Клоака. Станция потери (СИ) - Муссен Анна. Страница 67

Пухленькую и маленькую Шурку же на фоне Эльки они никогда не замечали. И, если честно, я знала, что ее это сильно выбешивало.

Если везло, то мы сидели вместе. Если нет, то приходилось ждать конца пары ради ни к чему не обязывающей болтовни. Часов до трех-четырех у нас были занятия, которые, сказать по правде, мы частенько прогуливали. После учебного дня я чаще всего ехала домой, иногда, конечно, я ходила с Элькой и Шуркой в кино или зависала вместе с ними на чьей-нибудь квартире, по сути, просто убивая время. Если же мы никуда не собирались, то я возвращалась обратно и в домашних, родных стенах заканчивался еще один мой день.

Когда же наступали выходные — и если в эти дни я не была слишком ленива — то я могла поехать по магазинам с мамой, встретиться с Элькой и Шуркой, поделать еще каких-нибудь домашних дел, а потом осознать, что вот так вот выходные и закончились.

Поэтому, если бы месяц назад у меня спросили: «Хочешь оказаться в такой ситуации, что кровь начнет закипать в жилах?», я бы без долгих раздумий ответила «конечно».

— О-они нас догоняют, — прерывисто дыша, произносит Сергей, когда добежав до луна-парка мы прячемся под навесом тира. — А я в этой части г-города еще ни разу не был.

Мое дыхание так же сбито. Хочется пить. Я смотрю на Беллу и Машу. Первая сидит, вытянув ноги вперед и, закрыв глаза, казалось, будто бы спит. Маша, подтянув колени к груди, пытается отдышаться, морщась от колющей боли в боку.

— Ты знаешь, куда нам дальше?

— Да, — отвечаю я Сергею, хотя смутно представляю наш дальнейший путь.

Нет, я знаю, куда нам нужно попасть. И я примерно знаю, что до свободы нам остается бежать не так уж много, но…мы уже выдохлись.

— Маш, ты как? — спрашивает Сергей у сидевшей рядом с ним девушки.

— Н-не привыкла я к с-спорту, — признает Маша и так для всех понятный факт, натянуто улыбаясь нашему спортсмену. — Белла, а ты?

Белла поднимает вверх большой палец, но ничего не говорит.

Я осторожно приподнимаюсь, выглядывая из-за стола. Вроде бы никого поблизости нет, но отчего-то мне неспокойно. Желудок сковывает от спазмов то ли от страха, то ли от голода. Когда я там ела в последний раз?

— Кстати, Нина, ты так и не сказала, почему Семен решил нам помогать?

— Что?

Сердце екает в груди. Я не ожидала подобного вопроса. Особенно от Маши. Она внимательно смотрит на меня через линзы своих очков. И как я умудрилась не заметить того, что правая линза была усеяна расколотой паутинкой? Где и когда она успела разбить очки?

— Ну… Может, он не такой, как остальные душегубы?

Я пожимаю плечами и стараюсь говорить уверенно, но получается, честно говоря, так себе. И если уж я в собственную ложь не поверила, то чего ждать от остальных?

— Да какая к черту разница? — раздраженно произносит Белла, приоткрывая только один глаз. — Забудьте вы об этом докторишке. Главное, что помог, а почему, уже не важно.

Она смотрит на меня, и я, коротко кивнув, мысленно благодарю ее. Уж кто-кто, а Белла точно знает ответ на Машин вопрос. Вот только сдавать меня или рассказывать о том, что происходило между мной и Семеном в «Раю», она не собирается.

Что это, женская солидарность или что-то другое? Может, Белла не желает вспоминать о том, что ей самой пришлось пережить за те дни, что она провела под гнетом Госпожи?

— Да, и правда… Это уже не важно.

Маша опускает взгляд, стыдясь своего любопытства.

Я вновь выглядываю из-за нашего укрытия, прислушиваясь к звукам. Вроде бы тихо. И никого не видно.

«Беги к луна-парку. В нем есть дорожка, выложенная желтым кирпичом», — звучит в моей голове голос Семена.

«Иди по ней. Она оборвется перед небольшим лесом, на окраине города».

Так, где тут у нас лес?

Я осматриваюсь и вижу вдалеке зеленый участок. Может, конечно, это был местный сад или скверик для отдыха, но других деревьев поблизости я не вижу.

«Пройдешь сквозь лес — упрешься в стену».

Стену я отсюда не вижу, но точно знаю, что она где-то там есть.

— Вы отдохнули? — прерывает мои мысли Сергей, обращаясь к Маше и Белле. — Если у нас все еще есть преимущество, то его нельзя терять.

Он прав.

— Хорошо, — говорю я, опускаясь обратно на землю. — Нам нужно добраться до тех деревьев. Бежать не далеко, но на какое-то время мы окажемся на открытом пространстве.

Я чувствую, как в горле что-то сжимается.

— Поэтому задерживаться нигде нельзя.

Маша кивает мне. Белла делает то же самое.

Они готовы продолжить борьбу за свое выживание.

— Мы ищем дорожку, выложенную желтыми кирпичами. Если… Если вдруг так получится, что мы разделимся, то нужно будет найти ее и идти по ней до самого конца.

— Мы помним, — произносит Белла, вставая в полный рост. — А еще мы не ждем тех, кто отстал. Ты об этом не забыла?

Я набираю в легкие побольше воздуха и, шумно выдохнув, качаю головой. Я этого не забыла. Но все же я надеюсь на то, что Костя и Саша нас вот-вот догонят.

— Отлично. Это, кстати, всех касается, — продолжает она, обратившись к остальным. — А теперь пошли. Как ты и сказал: «Если у нас все еще есть преимущество, то его нельзя терять».

Возможно, мне показалось, но я отчетливо увидела на лице Сергея гримасу сожаления и…раздражения.

Мы покидаем лавку тира.

Если честно, то я не помню, когда в последний раз была в луна-парке. Наверное, учась в начальной школе, на юге, куда летом мы всей семьей уехали отдыхать. Я любила кататься в каких-то чашках, ездить на машинках и вопреки запрету вредных контролеров врезаться в других посетителей аттракциона. Я точно знаю, что ни разу не каталась на чертовом колесе — самом романтичном месте во всяких там мангах и аниме. Я точно не ела попкорн и не откусывала с палочки розовую сладкую вату. Мне не покупали воздушных шариков, но у меня было много светящихся ободков и браслетов. Последние я хранила в морозильнике. Не знаю, правда, зачем. Кажется, мама говорила, что так светящееся внутри браслетов…вещество дольше сохраняет свою способность светиться.

А еще я любила вытаскивать из автоматов игрушки и, наверное, просадила в этих стеклянных коробках целое состояния пятаков.

Мы пробегаем мимо очередного тира. В него, кстати, я никогда не играла, хотя часто представляла себе, как я, такая крутая и невообразимо меткая, на глазах у десятка людей попадаю в этих многострадальных уточек, забираю с собой огромного медведя и красиво покидаю игрушечный полигон.

Жаль, правда, что я прирожденная мазила.

— Ох, нет… — внезапно выдыхает Маша, останавливаясь на месте.

— Чтоб тебя, — процеживает сквозь зубы Белла, бежавшая позади нее. — Говорили же, что останавливаться нельзя!

Белла толкает Машу в плечо, призывая ее продолжить бег, но Маша сдвинулась лишь на шаг, просто не ожидая того, что ее толкнут.

— Мы не туда бежим, — произносит Маша, оглядываясь по сторонам. — И я знаю, что это за парк.

— А?

— В смысле?

— То есть?

— Это… Это не целый парк, а только его часть, — начинает Маша, указывая пальцем наверх. — Вы ведь все знаете луна-парк на Цветочном?

— Да, но там нет чертова колеса, — сразу же возражает Сергей.

— Это сейчас его там нет. Но раньше оно было. Точно такое же, как это, — Маша указывает на чертово колесо, — а то, на поверхности, реконструировали лет пятнадцать назад из-за ветхости.

— Хочешь сказать, что этот луна-парк — дубляж того, верхнего? — спрашивает Белла. — Бред какой-то. Я много раз там была и точно знаю, что вокруг парка таких домов нет.

— Тот, кто строил Клоаку, мог воспроизводить под землей лишь определенные районы, — произносит Сергей.

Все это, конечно, интересно, вот только…

— Маша, ты знаешь, где эта желтая дорога? — спрашиваю я.

Какое нам дело до чертова колеса, или до домов в округе?

— Эм… Д-да, — неуверенно произносит Маша, покрутив головой в разные стороны. — Дорога из желтого кирпича вела в Изумрудный город. Как в сказке. И она… Была…