Таинственный остров (Перевод Салье М.А.) - Верн Жюль Габриэль. Страница 53

Не менее тщательно Сайрес Смит осмотрел в трубу всю часть берега, которую предстояло еще исследовать, от побережья до рифов, но стекла прибора также не уловили очертаний какого-либо судна.

– Ну что же, – сказал Гедеон Спилет, – приходится смириться и утешиться мыслью, что никто не станет оспаривать наших прав на остров Линкольна.

– Но дробинка? – сказал Герберт. – Не во сне же мы ее видели?

– Тысяча чертей, нет! – воскликнул Пенкроф, вспоминая свой утраченный зуб.

– Так что же из этого следует? – спросил журналист.

– А вот что, – ответил инженер, – что не больше трех месяцев назад какой-то корабль, вольно или невольно, пристал…

– Как, неужели вы допускаете, Сайрес, что он погрузился в воду и пропал без следа?

– Нет, дорогой мой Спилет. Но согласитесь: если несомненно, что какое-то человеческое существо ступило ногой на этот остров, то мне кажется столь же несомненным, что оно его теперь покинуло.

– Итак, если я вас правильно понял, мистер Сайрес, корабль мог снова уплыть, – сказал Герберт.

– Именно.

– И мы безвозвратно потеряли возможность вернуться на родину! – воскликнул Наб.

– Боюсь, что безвозвратно.

– Ну, раз возможность потеряна – в дорогу! – сказал Пенкроф, который уже тосковал по Гранитному Дворцу.

Но не успел он подняться на ноги, как послышался громкий лай, и Топ выбежал из лесу, держа во рту лоскут какой-то материи, покрытый грязью.

Наб вырвал этот лоскут из пасти собаки. Это был кусок грубого полотна.

Топ продолжал лаять и бегал взад и вперед, словно приглашая своих хозяев последовать за собой в лес.

– Тут есть кто-то, кто может объяснить происхождение моей дробинки! – вскричал Пенкроф.

– Потерпевший крушение! – воскликнул Герберт.

– Быть может, раненый, – сказал Наб.

– Или мертвый, – добавил Гедеон Спилет.

Все бросились следом за собакой к высоким соснам. На всякий случай Сайрес Смит и его товарищи взяли ружья наизготовку.

Они довольно далеко зашли в лес, но, к большому своему разочарованию, по-прежнему не видели никаких следов человека. Кустарники и лианы были не тронуты, и их приходилось рубить топором, как в самой густой чаще леса. Трудно было поэтому допустить, что в этих местах проходило человеческое существо. А между тем Топ двигался вперед, как собака, которая сознательно преследует определенную цель.

Через семь-восемь минут, когда Топ остановился, колонисты увидели, что находятся у естественной просеки, окаймленной высокими деревьями.

Они всмотрелись, но ничего не увидели ни в кустах, ни между деревьями.

– Но что случилось, Топ? – спросил Сайрес Смит. Топ залаял еще громче, яростно прыгая вокруг огромной сосны.

Вдруг Пенкроф крикнул во весь голос:

– Вот это хорошо! Вот прекрасно!

– Что такое? – спросил Гедеон Спилет.

– Мы искали признаков кораблекрушения в море или на суше…

– Ну?

– …а они, оказывается, в воздухе!

И моряк указал на большую беловатую тряпку, зацепившуюся за макушку сосны. Топ подобрал кусок тряпки, который упал на землю.

– Но это же не признак кораблекрушения, – возразил журналист.

– Прошу прощения, – сказал Пенкроф.

– Как? Разве это?…

– Это все, что осталось от нашего воздушного корабля, от воздушного шара, который сел на верхушку этого дерева.

Пенкроф не ошибся. Он испустил громогласное «ура» и прибавил:

– Вот хорошее полотно! Мы сошьем себе из него белье на многие годы, рубашки, носовые платки… Ну, мистер Спилет, что вы скажете об острове, где рубашки растут прямо на деревьях?

Это действительно было большим счастьем для колонистов, что шар после своего последнего прыжка вверх, снова упал на остров и им удалось его найти. Они могли сохранить оболочку в целости для новой попытки спасения по воздуху или с пользой пустить в дело сотни метров полотна прекрасного качества, предварительно сняв с него лак. Все, разумеется, вполне разделяли радость Пенкрофа.

Но оболочку надо было еще снять с дерева, на котором она повисла, чтобы спрятать ее в безопасное место, а это была нелегкая работа Наб, Герберт и Пенкроф взобрались на верхушку сосны и, совершая чудеса ловкости, отцепили громадный лопнувший шар. Операция продолжалась часа два. По истечении этого времени не только оболочка с клапаном, пружинами и медными частями, но также и сеть – то есть масса канатов и веревок, скрепляющих обруч и якорь шара, были на земле. Оболочка всюду, кроме места разрыва, была в хорошем состоянии; только нижний придаток ее совершенно разорвался.

На колонистов упало с неба целое состояние.

– А все-таки, мистер Сайрес, – сказал моряк, если мы когда-нибудь вздумаем покинуть остров, то не полетим на шаре – ведь правда? Они не всегда плывут, куда надо, эти воздушные корабли, мы это хорошо знаем. Поверьте, нужно будет построить хорошее судно, так тонн в двадцать, и я, с вашего позволения, вырежу из этого полотна фок и кливер. Остальное пойдет нам на одежду.

– Посмотрим, Пенкроф, посмотрим, – ответил Сайрес Смит.

– А пока что нужно спрятать все это в безопасное место, – сказал Наб.

Действительно, нельзя было и мечтать о том, чтобы перенести в Гранитный Дворец все это полотно, канаты и веревки: они были очень тяжелы. За отсутствием удобной повозки, на которой его можно было бы перевезти, это богатство следовало, по крайней мере, убрать от непогоды. С огромными усилиями колонисты перетащили полотно и веревки к берегу; там они обнаружили в одной из скал обширную впадину, защищенную от ветра, дождя и морских волн.

– Нам нужен был шкаф, теперь он у нас есть, – сказал Пенкроф. – Но так как этот шкаф нельзя запереть, то лучше будет замаскировать вход в него. Я боюсь не двуногих мошенников, а четвероногих воров.

В шесть часов вечера все было сложено. Окрестив маленькую бухту наиболее подходящим для нее названием гавань Воздушного Шара, колонисты продолжали путь к мысу Когтя. Пенкроф с инженером обсуждали различные мероприятия, которые следовало осуществить в самом непродолжительном времени. Прежде всего надо было перебросить мост через реку Благодарности, чтобы установить удобное сообщение с южной частью острова, затем прийти с тачкой за аэростатом – лодка была слишком мала, чтобы перевезти его; потом Пенкроф построит палубную шлюпку, оснастит ее, и на этом катере можно будет проплыть вокруг острова; потом… и т. д.

Между тем приближалась ночь, и было почти темно, когда колонисты достигли мыса, того самого мыса, где была обнаружена драгоценная находка. Но и там, как и везде, ничто не указывало на происшедшее кораблекрушение, и колонистам пришлось окончательно принять выводы, сделанные Сайресом Смитом.

От мыса Находки до Гранитного Дворца оставалось еще четыре мили. Это расстояние прошли довольно быстро, но все же было за полночь, когда колонисты, пройдя по берегу до устья реки Благодарности, добрались до первой излучины реки.

Ширина русла в этом месте достигала восьмидесяти футов, и переправиться на другой берег было нелегко. Пенкроф взялся преодолеть эту трудность, и от него потребовали выполнения обязательства.

Но, сказать правду, колонисты выбились из сил. Переход продолжался долго, а происшествие с шаром дало новую нагрузку ногам и рукам путешественников. Им не терпелось вернуться в Гранитный Дворец, поужинать и лечь спать. Будь мост уже построен, они были бы дома через пятнадцать минут.

Ночь была очень темная. Пенкроф намеревался сдержать свое обещание и построить нечто вроде плота, чтобы переправиться через реку. Пенкроф с Набом вооружились топорами, выбрали недалеко от реки два дерева, подходящие для плота, и принялись рубить их у корня.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет сидели на берегу, ожидая, когда понадобится их помощь. Герберт расхаживал взад и вперед тут же поблизости.

Внезапно юноша, который направился вверх по реке, возвратился и сказал, указывая на реку: