Тихоня из 11 "Б" (СИ) - Воронцова Анна. Страница 11

— Ну какая к черту уборка? — усмехнулся он, выразившись так, что нас удивил. — Вы ребята совсем молодые. Ходите к старику, спасибо за помощь вам, но убираться это последнее дело. Нет-нет, — качает головой. — Я все сам, потихоньку, по мере сил и настроения.

Слышу смешки со стороны парочки. Мне действительно было бы проще одной. Толку от них? Никакого, абсолютно.

— И все-таки, я бы хотела вам помочь. Давайте вместе, — предлагаю. — Все под вашим контролем.

— Не отказывайтесь, Федор Иванович, — поддерживает меня Мария.

— Ох девочки, — вздыхает мужчина. — Ну что вы себе напридумывали?

— А что плохого? — вдруг влезает в разговор Лев. Он подсаживается ближе ко мне, чем напрягает. Вся сжимаюсь от его близости. А еще я чувствую запах его туалетной воды. — Я тоже полностью поддерживаю эту идею.

— И помогать будешь? — с недоверием спрашивает дед.

— А в чем сомнения? — усмехается Ермолаев. — Вон и Катька поможет. Нас трое. Быстро справимся.

Чувствую, как жжет затылок. Шилова мысленно меня убивает, видимо. Я стараюсь перебороть желание обернуться и посмотреть на нее. Как бы она не хотела, Лев свое обещание выполняет. От чего хочется улыбаться. Но это потом, когда действительно нам удастся навести тут порядок. Очень хочется верить, что за день справимся. Но боюсь, не уложиться.

— Видите, как ребята рвутся вам помочь, — улыбается Маша, поправляя выбившуюся темную прядь волос.

— Хорошо, — сдается упрямый мужчина. — Хорошо, вместе с вами я готов прибраться в этой захламленной квартире, — выдает он.

А я не могу сдержать победную улыбку. И оборачиваюсь, взглянув на Льва. Ловлю его взгляд темно карих глаз, сердце замирает. А потом пересекаюсь с глазами Кати. Закусываю губу и отворачиваюсь. Если так и дальше пойдет, чувствую будет мне не сладко. Но об этом я подумаю потом. А сейчас нужно оценить фронт работы и сделать записи, что нужно купить для уборки.

Маша с нами попрощалась, торопилась очень.

— Ты умница, Алиса, — коснулась моей руки, похвалив.

Когда за Машей закрылась дверь я вернулась в зал.

— Федор Иванович, давайте решим с чего начнем, — обращаюсь к мужчине.

Лев тем временем просматривает шкафы, забитые книгами и хрусталем. Проводит пальцем по полке и показывает мне, какой слой пыли скопился за не один год. Жуть.

— Зови меня дедом Федором, ну, в самом деле, — отзывается мужчина.

— Хорошо, — быстро соглашаюсь. Так ведь даже проще.

— А это кто? — отвлекает Лев, оборачиваемся к нему. У парня в руках фотография. Не старая, цветная. На ней женщина с ребенком на руках. — Родня?

— Это, — хмурится дед Федор. — Это дочь с внуком.

— А где они? Они вас навещают? — тут же интересуюсь я.

— Нет, — махнул рукой и открыл створки одного из шкафов. — Раз вы такие настойчивые, можно начать вот с этого шкафа. Тут книг валом. Их протереть нужно, а уж в другой раз можно будет и дальше продвинуться, — говорит он, явно избегая разговора о родне. Об этом нужно пораспрашивать Машу, может что-то да знает.

На вопрос, где взять тазик или ведро, чтобы набрать воды и тряпку. Мне махнули на дверь в коридоре. Кладовая. Я ничего не подозревая распахнула дверь и охнуть не успела, когда на меня полетело все содержимое кладовой. Ведра, старые вещи, книги и даже лыжи. Что-то больно ударило по лбу.

— Эй, — после того как лавина скарба погребла меня под собой, сквозь шум в ушах послышался голос Льва. — Ты там живая? — слышу в голосе усмешку.

Лыжи в сторону, вещи тоже. Лежу зажмурившись.

— Ну, — его голос уже совсем рядом.

— Все-таки полка упала, — это голос деда. — Говорил я, ничего не надо, — вздыхает тяжело. — А теперь вот. Травма небось.

— Шевелиться можешь? — спрашивает Ермолаев.

Открываю с осторожностью глаза. Надо мной нависает Лев, из-за его плеча выглядывает дед Федор с беспокойством в глазах.

— Кажется могу, — выдаю я, пытаясь пошевелить то ногой, то рукой. И вроде бы все цело и ничего не болит.

— Тогда давай руку, помогу подняться, — протягивает свою широкую ладонь, за которую я неуверенно цепляюсь.

Лев помогает мне подняться на ноги, в глазах тут же темнеет и я хватаюсь за парня.

— У тебя шишка на лбу, — его голос прорывается сквозь шум в ушах.

— Видимо что-то прилетело мне, — усмехаюсь, открываю глаза, темнота рассеялась. И остались только карие глаза напротив, внимательно на меня смотрящие.

— Сейчас принесу холодненького из морозилки, — забеспокоился дед Федор и зашеркал ногами по полу в сторону кухни.

— Кхм, — слышу покашливание Кати. Вижу ее, она стоит у двери комнаты, сложив руки на груди.

Да уж. Лучшего и не придумаешь.

Сглатываю. Выдергиваю руку из крепко держащих пальцев парня.

— Все хорошо, жить буду, — буркнула я и принялась собирать разбросанный хлам.

— Я сам, — отодвинул меня в сторону Ермолаев. — Лучше иди в кухню, сейчас тебе выдадут окорочок столетней давности, — не глядя на меня проговорил.

Но я получаю не престарелый куриный окорочок, как пророчил мне Ермолаев, а брикет замороженного фарша.

— Держи, отек немного спадет. Чем же тебя так приложило? — сетует дед Федор.

А я пожав плечами приземляюсь на стул у стены и облокотившись спиной о его спинку, приложила каменную упаковку ко лбу. Жжет от холода, морщусь.

Из коридора доносится шум и ругательства. А потом голос Ермолаева.

— Дед, где у тебя молоток с гвоздями?

— Сейчас, — дед Федор заторопился в коридор.

А я закрываю глаза. Еще немного и я заморожу мозг. Откладываю фарш в сторону.

— Ну? — в кухню вплывает барби. — И долго ты тут сидеть будешь? — складывает руки на груди и пялится на меня. — Затеяла это все, иди теперь разгребай. Устроила кавардак и слилась. Сидишь тут помалкиваешь, — зло шипит девушка.

— Иди, Катюша, погуляй, — за ее спиной оказывается дед Федор. — Подыши свежим воздухом, а то ты видимо пылью надышалась, — отстраняет ее в сторону и проходит к шкафу, открывая нижний. Что-то достает.

Молоток.

— А гвозди даже не вспомню где были, — причитает дед, снова проходя мимо Кати в коридор.

Поднимаюсь со стула, убираю в холодильник брикет. И направляюсь в коридор, все так же мимо Кати, которая следит за каждым моим движением.

— Если бы ты хотела сблизиться со своим парнем, — останавливаюсь около нее и понизив голос до шепота говорю, — то помогла бы ему с уборкой, — и подмигнув, прошла мимо.

Все, что вывалилось из кладовой, лежало на полу в стороне. Заглядываю в саму кладовку и ух, сколько тут всего. Даже неваляшка стоит на верхней полке.

— Я боюсь, что тут может быть пострадавших больше, — бормочу.

— Ты тоже об этом подумала? — Лев, присевший на корточках, разгребал принесенные дедом инструменты, оглянулся и посмотрел на меня.

— Угу, — касаюсь пальцами лба.

— Тогда нужно все разобрать. Я укреплю полки и только тогда все расставлять, заодно выкинуть лишнее.

Так и решаем поступить.

Лев выгребает все скопившееся и складывает на стол, который мы принесли в коридор, чтобы дед Федор мог разобрать свои вещи и решить, что нужно, а что выкидывать.

— А вот это, — мужчина берет в руки, как я раньше думала книгу, а это оказывается фотоальбом, — наш с женой альбом, — улыбается так грустно, глядя на него.

— Посмотрим? — предлагаю я.

— Как-нибудь в другой раз, — откладывает его в сторону. — Обязательно, — кивает мне.

И так повторялось с некоторыми вещами. То книгу ему подарила жена, то старую электробритву на годовщину свадьбы, то фотоаппарат. И все это нерабочее, а ему жалко выкидывать. Память.

В итоге нам удалось не половину, так треть старых и ненужных вещей выкинуть в мусорный пакет.

Я помыла в кладовой пол, протерла полки и Ермолаев ловко приделал их обратно.

— В субботу крепления новые принесу. Укрепим, на всякий случай, — обещает.

Руки так и не доходят до шкафа с книгами в зале. Время пролетело незаметно. Дед пишет список продуктов и лекарств. И еще я обмениваюсь с ним номерами телефонов. На всякий случай.