаза драконессы встретились с янтарно-жёлтыми Охотника, в комнате воцарилась такая тишина, что падение легчайшей пушинки прозвучало бы грохотом.

- Взаимно, - выдохнула Риола, не отводя глаз, - драконесса тебя тоже полюбила. Ты научил меня летать.

Арион крепко прижал девушку к себе, на миг облегчённо прикрыл глаза и тут же снова требовательно воззрился на драконессу:

- Ты станешь моей женой?

Риола проказливо улыбнулась:

- А это вопрос или приказ?

Охотник шутку не поддержал, смотрел серьёзно, даже строго. В первый раз задав этот вопрос, он отступил, не стал давить, дал драконессе время подумать. Сейчас отступать он был не намерен. Риола, ставшая более чуткой и мудрой, прекрасно поняла собственнический порыв Охотника, для которого неизвестность была самой беспощадной и изощрённой пыткой, мягко погладила его по щеке, поцеловала в уголок губ и прошептала, согревая дыханием кожу, а словами сердце: