Ночные Сорсиеры - Краон Лана. Страница 61

«Ах да, еще одно обещание, которое я не выполнила. Она не сможет меня в этом упрекнуть, все-таки не выполнять обещанное – наш общий недостаток».

– Что, если я уже в Мажиенне?

Хель подошла к круглому столу из дерева. Легким движением руки она поправила черные розы в вазе. Они – постоянные посетители дома Дютэ, даже часть семьи. Хель рассказывала, что Элеонора Нуар всегда ставила их на стол в гостиной. Они напоминали Хель о детстве.

Розали покрутила головой и заметила, что книжки с заклинаниями стояли на своих местах, рядом с ними – разноцветные магические камни, а над камином висел черно-белый портрет семьи Нуар. Все, как было раньше. Сейчас же на полках стояли книги по психологии, дизайну, шитью, пьесы, которые играли в театре Розали. Вместо камней – статуэтки, привезенные Луизой из разных мест. Только картину ничего не заменило. Сама она хранилась на чердаке, завернутая в тряпку. А на ее месте в гостиной была голая стена, кричащая о своей пустоте.

– Значит, ты все делаешь правильно.

– Духи ненавидят меня.

– Ох, значит, в тебе точно течет кровь Нуар, дорогая.

– Я не уверена, что поступаю правильно как некромант.

Розали подошла к столу и оперлась на него руками.

– Ты не некромант, Роуз, ты будущая Хранительница тайн. Мы уже обсуждали твой ночной дар. Я бы никогда не передала тебе силу некроманта. – Она взглянула на Розали и опять проанализировала ее круг сущности. – Ты не подходишь для этой роли, – твердо заявила она, ничуть не сомневаясь.

Розали сглотнула слезы, которые вот-вот хотели излиться наружу.

– Я – некромант.

– Хм, значит, в твоих руках оружие, которое погубило семью Нуар. Осторожно, при неправильном использовании оно становится смертоносным для носителя, оно затуманивает разум.

– Значит, я обречена?

– Я убеждена: человека определяет не то, на что он способен, а то, что он был на это способен, но при этом этого не сделал. Выбор есть всегда, Розали.

– Я должна воскресить Марту. Я обещала… Я…

– Ты не подходишь для роли некроманта, – перебила Хель властным тоном. – Поэтому я тебе этот дар не передам. Так будет лучше для всех. Твой удел – хранить тайны. На этом все, ступай.

Хель всегда злилась, когда дело касалось дара некроманта. Сердце Розали ухнуло вниз. Она боролась с тошнотой и печалью, страхом и стыдом от своего поступка из прошлого. Розали схватилась за место, где раньше висел кулон. Казалось, вот-вот – и правда выйдет наружу.

– Знаешь, как бы ни было, я боюсь не Элеонору, я боюсь тебя! Точнее – стать такой, как ты. Ты сотрудничала с Бэзилом. Почему? Как ты могла? – горячо проговорила она.

Розали не ждала ответа, ей просто хотелось показать Хель, что она тоже не совершенство. Хотя это была не она, а своего рода голограмма.

Дверь скрипнула. Розали обернулась и увидела Аима. Он от неожиданности сначала даже хотел поклониться, но потом опомнился, что перед ним была не настоящая Хель.

– Ты в порядке?

Розали кивнула.

– Это Аим Ламарэ-Краон.

– А, Ламарэ-Краон. Я знаю эту семью.

– Конечно, знаешь, – с горечью сказала Розали. – В будущем один из них заступится за тебя.

– Когда я росла в световой семье, я часто пересекалась с Ламарэ-Краонами, – продолжила Хель, игнорируя угрюмые высказывания Розали.

Хранительница тыльной стороной руки стерла с щеки слезы.

– Мы, пожалуй, пойдем.

– Розали, ты помнишь историю про Гадеса?

– Смутно.

Наверное, она семилетняя еще помнила эти рассказы. А вот в девятнадцать лет ей было знакомо только имя Гадес, его же история помутнела.

– Шестнадцатилетний ночной мальчик. Благодаря ему я научилась управлять всеми семью способностями, когда жила в Краоне.

Розали отвлек от рассказа бабушки медленно вьющийся плющ на стенах. Комната зарастала изумрудной листвой. Ветки затрагивали вазочки на полках, они падали и разбивались об пол. Она нахмурилась, не понимая, в чем дело.

– Так, и ты хочешь, чтобы я нашла его?

Хель тоже принялась осматривать комнату. Она видела, что их время на исходе.

– Попытайся вспомнить мои рассказы. Гадес поможет тебе, он пообещал позаботиться о моих детях или внуках, если они вернутся в магический мир.

«Надеюсь, он выполняет свои обещания лучше, чем мы с тобой».

Гостиная все больше и больше становилась похожей на лес.

– Бабушка, – печально сказала она и сделала шаг к ней.

– Розали, время уходить, – поторопил Аим.

Она обернулась на Аима. Она поняла, в чем дело: лес – это его воспоминание. Она вновь посмотрела перед собой. Бабушка исчезла, впереди виднелся лишь непроходимый лес. А в дальнем углу сидело что-то черное. Розали поспешила удалиться, пока это нечто не решило познакомиться с ней.

Вместе они вышли за белую дверь. По пути вниз Розали ощущала на языке вкус горечи. Разговор с Хель не особо ей помог, он только еще больше запутал. «Ты не подходишь для роли некроманта», – эта фраза звучала в ее голове вновь и вновь, как заевшая виниловая пластинка. Да, она заполучила этот дар не совсем правильным путем. Она украла эту роль, но теперь, когда она ее, она должна ее сыграть.

Внизу их ждал Блумфилд. После проделки Аима его гостеприимство исчезло, но он все-таки сделал их фотографию, чтобы повесить на стену, где было полно снимков с посетителями. Попрощавшись с ним, они тихо вышли из дома. Улица к этому времени погрузилась в ежевичный цвет. Лампы зажглись приглушенным желтым светом, вокруг них летали мотыльки.

– Честно, я думал, ты пошла увидеться с Мартой.

«Ему интересно, почему я пошла к Хель».

– Я разговаривала с ней последние пять лет, она не могла сказать мне ничего нового, что я могла успеть забыть.

– Ты выглядишь расстроенной. Помни, Хель была не настоящей. То, что сказало тебе воспоминание, могла не сказать настоящая Хель.

– Нет, она сказала все правильно. Это и раздражает. Она права.

Они направились вдоль по улице в сторону гостиницы. Стало тихо. Было слышно только их дыхание и шаги. Розали прокручивала в голове последние события в доме Блумфилда. Комната зарастала растениями, становилось темно, сыро и страшно. Он никогда не рассказывал ей об этом месте, для него эта тема – табу.

– Как ты оправился после потери всего отряда? Ты остался совсем один в туманном лесу. Это жестоко.

– Я последний, кому тебе стоит задавать такие вопросы. Я никого не терял. Пойми, со мной в отряде были не милые парни, а ублюдки. – Аим тут же осекся, – Все, кроме Джея.

– А кто такой Джей?

Розали посмотрела на него и увидела, как он легко улыбнулся.

– Глава одной группировки контрабандистов. Он перевозил по «запчастям» зараженных черной магией животных. Затем их группировка продавала их на рынке.

– Например? – удивилась Розали.

– Например, он часто хвалился хвостом Шогготы. Они быстрые, в водоеме их сложно поймать. Похожи на бесформенных угрей, а действуют как пираньи. Джей успел отрубить у одной из них хвост.

– Мерзко.

Аим широко улыбнулся.

– Это ты еще не знаешь, что он отказался продать его, повесил на прочную цепочку и носил на шее.

– Еще хуже. Джей много раз был в туманном лесу?

– Ага, но только в восточной части, там безопаснее всего. Поэтому он и стал лидером нашего отряда.

– А кто оставил тебе черную метку на руке? – попытала удачу Роуз. Может, он и про нее расскажет, раз он так щедр сегодня.

Аим сжал губы в тонкую линию.

– Кумо. Я говорил.

– Но кто такой Кумо?

Его глаза слегка почернели и стали бездомными, как у акулы.

– Огромный паук с красными глазами и острыми жалами на лапах. – Розали притихла, она ждала продолжения истории, и Аим это понял. – Наш отряд тогда двигался к месту, где находится большое поле с лечебными растениями для заклинаний. У Бена была глубокая рана на ноге, и мы искали лечебные растения. Это поле находится далеко от входа в туманный лес, но при этом не слишком близко к болоту: зона не так безопасна, но еще не смертельно опасна. Но, к нашему невезению, Кумо сплели целое гнездо около того поля.