Личная слабость полковника Лунина (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 2

— Какой магазин? Где?

— Да на Ленина, Надь! — недовольно восклицает Татьяна. Как будто в Шанске полно ювелирок. — Ты как не слушаешь!

— А, поняла. Спасибо, — бормочу, все еще не понимая, что предпринять. Остатки сна отлетают как лишняя шелуха. Плюхнувшись лицом в подушку, задыхаюсь от охватившего гнева. Сжимаю кулаки от ярости.

Как же ты мог, Торганов?

Здравый смысл подсказывает смириться. Уехать из Шанска. Начать новую жизнь и навсегда забыть о предателе.

Отличный план! Вот только надо в последний раз посмотреть Торганову в глаза. Лично убедиться. А то у нас в Шанске всякое наговорить могут.

Подскочив на ноги, быстро умываюсь. Зачесываю волосы в хвост и пристально оглядываю себя в зеркале. Сонное ненакрашенное чучело! Немудрено, что Витя другую нашел.

Нет, я так просто не сдамся! Пусть поймет, кого потерял!

В два шага оказываюсь около шкафа-купе. Отодвигаю прочь зеркальную дверцу. Выуживаю красное платье в обтяжку и такие же туфли на шпильке. Наряд новый. Шикарный. И я в нем как звезда Голливуда.

Изгибаясь волной, влезаю в платье. На ходу надеваю туфли. Хватаю сумочку в тон.

Все! Красавица! Королева!

Осталось только перейти через двор, нырнуть под арку, ведущую на Ленина, и вот он, ювелирный. А там тощая блондинка со свистком вместо губ во все глаза смотрит на Торганова. А мой Витенька примеряет кольцо. Белое золото… Все дела…

Еще какая-то пара выбирает сережки. Прям аншлаг сегодня в ювелирной лавке!

Прохожу незамеченной к витрине напротив. В глазах рябит от яркого освещения витрин и сверкающих камней.

«Хоть бы кулончик какой подарил за десять лет!» — мысленно обижаюсь на Торганова.

Ловлю напряженный взгляд продавщицы Леночки.

«Да все нормально», — подмигиваю весело. Кто бы знал, с каким трудом дается мне эта веселость!

Лена смущенно отворачивается. Неудобно ей. Знает! Весь город знает. Стыдобище еще то!

Мой мужик женится на другой. Нормальный поворот?

— Тут какое-то все страшное, Витя-я, — тянет девица томным голосом. — Нужно в город ехать. И нормальные обручалки выбрать.

Обручалки! Значит, точно к свадьбе готовятся. Стиснув зубы, инстинктивно подаюсь вперед.

— Какая ты, такой и магаз, — фыркаю пренебрежительно. Вкладываю в каждое слово побольше гнева. Умом понимаю, что девица не виновата. Но именно на нее выплескиваю всю злость. — Меня Витя в Москву возил. И брюлики там покупал. А тебе и Шанских самоцветов хватит.

— Надя, ты чего? Белены объелась? Или пьяная? — в ужасе откликается Торганов. Испепеляет грозным взглядом и все пытается стянуть с пальца золотое великолепие Шанских мастеров. Вот только колечко намертво село.

— А вы кто такая? Витя-я, ты ее знаешь? — обдает меня презрением мадам.

— Жена, — ляпаю я, не подумав. — Вы у него в паспорте посмотрите. Там я и дети записаны. — И в душе вою от отчаяния. Если честно, мне Торганов только в школе простое колечко дарил. А больше никаких подарков! За все годы наших отношений.

— Нет там никого! Я смотрела! — с визгом кидается на меня Витина невеста. Зыркает злыми глазищами. Верещит как резаная.

— Виолетта! — рычит Торганов, пытаясь остановить дурную девицу.

Виолетта, значит. Полный капец!

Ставлю блок, как учили на курсах самообороны. А затем отталкиваю девицу прочь. Если Витя решил жениться на «этом», я его поздравляю! Мне тут точно делать нечего.

Насмешливо смотрю на растерянного Торганова.

— Совет да любовь, милый, — замечаю я с ехидством. И уже разворачиваюсь к двери, чтобы выйти из этой свары победителем, как новая мадам моего бывшего нападает сзади.

Резко кручу корпусом, желая скинуть эту дрянь. Получается. Но не сразу. Девчонка летит в середину зала. Еще секунда — и врежется в стену. Но высокие каблуки подводят девицу в последний момент. Тонкая шпилька подламывается, и будущая мадам Торганова летит прямо в сверкающие витрины.

Бьется стекло. Словно блестящий горох, на пол высыпаются бриллиантовые украшения. А вместо сирены раздается дикий визг этой красавицы.

— Это она! Она меня толкнула!

Удрать бы… Но отступая, врезаюсь в широкую грудь охранника.

— Стой, Надя, — тихо шипит он, хватая меня за руку. — Сейчас полиция приедет. Разберется.

Свет меркнет, стоит только глянуть на Торганова. Красивый, надменный и абсолютно чужой. Поганый изменщик утешает свою пассию и смотрит на меня исподлобья. Ничего хорошего этот взгляд не сулит. От обиды хочется разрыдаться по полной. А памятуя гадкий характер Вити и его бешеные связи, я точно знаю, кого объявят виновной.

По вызову, как назло, приезжает наш одноклассник Коля Дудков. Противный тип! Еще со школы его терпеть не могу! Он о чем-то говорит с Витей, кивает подобострастно, будто никогда не сидел за соседней партой. А затем лихо застегивает наручники на моих запястьях. Последним я вижу Витину спину и торжествующий взгляд его невесты.

Стыдно-то как, господи! И обидно ужасно!

— За что ты меня арестовал? Я ни в чем не виновата. Это блондинка витрины обрушила, — вразумляю Дудкова, пока он ведет меня к машине.

— Разберемся, Щербинина. Только свидетели говорят другое. Ты зачем в магазин пришла? Скандал затеяла…

— А это противозаконно? — изумленно смотрю на Дудкова. — И что теперь?

— Ну как что? — вздыхает Коля, подводя меня к полицейской машине. Прохожие останавливаются поглазеть. Сейчас поползут нехорошие сплетни по городу. Не отмоешься.

— Судить тебя будут, Щербинина. Ущерб в особо крупных, — с видом знатока важно заявляет Дудков.

— Судить? — охаю я в ужасе. И только сейчас понимаю, что влипла по крупному. В Шанске мне точно никто не поможет. Вся власть в руках у Вити. Он отомстит обязательно. И самое главное, наш главный законник Тима Морозов вчера с семьей уехал в отпуск. Все. Пропала я. Теперь точно посадят.

— Надь, ну потерпи, — жалостливо просит Дудков. — У меня Юлька на сносях. Витя обещал роды принять… Посидишь в отделении часок-другой, и отпустим тебя под подписку.

Еще и буравит отмороженными глазами.

— Но я же не виновата, — пытаюсь убедить Дудкова. Но все бесполезно.

— Брось заливать, — обрывает он грубо. — Есть показания свидетелей. Какого тебя в ювелирный понесло, Щербинина?

Можно соврать. Рассказать, что срочно понадобилось колечко с бриллиантом. Карата так на два с половиной. Борщ собралась варить, а не в чем!

— Посмотреть на свою преемницу хотелось, — признаюсь тихо. И только теперь понимаю, какую глупость сморозила. Зачем неслась поглазеть на Торганова? Зачем провоцировала дурную девку?

Но сердце тянет от главной беды. Витя женится! Вот ведь засада. Как теперь жить дальше? Руки безвольно опускаются, а из глаз льются слезы. Просто бегут по щекам.

— А ты думала, Щербинина, он на тебе женится? — заглядывая в зарешеченный салон машины, криво усмехается Коля. И сам того не ведая, невольно отвечает на мои немые вопросы. — Таких, как ты, замуж не берут. Поматросил, да и бросил. Ха-ха-ха, — смеется глумливо.

— Ну ты и козел, — шепчу я, сквозь слезы.

— За козла ответишь, — бодро заявляет Дудков, кивая молчащему до сих пор напарнику. — Слышал, Юра, она оскорбила меня при исполнении.

— Да хватит тебе, — просит тот раздраженно. Но у него звездочек на погонах меньше. Коля у нас капитан, а этот — лейтенант только.

Смотрит в зеркало заднего вида, не скрывая жалости.

— Не твой сегодня день, девочка!

— И никакой Морозов тебе не поможет, — весело продолжает Дудков. — Во-первых, Тимофей наш уехал из города, а во-вторых, не станет он с Тором из-за тебя собачиться. Сама подумай, Щербинина!

По большому счету Коля прав. Не будет мэр Шанска ссориться с главным врачом роддома из-за обычной медсестры.

Утирая слезы, отворачиваюсь к окну. Там, на улице неспешно идут куда-то люди. Едут машины. Хватаю глоток свежего воздуха. И дышать не могу. Очень тяжело!

— Выходим, Щербинина, — командует Дудков, когда автомобиль, проехав пару кварталов, тормозит на парковке отделения полиции.