Кукла вуду (СИ) - Сакрытина Мария. Страница 25

- Есть, - улыбается мадам. - Хотеть? Папа Легба говорить, что ты хотеть. Что же. Тогда слушать.

Через полчаса я узнаю аж три проклятия, и одно очень хочу испробовать сегодня же на Ире. Оно лишит её женской привлекательности, а что может быть хуже для этой куклы?

- Эти заклинания есть для всех. Уни…

- Универсальные?

- Да. Спросить Барон о других. Он ты помочь.

Я киваю, и мадам кивает тоже.

- Спуску не давать. И помнить про перекрёсток?

- Куда он приведёт? – напоследок спрашиваю я.

- Известно есть, - улыбается ЛаШонда. -  В рай или ад, как говорить вы, белые. В ад или рай. Идти, девочка. - Она смеётся. - Сладко, да? Чувствовать, что мочь, что хотеть?

- А какой… в вуду ад?

- В вуду? Никакой, дитя. Ад стать твоя жизнь. Лоа хотеть кровь, и ты давать кровь. Кровь дети, например. Ты бояться сперва. Но потом дать. Голод слишком силён. Голод по власть. Ты хотеть её, ты не мочь отказать. Так стать бокор.

- Барон Суббота не убивает детей, - замечаю я, думая совсем о другом.

- Барон – нет, - кивает мадам. – Он от тебя просить наверняка кровь такой красивый мальчик, как твой кадавр. Но сначала секс. Барон любить секс очень. Барон есть справедливый, но тоже есть чёрный сторона. Думать об это.

Она неожиданно отключается, а я откидываюсь на спинку кресла и действительно думаю об этом. Перспектива свихнуться и приносить в жертву чью-то там кровь меня не радует. Сразу вспоминаются вчерашние статьи из Интернета, в которых сумасшедшие вуду-колдуны свежевали людей и кормили ими своих духов. Эти колдуны, они что, не сразу такими стали? Я думала, они психи, но сейчас… Как бы и мне таким психом не стать.

О нет, успокаиваю я себя. Я точно не стану. От такой мелочи как обычная защита? Чтобы никто меня больше не тронул, не напугал. Я устала бояться. Разве это не справедливо? Сама мысль об убийстве была мне недавно противна. Да и зачем убивать, когда можно просто лишить врага удачи. Я же не стану бросаться в крайности! Просто нужно быть осторожной. Я же не глупа, я смогу сделать всё, как надо. Теперь, когда у меня на руках такие козыри, я просто обязана хотя бы попытаться!

Поэтому, когда в комнату, между прочим, опять без стука, заходит Анатолий Николаевич, я скрещиваю пальцы – сильно, чтобы почувствовать боль – и заставляю себя не дрожать. Всё хорошо, я ничего плохого пока не сделала.

Он не посмеет меня обидеть. Не посмеет, не посмеет, не…

- Как поговорили? - буднично интересуется Фетисов-старший.

И я также буднично отвечаю:

- Хорошо.

 Мне нечего бояться, нечего, нечего, нечего…

- Хорошо, - улыбается Анатолий Николаевич. Странным образом его улыбка похожа на ту, какую я раньше часто увидела у Антона – такая же фальшивая. – Так что тебе нужно для этого… колдовства?

Я просматриваю свои записи. Делаю вид, что я снова боюсь. Только вид, чтобы не казаться опасной. Раньше я так поступала, чтобы защититься, сейчас с этим же оружием я смогу нападать. Никто не будет подозревать серую мышку, ведь так? Поэтому Фетисов-старший сразу мне поверил.

- Эм... У меня… в-вот… П-простите, п-почерк п-плохой. Эт-то н-нужно для св-вязи с д-духом. Я н-не очень п-поняла, но…

Анатолий Николаевич бегло просматривает мои заметки – так, список ингредиентов, не более.

- Хорошо. Что-нибудь ещё?

- Я д-должна б-буду попробовать общаться с д-духом сама, - я пристыженно смотрю в пол. - Я не знаю… Анатолий Николаевич, я н-не в-верю в магию…

Думаю, то же самое думает и сам Фетисов: он вряд ли верит мне. Но он смотрит на Антона и со вздохом кивает.

- Хорошо. - И уже у самой двери добавляет: - Оля. Если ты навредишь моей семье, с помощью вуду или нет, ты очень пожалеешь. Мы понимаем друг друга?

Я пугаюсь – почти не притворно.

- Что вы! Я н-никогда…

- Хорошо, - снова повторяет Анатолий Николаевич и уходит.

А я вдруг думаю, что его подчиню следующим. Как Антона, только воспоминания верну. Будет у меня покорный директор ФСБ. Почему нет? Спрошу у Барона, как это делается. Сейчас он принесёт мне всё, что нужно, и я это сделаю.

Как забавно получается! И насколько в мою пользу! Потом, когда выяснится, кто сделал это с нами – со мной и Антоном – я скажу ему или ей спасибо.

- Госпожа довольна? – нарушает тишину Антон, снова улыбаясь мне.

Я встаю ему навстречу.  “Госпожа” уже не режет слух, и мне и сладко, и страшно ловить его взгляд.

- Да… - А потом как-то само вырывается: - Ты любишь меня?

- Конечно, Оля, - не раздумывая, отвечает Антон, и буквально светится от удовольствия, когда я кладу руки ему на плечи.

- Тогда п-поцелуй меня.

Я закрываю глаза, и когда он делает это, мне жаль лишь, что камера отключена. Вот бы посмотреть на лицо Иры!

Сам поцелуй совершенно пресный – обычное прикосновение губ к губам, ну разве что чуть глубже, но и только. Просто физиология, ничего больше. Я думала… Думала это будет не так. Словно чего-то не хватает. Может быть, во мне?

Я отстраняюсь, зачем-то говорю спасибо и стараюсь забыть разочарование. Наверное, нужно попробовать поцеловаться снова? Возможно, важна практика? У меня-то её совсем нет.

Остаток дня я очень занята. Стоит нам с Антоном пообедать, как возвращается горничная и Фетисов-старший. Они приносят всё, что нужно для алтаря и заклинаний: кладбищенская земля, чёрные восковые свечи, яйца трёх чёрных куриц и всё в этом духе. До вечера я… выполняю с одной стороны совершенно бесцельные действия. Например, шью кукол. И строю алтарь для Барона. ЛаШонда уверяла, что во всё это нужно верить, и я буквально заставляю себя это сделать. Это просто новые правила игры. Если раньше я в них сомневалась, это не значит, что они не работают. С Антоном же получилось.

На поцелуи и другие исследования не остаётся времени. Поздно ночью я спохватываюсь, отправляю Антона отдыхать в его комнату – мне пока неуютно оставаться с ним так надолго вместе, а тем более спать с ним. Умывшись, напоследок заглядываю по привычке в телефон – он как раз зарядился.

Количество звонков и сообщений от одноклассниц и даже одноклассников меня ошеломляет. Изумившись неожиданной популярности, я лезу в наш классный чат. Редко там бываю, но сейчас интуиция подсказывает, что обсуждают меня. Неужели Фетисовы рассказали, что их сын ожил? Быть не может! Они станут держать это в тайне так долго, как смогут. Даже врачу не говорили, а уж в школе-то точно не скажут, пока праздники не кончатся…

Тогда что?

Устало я пытаюсь сосредоточиться на сообщениях, но они скользят мимо сознания, пока я не натыкаюсь на имя нашего учителя математики. И ссылку. На самом деле она дублируется столько раз, что пропустить её невозможно. Удивлённая, я перехожу – может, новости по олимпиаде? Вряд ли, причём тогда другие? Наша математическая команда уж конечно не включает весь выпускной класс. А если Олег Николаевич выступил на какой-то из международных конференций (что странно, в праздники их не делают), то причём здесь я?

По ссылке открывается статья с фотографией, где мне вручает награду за последнюю олимпиаду. И подпись: «Чем она её отработала?» Всё ещё не понимая, я вчитываюсь…  И вижу такую… мерзость! в стиле Иры Фетисовой, что мне хочется проклясть её прямо сейчас – как-нибудь позаковыристее. Она пишет много, очень много грязи о том, чем я якобы занимаюсь на индивидуальных занятиях с Олегом Николаевичем. “Просите её избавить вас от проблем с математикой”, - выделено жирным во втором абзаце. Убедительно: я и не знала, что эта… стерва за мной следит. Похоже на то: она скрупулёзно перечисляет всё то хорошее, что Олег Николаевич мне сделал: помог пройти собеседование в эту школу, достал отдельную комнату, неоднократно кормил ужинами в кафе, давал книги из своей библиотеки, занимался со мной в своей квартире… Ира со вкусом чёрного пиарщика извращает всё это так, что я чувствую, будто меня макнули головой в унитаз минимум три раза. Вот злобная… стерва!

Ну ты у меня попляшешь!