Гнилые плоды моей любви (СИ) - Добрых Аврора. Страница 20

- Она поверила в эти бредни? Это же просто ребенок. Они все иногда сочиняют ерунду. Может, в планшете что увидел, может, в саду.

- Да, но она решила, что все это правда. Либо же ей очень захотелось в это поверить. Мне кажется, она меня недолюбливает.

Сергей поставил кружку на стол и властно крикнул:

- Валентин! Живо дуй сюда.

Сын вбежал в комнату с плюшевым крокодилом в руках.

- Что, пап?

- Мама рассказала, как ты ведешь себя при соседях. Думаешь, это смешно? Твое вранье может привести к серьезным последствиям. Хочешь, чтобы нас лишили родительских прав, а тебя отправили в детдом?

Я положила ладонь мужу на руку:

- Сереж, не надо так говорить, он же напугается…

- Не хочу, - испуганно сказал Валя. - Я больше никому не скажу, что мама меня бьет, честно!

- Конечно. Ведь врать нехорошо.

- А я и не врал…

- И когда же мама тебя била?

- Сегодня била. За то, что я захотел взять машинку на улицу.

- Что?! – вырвалось у меня. – Зачем ты выдумываешь??

- Сынок, иди поиграй в свою комнату, - ласково сказал Сергей, потрепав ребенка по макушке. – Мама больше никогда тебя не ударит, обещаю. Сейчас мы с ней серьезно поговорим.

Сын покорно удалился, волоча крокодила по полу.

- Сережа, ну ты-то куда? - начала было оправдываться я. – Ты же знаешь, я не бью детей. Он сегодня закатил мне истерику, хотел взять на улицу весь мешок с игрушками… Но я даже не прикрикнула на него, я…

В одну секунду рука мужа оказалась на моем лице, а пальцы с силой стиснули мои щеки. Его голос был тихий, вкрадчивый, он почти шептал, но этот шепот звучал словно смертный приговор.

- Заткни свой рот, сука. Я не стану ничего тебе объяснять. Весь разговор состоится сегодня ночью, когда дети будут спать. А сейчас вали на кухню и готовь его любимый молочный коктейль. Ребенок не должен запоминать этот день, как тот, в который родная мать подняла на него руку из-за какой-то игрушки. Давай, пошла.

Я сглотнула кровь от прикушенного языка, но ни произнесла ни звука. Знала, что это попросту опасно. На глазах появились слезы. Быстро утерев их тыльной стороной ладонь, я помчалась на кухню делать молочный коктейль.

Компьютер

Я терпела и сносила все не только ради детей. Порой мне казалось, что и сносить-то нечего, что ничего такого не происходит. «Может, зря я так переживаю? – думала я. - Может, это вообще у всех так, а если не так, то гораздо хуже?» Я слышала десятки историй о мужьях, которые бьют жен смертным боем, пьют, изменяют и воруют деньги, отложенные на образование детей. Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Кто знает, возможно, моя жизнь прекрасна, а я просто этого не замечаю?

Словно в подтверждение моих размышлений в подземной парковке нашего дома произошла одна показательная сцена. Я спустилась на лифте вниз и направилась к своей машине - нужно было съездить за продуктами и кое-какими мелочами для дома. Вот уже несколько лет я делала все это сама, не прибегая к услугам курьеров. Эти поездки стали для меня глотком свежего воздуха. Я могла неспешно прогуливаться между высокими стеллажами, переходя из одного отдела гипермаркета в другой, и размышлять обо всем на свете. На меня никто не обращал внимания, не указывал, что делать, не унижал и не оскорблял. Только в эти моменты я чувствовала себя в абсолютной безопасности и принадлежала сама себе.

Вернемся к парковке. Я шла к машине, слушая тихие звуки своих шагов, как вдруг это спокойствие нарушил женский крик. Затем он стал тише, а после превратился в едва различимые визги и всхлипы.

- Заткнись, я тебе сказал! - раздался мужской голос. - Завали свой рот!

- Я не пойду с тобой домой, ты снова заберешь у меня телефон, не дашь даже позвонить родител...

Снова шлепок и всхлипы.

- Кто тебя спрашивает, тупая идиотка?? Мы идем домой. И только попробуй заори - приложу башкой о ближайший капот.

Я растерянно вглядывалась в ту сторону и вскоре увидела мужчину и совсем молоденькую девушку с ним. Ее волосы были растрепаны, тушь потекла, а из носа шла кровь, которую она вытирала ладонью. Завидев меня, мужчина улыбнулся и кивнул в знак приветствия. Я так растерялась, что кивнула в ответ.

- У вас кровь, - обратилась я к девушке, проклиная себя за идиотскую формулировку.

- Я в курсе, спасибо, - огрызнулась она.

- Че ты хамишь людям? - Мужчина сжал ей локоть, заставив ее запищать. - Извините ее, - сказал он мне, - у нее просто неудачный день. Поцапалась с подругой.

Я так и продолжала стоять на месте, пока оба не уехали на лифте.

Позже, плавно катя тележку по гладкому напольному покрытию гипермаркета, я много рассуждала о том, какая же я все-таки счастливая, ведь мне не приходится терпеть от мужа побои. Да, он унижал меня, принуждал делать ужасные вещи в постели, но ведь не бил же. Я, выросшая под надзором тираничной матери, искренне считала, что нет ничего хуже игнорирования и побоев. Мать же активно применяла оба метода. Они казались ей наиболее эффективными при воспитании ребенка. Она могла сначала отлупить меня проводом от телевизора, а после, в качестве закрепления результата, резко перестать со мной разговаривать. Сергей не делал ни того, ни другого. В последний раз он играл со мной в молчанку еще до рождения Вали, но с тех пор так больше не делал и уж точно никогда меня не бил.

Я возвращалась домой с покупками и вся преисполненная чувством оптимизма, еще не подозревая, что побои от мужа – далеко не самое страшное, что может произойти с женщиной.

Прошло около недели. Однажды мне позвонила классная руководительница старшего сына Власа и попросила приехать в школу. Я сорвалась с места и уже через двадцать минут была в ее кабинете. На мне была дорогущая соболиная шуба стоимостью больше миллиона, и учительница с удивлением перевела взгляд с шубы на мое лицо и обратно. Вероятно, ее поразил разительный контраст между моим измученным видом и дороговизной одежды.

«Что же вы не приведете себя в порядок, Нина? - читалось в ее взгляде. - С деньгами у вас в семье явно полный порядок, а выглядите, как женщина трудной судьбы, умирающая от какой-то страшной болезни».

Но сказала учительница, конечно, совершенно другое:

- В последнее время у Власа снизилась успеваемость. Причем, по всем предметам. Он начал хамить педагогам, задирать одноклассников. Ничего критичного, но я обязана была вам сообщить. Может, такова его реакция на какие-то семейные трудности?

- Нет, - я сглотнула тяжелый комок, - у нас в семье все в порядке. Но я обязательно с ним поговорю. Возможно, поймаю его на перемене. - Я посмотрела на часы. - Как раз всего пятнадцать минут осталось.

- Нина Валерьевна, он сегодня ушел со второго урока... Собственно, по этой причине я вам и позвонила. Повода для волнения нет - раньше он школу не прогуливал, сегодня первый эпизод. Но лучше, как говорится, перебдеть и вовремя пресечь девиантное поведение, так сказать, на его зачаточной стадии.

Когда я вернулась домой, Влас уже играл в своей комнате в компьютерную игру. Видимо, там что-то не ладилось, потому что сын даже не заметил, как я вошла в комнату. На нем были большие наушники с микрофоном, в который он зло кого-то отчитывал, не скупясь на маты.

- Сынок, - позвала я, но он не откликнулся.

Пришлось подойти ближе и помахать рукой перед его лицом, перекошенным от гнева.

Влас раздраженно повесил наушники на шею:

- Что??

- Сынок, надо поговорить. Я только что из школы и...

- Ты не видишь, что я играю?? Обязательно прямо сейчас до меня докапываться?

- Поставь игру на паузу, - мягко предложила я. - Я не собираюсь тебя ругать. Просто хочу понять, что с тобой происходит, почему ты ушел с уроков. Много времени не отниму, обещаю.

Я одобрительно улыбнулась, но сына только сильнее перекосило от гнева.

- Я ушел, потому что у нас сегодня в шесть часов турнир по доте. Сейчас мы с командой тренируемся. А из-за того, что приперлась ты, я стою в лесу, пока остальные гангают мид. Свали, а?