Всего 50 (СИ) - Макеева Лилия. Страница 13
– Мне кажется, готовься-не готовься, а для каждой женщины это – аврал.
– Да. Какая-то подстава. Надо срочно абстрагироваться! Поэт Игорь Иртеньев, когда ему стукнуло пятьдесят, обнадёживающе сказал: «Выяснилось, что и после пятидесяти можно жить…»
– Мужчине – да! Ему-то что? Они в этом возрасте – в самом соку, и им всё можно. Климакса у них нет… И коллаген другого качества.
– Не скажи. Уже научно доказано, что и у мужчины бывает своего рода климакс. Так называемая гормональная перестройка. И страхи у них есть, и ужасы свои, и простата одолевает чуть ли не каждого второго. Дом не достроен, дерево не прижилось, на книгу нет времени, сын не пошел по стопам… Думаю, что им не легче. Просто скрывают ото всех и от самих себя. Чтобы мужского достоинства не ронять.
– Тебе надо было стать адвокатом.
– Наверное… Но это я лишь теперь такая умная. Мне тайну мужчины раскрыл Серёжа… Сам того не подозревая. На примере своей нестандартности.
– Это признание заслуживает отдельного разговора, как я понимаю?
– Конечно! Но не сейчас, ладно? Тем более, я в курсе твоего скептичного отношения к нему. Погоди, вот познакомишься с ним лично, сама всё поймешь. Таких больше не делают. Мне иногда даже кажется, что он… скажем так, «изготовлен» под мой заказ. Сугубо мой мужчина… Ладно. Знаешь, куда бы я хотела, если бы не было Барселоны? В Японию. В Токио. Как-то в детстве я видела сон… с водопадами, диковинной растительностью… И снилась мне сакура, даже запах её снился во сне, но я тогда ещё не знала, что это сакура и что это всё – в Японии… С тех пор постоянно возвращаюсь к этому сну. Жаль, что нет такой профессии – путешественник. А хобби обходится дорого. Представь только: прожить жизнь – и никогда не увидеть Мексику, Австралию, Новую Зеландию, Мадагаскар! Сколько стран, других людей, сколько тайн другого мира… Моя бабушка прожила почти восемьдесят лет, а никогда нигде не была, даже Питера не видела. Наверное, если нет возможностей – нет и желания.
– А мне кажется, наоборот: нет желания – и возможностей не ищут. Я не о наших бабушках сейчас. Во все времена находятся люди, не любящие покидать насиженного места.
– Да… Чем старше становлюсь, тем чаще убеждаюсь: другой человек – совершенно другой мир, даже если между ними есть много общего.
– Похоже, что это так и есть. Два мира могут соприкасаться, по своим границам, но если копнуть вглубь каждого… всё равно остаются разными. Душа ведь – индивидуальна.
– Какие мы с тобой сегодня… философки! Страшно представить – две полуголые женщины на пляже примеряют лавры Вольтера!
– Осьминога, наверное, объелись. Неспроста говорят, что его много есть вредно, – захохотала Надя.
– Ладно, надо идти собираться потихоньку…
***
Из всех последних разговоров с Серёжей сложилась, как мозаика, моя оригинальная версия того, что произойдет в Барселоне, когда мы встретимся. Серёжа лишь намекал, остальное додумывала я сама. Как в старом анекдоте: «Ну, ты же умная женщина, Маша – придумай что-нибудь…»
Мне рисовались цветные романтические кадры первых минут встречи: то на вокзале, то в аэропорту, то просто посреди улицы, где Серёжа выйдет мне навстречу, каким-то непостижимым образом узнав о траектории моего движения.
Он рассказывал мне в начале, четыре года назад, сюжет про светофор, придумав счастливый финал нашей истории: герой прилетает в тот город, где его ждет героиня… Она в это время на всех парах мчится на машине его встречать… Почти у самого аэропорта попадает в жуткую пробку, нервничает, бросает у обочины машину и бежит в сторону аэропорта…
Он, не в силах дождаться её появления, быстрым шагом идет по направлению в город, по другой стороне дороги…
Издалека они узнают друг друга и почти бегут. Но между ними дорога с четырьмя полосами движения. И ещё между ними перекрёсток и красный светофор…
Они стоят на противоположных концах перекрёстка, дожидаясь зеленого света, и смотрят друг на друга, можно представить, какими глазами.
Между ними – плотный поток машин, и они с нетерпением ждут…
Вот загорается жёлтый.
Теперь мы, зрители, видим крупно лишь «глаз» светофора. Жёлтый… Терпение!
И вот загорелся зелёный! Крупно, на весь экран.
И всё! Тут уже нет необходимости смотреть в лица героев, наблюдая, как они сорвутся с места, как побегут, расталкивая толпу, в какой точке пересекутся! Просто загорается зелёный свет – свет свободы выбора, свет пути вдаль своего будущего…
Именно такой финал, придуманный Серёжей, видела и я, представляя нашу встречу в Барселоне. А потом… потом мы изучим центр, посетим Саграду и дом-музей Гауди в его парке… Серёже наверняка захочется на море, и морского берега Барселоны нам будет мало, мы подадимся в Валенсию, допустим, или в Малагу, или вернёмся в Турин, сядем в мою машину – и тогда уже откроем карту, ткнём пальцем, куда нам вздумается, и поедем… Очень хочется в Сарагосу! В юности, увидев польский фильм «Рукопись, найденная в Сарагосе», я запомнила не столько сюжет, сколько название – «Сарагоса». Вот бы побывать там, – подумала я тогда…
Серёжа меня туда свозит.
Надо только у «Мерса» поменять запчасть эту, с подвохом. Пока мы будем изучать Турин ногами, можно отдать машину в ремонт. А потом бы рвануть с ним в Ниццу, Марсель, Канны, а оттуда в Тоскану. Можно через Геную, с ночёвкой у Нади, которая будет нам рада. Наконец-то развеется её скептицизм по отношению к Серёже. Она увидит его и поймёт, почему я истово ждала этого необычного мужчину долгих четыре года.
Раскрыв чемодан-троллер, я перебирала и упаковывала вещи в дорогу. Процесс сопровождался плавным течением мысли: «Возьму вот это платье – в нём он меня ещё не видел. А в этой юбке видел, и ему понравился разрез у бедра. А в этих брюках будет удобно передвигаться в пути. Шарф нужен. И купальник, разумеется. Крем для загара, крем от солнечных ожогов. А эти сандалии хороши будут к синему платью, в котором я была, когда мы познакомились. Так, что ещё? Да, надо взять больше красивого, нового нижнего белья, Серёжка обожает»…
Упаковав чемодан, я сложила в дамскую сумку из джинсовой ткани с крепкими рыжими ручками всё, что должно быть в пути под рукой: паспорт, бумажник с кредиткой и наличными, запасные очки, таблетки, маленькие ножницы, пилочку для ногтей и тюбик крема для рук.
Та-ак… В дорогу надену белые, слегка укороченные брюки, белую тонкую куртку с капюшоном, небесно-голубую маечку и новые алые мокасины. Патриотическая композиция, с учетом моей материнской половины, русской до седьмого колена… И сверху льняная кепка – для защиты от солнечного удара… Всё.
Закрытый на замочек чемодан идеально вписался в угол прихожей.
Надя собиралась на работу.
Оставив мне ключ, она попросила повесить его потом на гвоздик и просто захлопнуть дверь. Дожидаться моего отъезда Надя не могла: хозяин туристического бюро, где она работала туроператором, не отличался мягким нравом, увольнял по первому своему недовольству.
Мы простились без лишних слов: следующая встреча – не за горами.
– Ты береги себя, моя хорошая…
– И ты…
– Сумку с остальными вещами я оставляю у тебя – мы с Серёжей её потом заберем.
– Об этом меньше всего беспокойся. Она есть не попросит. Ну, с Богом!
Спустившись вниз, к машине, я подогнала её к подъезду – не тащить же чемодан лишние сто метров.
Освобождая себе руки по максимуму, бросила дамскую «сумочку-неотложку» пока в багажник. У приветливого пакистанца в магазинчике напротив дома соблазнилась на кило спелых абрикосов в дорогу. Путешественник с опытом всегда запасается провизией.
Назвать своё состояние возбуждённым я не могла. Скорее, наоборот – олимпийское спокойствие и позитивный настрой на светлое завтра, хоть оно и пятидесятое по счету. Ведь я скоро стану моложе на много лет. Почему? Да потому что женщина рядом с любимым и любящим мужчиной безоговорочно молодеет…
По улочке размеренно шла солидного возраста пара.