Сёгун - Клавелл Джеймс. Страница 245

– Сеньор, прошу простить меня. Во-первых… – Урага снял шляпу: волосы у него уже отрастали, голова пострижена как у самурая, но косички еще не было, – во-первых, я стыжусь того, что у меня такая прическа и нет косы, как у самурая. Но волосы у меня отрастут и я не стал от этого более плохим самураем. – Он надел шляпу и перевел Ябу то, о чем говорил Блэксорну. Ронины, стоявшие рядом, внимательно слушали то, что он говорил. – Во-вторых, пожалуйста, простите меня, но я не умею обращаться с оружием – с любым оружием, никогда этому не учился. Но научусь, верьте мне, научусь. Клянусь вам в абсолютной преданности и прошу вас принять меня… – По лицу и по спине юноши обильно струился пот.

Блэксорн сочувственно произнес:

– Сигата га наи, нех укери анатава дес, Урага-сан. Какое это имеет значение? Я принимаю вас, Урага-сан.

Урага поклонился, потом объяснил Ябу, о чем они говорили. Никто не смеялся, кроме Ябу, но смех его тут же оборвался: между двумя оставшимися ронинами началась перебранка при выборе мечей.

– Эй, вы там, заткнитесь! – прикрикнул Ябу. Ронины обернулись, и один из них проворчал:

– Вы не мой хозяин! Откуда у вас такие манеры? Объясните, пожалуйста, или сами заткнитесь!

Ябу мгновенно вскочил на ноги и яростно замахнулся мечом на оскорбившего его ронина. Все бросились врассыпную, а ронин ускользнул от удара. У края пристани он выхватил меч, резко повернулся и устремился в атаку, издав ужасный боевой клич. Тут же, с мечами наготове, сбежались все его друзья – на выручку, и Ябу оказался в ловушке. Ронин атаковал, Ябу избежал сокрушительного удара меча, ответил ударом, но промахнулся – противник его в это мгновение нырнул вперед, изготавливаясь, чтобы нанести смертельный удар… Самураи Торанаги помчались вперед, но слишком поздно – всем было ясно: Ябу обречен.

– Сто-о-о-й!! – завопил Блэксорн по-японски. Все замерли, пораженные силой его голоса. – Назад! – Он показал на линию, где они выстраивались перед этим. – Сию секунду! Приказываю вам!

На мгновение все на пристани замерло… и вновь задвигалось. Остолбенение проходило медленно. Ябу снова кинулся на ронина. Тот отпрыгнул назад, отступил в сторону, меч взметнулся над головой – громадное двуручное чудовище, бесстрашно ждущее следующей атаки… Друзья ронина заколебались.

– Разойдитесь! Немедленно! Вы слышали – это приказ! – надрывался Блэксорн.

Неохотно, но послушно ронины освобождали пространство, прятали мечи в ножны. Ябу и ронин медленно кружили напротив друг друга…

– Эй, ты! – Блэксорн обращался к воинственному ронину. – Стой! Брось меч! Я тебе приказываю!

Ронин не спускал злобного взгляда с Ябу, но приказ возымел действие: он облизал губы, сделал обманное движение влево, потом вправо… Ябу отступил, ронин ускользнул от него, подскочил ближе к Блэксорну и опустил перед ним меч:

– Я повинуюсь, Анджин-сан. Я не нападал на него.

Ябу по-змеиному снова стал приближаться, но ронин уклонился и бесстрашно отступил – он был легче, моложе и быстрее Ябу,

– Ябу-сан! – отчаянно воззвал к нему Блэксорн. – Простите, может, тут недоразумение? Может…

Но Ябу разразился потоком брани и понесся на ронина – тот, без всякого страха, избежал и второго удара.

Алвито, взиравший на это безумие с холодным любопытством, перевел:

– Ябу-сан сказал, что это не ошибка. Этот ронин непременно умрет, – ни один самурай не может вынести такого оскорбления!

Блэксорн чувствовал, что все смотрят на него, и отчаянно пытался сообразить, что же делать… Ябу неуклонно преследует этого человека, он не оставит его в живых… Слева от Блэксорна самураи Торанаги приготовили свои луки… Слышалось только тяжелое дыхание, сопение, беготня и страшная ругань двух мужчин. Ронин отступал, поворачивался, убегал – кружа по свободному пространству, прыгая в сторону, нагибаясь – и не переставая извергал поток грубых ругательств в адрес Ябу…

Алвито объяснил: он дразнит господина Ябу, Анджин-сан. Он говорит: «Я самурай – я не убиваю безоружных людей, как ты! Ты не самурай, ты – воняющий дерьмом крестьянин, вот ты кто… Ты не самурай – ты эта. Твоя мать была эта, твой отец был эта, и…» Тут священнику пришлось умолкнуть: Ябу заревел от ярости, показал на одного из самураев и что-то прокричал. – Господин говорит: «Ты, дай ему его меч!»

Самурай заколебался и поднял глаза на Блэксорна, ожидая приказа. Ябу повернулся к Блэксорну и прокричал:

– Дайте ему меч!

Блэксорн поднял меч.

– Ябу-сан, прошу вас, не надо… – Сам он желал Ябу смерти, но умолял: – Пожалуйста, прошу вас…

– Дайте ему меч! – В голосе Ябу звучала беспощадность. Люди Блэксорна недовольно загалдели. Он поднял руку:

– Приказываю вам молчать! – Посмотрел на своего вассала – ронина. – Подойдите сюда, пожалуйста!

Тот следил за Ябу – вот он сделал обманное движение влево, затем вправо… Ябу раз за разом налетал на него с дикой яростью, но ронин все ускользал… отбегал и наконец подбежал к Блэксорну. На этот раз Ябу его не преследовал. Он просто стоял, ждал и следил, как сумасшедший бык, готовясь к нападению. Ронин поклонился Блэксорну и взял меч. Потом повернулся к Ябу и с устрашающим боевым кличем сам бросился в атаку. Мечи клацали от ударов… Теперь противники топтались друг возле друга в полном молчании… Вот начался бешеный обмен ударами, запели мечи… Ябу вдруг споткнулся – и ронин кинулся вперед, надеясь на легкую победу. Но Ябу ловко отступил в сторону и ударил… Руки, все еще сжимающие меч, оказались отрубленными… Какое-то мгновение ронин с диким криком глядел на обрубки, пока Ябу не отрубил ему голову…

Наступила мертвая тишина… Потом Ябу услышал одобрительный рев и еще раз ударил мечом по дергающемуся телу… Чтобы уж до конца потешить свою гордость, он взял голову за косу, аккуратно плюнул в лицо и отбросил в сторону… Спокойным шагом он подошел к Блэксорну и поклонился.

– Прошу простить мои плохие манеры, Анджин-сан. Спасибо, что дали ему меч, – Голос его был вежлив; Алвито переводил, как всегда. – Прошу прощения, что мне пришлось кричать. Благодарю вас за то, что вы позволили мне с таким почетом опробовать этот меч. – Его глаза опустились на семейное наследие Торанаги, подаренное ему. Убедившись после тщательного осмотра, что лезвие в прекрасном состоянии, он развязал шелковый пояс, чтобы вытереть лезвие. – Никогда не трогайте лезвие пальцами, Анджин-сан, это испортит его. Лезвие должно чувствовать только шелк и тело врага, – Он замолчал и посмотрел в лицо Блэксорну. – Могу я смиренно попросить вас: позвольте вашим вассалам опробовать их лезвия. Это будет для них хорошей приметой.

Блэксорн повернулся к Ураге:

– Скажи им.

Когда Ябу вернулся домой, день уже кончался. Слуги приняли у него пропитанное потом кимоно, дали свежую домашнюю одежду, надели на ноги чистые таби. Юрико, его жена, ждала его на прохладной веранде с чаем и саке, нагретым так, как он любил.

– Саке, Ябу-сан? – Юрико была высокая, худощавая женщина с прядями седины в волосах. Темное кимоно, из самых дешевых, красиво облегало ее фигуру.

– Спасибо, Юрико-сан, – Ябу с наслаждением смочил сладким, терпким напитком пересохшую глотку.

– Все прошло хорошо, я слышала.

– Да.

– Как невозможен этот ронин!

– Он сослужил мне неоценимую службу, госпожа. Я омочил наконец в крови меч Торанаги, и теперь он действительно мой. – Ябу допил чашку, и жена снова наполнила ее. Рука Ябу нежно погладила рукоятку меча. – Но этот бой не доставил бы вам радости: совсем ребенок – попался на первый же финт.

Она нежно прикоснулась к нему:

– Я рада, что все обошлось, муж мой.

– Спасибо, но я даже не успел толком вспотеть. – Ябу засмеялся. – Видели бы вы священника! Прямо удовольствие было смотреть, как потел этот чужеземец – я никогда не видел его таким злым. Ярость так его душила, что он чуть не задохнулся, пытаясь сдержаться. Людоед! Они все людоеды! Жаль, что нельзя вышвырнуть их отсюда до того, как мы покинем эту землю.