Птичка (СИ) - Ростова Татьяна. Страница 44

Она не хотела останавливать программу на станке, и поэтому, разведя руками Марсу, который пришёл звать её, осталась за работой, когда пожаловали гости. Птичка была в защитных широких очках, она следила за тем, как идёт процесс вырезания несимметричной детали.

Через двадцать минут программа закончилась, корпус к стоп-сигналу байка готов.

Птичка, сняв очки и надвинув их на лоб, обдула сжатым воздухом деталь в охлаждающе-смазывающей эмульсии, высушила руки себе, и только после этого быстро пошла к «пультовой».

Там собралось много народу, молодая женщина тихонько втиснулась туда, стоя незамеченной за широкими спинами молодых и не очень кастомайзеров.

Пожаловал сам Грек, рядом стоял Мистик и много говорил, улыбаясь. Несмотря на свои «за пятьдесят», он оставался всё ещё ярким и заметным мужчиной с длинными сильно поседевшими волосами и молодыми серыми глазами.

Птичка уловила из разговора, что «гости» далеко не все говорят по-русски, поэтому рядом стояла миловидная переводчица и быстро переводила на немецкий.

Молодая женщина попробовала выглянуть из-за плеча высокого Пинта, загораживающего собой всю дверь. Он обернулся и вдруг, подхватив её за талию, выдвинул впереди себя, несмотря на её сопротивление. Птичка покраснела, опустила голову и осталась стоять, замерев, сложив руки на груди.

— Наши кастомайзеры — профессионалы, они все оканчивали технические ВУЗы, либо оканчивают сейчас, — говорил Мистик. — Молодых учат те, которые в кастомайзинге давно.

Ему задал вопрос немец, явно с улыбкой.

— Да, девушки тоже есть, — весело ответил Мистик.

— И причём потомственные кастомайзеры, отец Птички с юности занимается этим, — вставил слово Грек. — Она — не зря у нас работает.

Птичка покраснела ещё больше, вздохнула и быстро оглядела делегацию, которая нагрянула в мастерскую, вдруг натолкнувшись и отскочив от до боли знакомых глаз.

Рядом с Греком стоял мужчина, ниже его, но очень широкий в плечах, практически как президент «Железных волков». В чёрной куртке из тонкой дорогой замши, тёмные волосы уложены со лба назад, а на спокойном и красивом лице выделялись тёмно-зелёные глаза с тонкими морщинками вокруг них. Уголки алых губ опущены чуть-чуть вниз, было ощущение, что он не слишком доволен тем, что находится здесь.

Это был Влад Хорт — президент «Жёстких моторов».

Он смотрел прямо на неё, но было непонятно, узнал ли он её, вспомнил ли хоть что-нибудь из того лета десятилетней давности. Решив, что нет, Птичка немного расслабилась, только сейчас поняв, что бешено вспотела под его взглядом.

— Рассмотрев ваши проекты, хотелось бы взглянуть на работы, — произнесла переводчик, обращаясь к Греку, но улыбаясь Мистику.

— Да, пойдёмте, всё, что ещё не забрали владельцы и что выставлено на продажу, увидите, — он широким жестом указал дорогу вице-президенту Хорта, который стоял ближе к выходу из пультовой.

Они все неловко последовали за гостями, и пошли в дальнюю часть огромного ангара, где стояли готовые байки.

Птичка незаметно отстала, думая, что там и без неё обойдутся, а ещё раз видеть Хорта желания не возникало. Сердце стучало так, будто хотело переселиться в виски и остаться там.

Он немного изменился, повзрослел, стал шире и тяжелее, а глаза — безжалостнее и холоднее. Меньше чувств, больше дела.

Птичка вернулась к станку и стала закладывать новую программу для другой детали — она делала заготовки для стоп-сигналов. Молодая женщина хотела прийти в себя, но с досадой обнаружила, что у неё слегка трясутся кончики пальцев. Покачав головой, она оставила станок в покое и вышла через боковой вход покурить.

Глубоко затянувшись, женщина села на корточки, опершись о синюю стену, обшитую листовым железом. Нет, это решительно ненормально, чтобы так реагировать на Хорта. Надо себе срочно заводить друга на несколько ночей, а вообще, что удивительного в том, что она разнервничалась? Столько всего было, связанного с ним, она же не… растение, как её назвал брат две недели назад.

Взглянув на светлое небо, молодая женщина втянула в себя свежий, пока прохладный воздух. В Москве не спешило по-летнему теплеть.

Зябко передёрнув плечами, Птичка снова поднесла сигарету ко рту, и тут послышались шаги и мужские голоса. Она быстро встала, из бокового входа стали выходить гости.

Мимо прошёл Хорт, случайно повернул голову и прожёг её своим зелёным взглядом, внимательным, серьёзным. Птичка снова задалась вопросом — неужели не вспомнил? И тут же одёрнула себя — да какая разница?

Немцы достали сигареты, закурили тоже. Птичка увидела на их кожаных жилетках цвета — мотор в человеческом сердце, объятый пламенем, а сверху — надпись — «Hard motors MC». Мистик, отыскав взглядом Птичку, чуть приобнял её и тихо произнёс: — Извини, что не предупредил, я сам не знал. А Чёрного я оставил в «Байк-центре», чтобы он слишком не нервничал.

— Не волнуйся, — усмехнулась молодая женщина, — всё нормально.

— Да? — серые глаза пронзительно вгляделись в лицо Птички.

— Да, — тихо рассмеялась она.

— На свадьбу придёшь?

— Конечно, Мистик, — она так стала называть его давно вместо «дядя Миша». — Мы все придём.

Он кивнул и отошёл от молодой женщины, ловя на себе заинтересованные взгляды гостей. Все вероятно подумали, что Птичка в близких интимных отношениях с вице-президентом.

Разговор о сотрудничестве продолжился, немецкие гости настолько воодушевились, что понимали «Железных волков» практически без переводчицы, которая взахлёб пыталась передать основную мысль.

Птичка докурила сигарету и вернулась в мастерскую, как вдруг сзади услышала тяжёлые шаги. Быстро обернувшись, она замедлила свои, а глаза мгновенно потемнели от страха и страдания, возникшего на лице.

Он догнал её и панибратски приобнял за плечи. За все эти годы Хорт как будто стал выше, а вот она, к её досаде, нисколько.

— Привет, Птичка, думала, я не узнал тебя?

— А что — узнал? — спросила она, остановившись и скинув его руку с себя.

— Ты не изменилась совсем, почему бы я не узнал тебя? — он улыбнулся как раз так, что сердце у Птички заныло старой, заскорузлой болью, когда струпья отваливаются от чуть зажившей раны, и она снова обнажается.

— Ну, тогда — привет, — она сложила руки на груди.

Он жадным взглядом оглядел её синий комбинезон, который был не в силах скрыть её стройную фигурку, хоть и ставшую по-женски округлее, чем была в семнадцать. Чёрные волнистые волосы были заплетены в тугую косу, чёлку теперь она не носила, и из-за этого казалась чуть взрослее той девчушки, которую помнил Хорт.

— Ты теперь кастомайзер? Круто.

— А ты президент? Тоже круто.

Он рассмеялся, показывая белые ровные зубы.

— Не хочешь встретиться как-нибудь, пока я тут?

— А имеет смысл? — медленно произнесла она, необъяснимый жар окатил ноги от талии, поднимаясь к шее.

— Почему нет? — беспечно пожал плечами он. — Или ты… замужем? Дети?

— Нет, но какая разница, зачем нам видеться? В последний раз ты…

— Давай не будем говорить про те идиотские грехи молодости, мы же с тобой уже не дети. Я бы очень хотел пообщаться.

Она открыла рот, чтобы сказать категорично и твёрдо — нет, и вдруг поняла, что говорит что-то другое. Будто голова с сердцем на какой-то момент потеряли связь.

— Хорошо, где и когда? Я приеду.

Она смело и открыто смотрела ему в глаза, что Хорта самого бросило в пот.

— Давай на Смотровой, сегодня в десять?

— Соскучился по Москве? — предположила она, не отпуская с губ ухмылку. Внутри будто всё заледенело оттого, во что она ввязывалась, а главное — зачем.

— Да, по всему очень скучал, — вздохнул он и постепенно стал отдаляться, делая шаги назад и не освобождая от своего взгляда Птичку. — Пока, до встречи.

Она ощущала такое напряжение во всех мышцах, будто без страховки поднялась на Эверест и спустилась вниз. Были мысли не ездить на эту встречу, но это глупости лезли в голову. Она решила вести себя, как взрослая, независимая женщина, а не как девчушка семнадцати лет.