Мистик (СИ) - Ростова Татьяна. Страница 19

От Молчанова она быстро избавилась, и сама подошла познакомиться к Мише. Он был даже чуть выше её, отчего она просто обомлела, потому что обычно мужчин приходилось чмокать в лысинку с высоты своего роста. Девушка тогда нарядилась в длинное платье с открытой спиной, ничуть не смущаясь, что в интерьере этого клуба оно смотрится странно. С тех пор Миша был её трофеем. Через неделю он приезжал к ней каждый вечер, катал её на мотоцикле, что не очень ей понравилось. Ну, что хорошего в том, что портится причёска и с лица напрочь сдувает макияж ветром, а от страха заходится сердце. Она предпочитала машины. У неё была собственная — «BMW», подарил дядя в подарок за его оправданные надежды — она стала московской дивой, которую ценили и которой восхищались.

Миша же оказался обычным занудой. «Волк» — скучным псом, любящим разлечься на диване лишний раз и тупо посмотреть телевизор. Ева пыталась вытягивать его на вечеринки друзей, приёмы и встречи, но он был этим сыт по горло, как говорил мужчина.

В своём мотоклубе он, может быть, и имел какой-то вес, но среди гламурных «золотых» парней вёл себя, как какой-то Петя со двора. Она не раз ему говорила, что байкеры все отвязные ребята, а он совсем не был похож на такого. На что он ей отвечал, что не в компании этих законченных наркоманов и малолетних проституток. А ведь говорил он о её друзьях!

Ева стала отвечать ему тем же. Начались размолвки, только Миша почему-то забыл, что это он первый начал оскорблять. Самое обидное, что девушка стала к нему кое-что испытывать. Никто с ним не мог сравниться по красоте, по незримому обаянию, которое испарялось при её друзьях. Он просто принципиально вёл себя отвратительно!

Она ему изменяла, конечно. День был длинный, вечера ещё длиннее, и возможностей сравнить у неё было, хоть отбавляй. Когда он уезжал на своё «Байк-шоу» летом, Ева спокойно сделал аборт — она понятия не имела, от кого забеременела, но только не от Миши. Он всегда надевал презерватив, потому что, как говорил, не хотел ей сделать живой сюрприз, ведь она ещё слишком молода. Можно подумать, если бы она забеременела от него, то стала бы рожать — наивный. Где-нибудь ближе к сорока, когда ей это действительно станет нужным, и появится богатый и влиятельный муж, она подарит тому одного ребёнка. Сейчас её жизнь сверкала и переливалась, как драгоценный бриллиант, от неё невозможно оторваться ради пелёнок и детского крика по ночам.

Миша о ней ничего не знал, и Еву это забавляло. Она уже многое попробовала в своей жизни, и ещё, ой, как многое собиралась. А он даже не догадывался… Потому что она клялась ему, что почти невинна. Ни наркотики, ни секс, ни алкоголь, ни острые ощущения её не задевали.

Ева веселилась. Со временем она надеялась медленно, осторожно его приучить к таким развлечениям, какие придумывали её друзья. Угрюмым «волкам» это и не снилось, они были скучные дядьки, играющиеся в каких-то рыцарей, носящиеся со своими мотоциклами и проведением разных театрализованных шоу. Вот весело — обалдеть!

А таких вечеринок, как у Руслана Вернова, они и не видели. Когда в целом доме устраивался бал-маскарад на какую-то тему, девушки были доступны любому, и в любом месте. Это была настоящая вакханалия с морем кокаина, алкоголя, интересных шуток и, конечно, секса.

Попасть на эту вечеринку было невозможно, если ты не в кругу избранных друзей. Ева была там только два раза, и ей понравилось до восторга. Она чувствовала себя абсолютно свободной от моральных предрассудков и каких-то условностей. «В жизни надо всё попробовать» — это было её кредо. Вот там была настоящая свобода, обнажённая и честная. Она слышала, что на байкерских вечеринках то же самое, но разве там это так изящно и красиво? Грубо и примитивно, Еву в дрожь бросало от того, что какой-то волосатый байкер поймал бы её и начал трогать.

Девушка мечтала Мистику открыть глаза, показав мир настоящего удовольствия, граничащего с экстазом.

Сегодня у него в клубе «Прист» был их ежегодный праздник байкеров, который начинался с проката по городу. Так эти взрослые мужики показывали, что они крутые и независимые. Потом они сидели за столиками, ели, пили, как медведи, и смотрели какое-нибудь своё шоу на сцене с голыми девушками потрёпанного вида. При этом президент «Железных волков» постоянно рассказывал в интервью или там же, на празднике, что его концепция жизни — в братстве!

Но ради Миши Ева делала вид, что всё это ей интересно. Они очень красиво смотрелись вместе, их снимали фоторепортёры, даже брали интервью один раз, потому что она была публичный человек, а Миша — член брутального мотоклуба, известного на всю Россию. В общем, этот праздник для неё был очередным выходом в свет. Там не было её друзей, они таких мест почти не посещали, «Прист» считался у них заведением среднего пошиба. Существовали намного моднее и лучше.

Вечером она приехала на машине к клубу, Миша уже был там и завёл её вовнутрь. Повсюду мелькали мужчины в кожаных жилетках с цветами «Железных волков» на спине, Миша тоже был в такой. Она от этого чуть сморщила нос, он выглядел, как викинг — не хватало только дубинки в руках и топора за поясом.

Сев за стол, Ева царственным жестом расправила складки платья на пышной груди. Она принципиально надела вечернее платье, чтобы подчеркнуть свою непринадлежность ко всему тому, что происходило вокруг. Но Миша этих выпадов не замечал или делал вид.

За столом они сидели не одни, рядом расположились его друзья с жёнами и без. Справа от Мистика Чёрный, которого она терпеть не могла, тот всегда с такой улыбочкой смотрел на неё, будто знал наперёд всё, что она захотела бы сказать. Тёмные глаза мужчины оставляли неприятное ощущение. Сейчас рядом с ним сидела его жена и едва заметно улыбалась. Эту женщину Ева охарактеризовала бы на пять баллов. Ей уже сорок, а выглядела она намного моложе. Хоть и низенькая, но синие глаза и нежное лицо приковывали взгляд. У этого Чёрного был хороший вкус, это определённо.

Они сидели за столом президента «Железных волков», а значит, от волосатых байкеров деться некуда — Грек занял место во главе, рядом его Ника. Ева позавидовала её роскошному цвету лица в такие-то годы.

Праздник начался с тоста президента мотоклуба, который Ева не слушала. Она немного ела, замечая, что Миша как-то странно нервничает и поминутно отлучается. Чёрный наклонялся над своей женой и заботливо накладывал ей на тарелку от самых вкусных блюд. Женщина пробовала останавливать его, на что он шикал и продолжал накладывать.

Ева скучала. Рок наполнял зал, но её это никак не возбуждало, необходимо было как-то себя взбодрить. У неё был отличный способ, которому она научилась недавно, и девушка поднялась со своего места. Маленький пакетик с чистейшим кокаином вместе со складным зеркальцем был спрятан в её сумочке.

Тут же подошла официантка и аккуратно поменяла тарелку. Ева на это даже не обратила внимания, направляясь в дамскую комнату.

Считалось, что работать на праздник тяжелее, но и доход отличался от обычного выходного дня. Вику попросили выйти на работу вне графика, чтобы помочь на закрытии мотосезона. Планировалось, что гости будут совмещать ужин с просмотром шоу, а потом и танцпол подключится для любителей подвигаться.

Байкерские заезды и конкурсы прошли днём, вечером же сам банкет и выступление каскадёров, жонглёров огнём — фаерщиков, и небольшой фрагмент «Байк-шоу» прошедшего лета. Оно прошло в Казани в этом году.

Главный столик, как обозначили его официантки, за которым сидел президент «Железных волков» и его ближайшее окружение с друзьями и семьями, первоначально должны были обслуживать другие девушки. Но гостей оказалось больше, чем планировалось, и Вику поставили помогать девчонкам.

Как только все уселись за накрытый стол, Вика ощутила себя самой настоящей Золушкой, потому что обслуживать пришлось Мишу с его ослепительной моделью и Чёрного с Зоей.

Она держалась в стороне, но всё равно он видел её, и в полумраке они постоянно сталкивались взглядами. Вика пыталась показать, что всё в порядке, даже улыбнулась один раз, но он остался серьёзен. Быть может, он боялся, что она что-нибудь скажет его девушке? Напрасно он переживал, никогда бы она не пошла на такое. Да и что бы это изменило, ничего кроме злобы по отношению к ней.