Убийца с Грин-Ривер. История охоты на маньяка длиной в двадцать лет - Бин Холли. Страница 48

Тела жертв он заворачивал в полиэтиленовую пленку или кусок коврового покрытия и вывозил на свои «свалки». Если жертва перед смертью отбивалась, остригал ей ногти, чтобы полицейские не нашли под ними клеток его кожи.

В распоряжении Эллен О’Тул имелся предположительный профиль убийцы, составленный в 1984 году другим маньяком, Тедом Банди. Банди утверждал, что преступник, охотившийся на проституток, возвращается к выброшенным трупам и занимается с ними сексом. Он сделал этот вывод, узнав о камнях конической формы, которые были обнаружены во влагалищах у нескольких жертв. По мнению Банди, камни обеспечивали влагалищу утраченную после смерти упругость. Эллен О’Тул понимала, что они приближаются к обсуждению темы некрофилии. Риджуэй уже упоминал, что получал все меньше удовольствия от секса с живыми женщинами. Говорил он и о том, что достигал оргазма в момент смерти партнерши. Теперь следовало узнать, действительно ли он возвращался к выброшенным телам и осуществлял с ними половые сношения.

Это оказалось правдой. Не особо стесняясь, Риджуэй подтвердил, что «использовал тела повторно», потому что «им не надо было платить». Он мог возвращаться к трупу неоднократно, пока разложение не достигло значительной стадии. Конечно, ему приходилось отгонять мух и счищать плодившихся в мертвом теле личинок.

Впервые он вернулся к трупу Жизель Ловворн, чтобы попытаться снять носки, которыми задушил девушку, с ее шеи. Развязать удавку ему не удалось, а резать носки он не стал, объяснив это тем, что все равно не смог бы их больше носить. Прежде чем уйти, Риджуэй занялся с трупом сексом. Потом он приходил еще раз, а на третье посещение понял, что разложение зашло слишком далеко.

Про труп Терри Миллиган, который нашли с ногами, разведенными в стороны практически под прямым углом, он сообщил, что несколько раз возвращался, чтобы заняться с ним сексом, но из-за трупного окоченения ноги пришлось раздвигать с большой силой. Когда ему показали фотографию скелетных останков Терри, он подтвердил, что оставил ее именно в такой позиции.

Он вспомнил, что не смог достигнуть оргазма во время секса с Андреа Чайлдерс, потому что, когда он ее душил, у девушки произошла непроизвольная дефекация. Он занялся с ней сексом еще раз уже после смерти и только так получил удовлетворение. Позднее он возвращался к трупу повторно.

Тело Констанс Наон он присыпал землей; в процессе захоронения он испытал острое желание заняться сексом, но сумел его подавить.

Перед тем как вернуться домой, Риджуэй обрабатывал себя самодельным антисептиком, для которого смешивал технический спирт с лосьоном после бритья. Он считал, что его «средство» отбивает любой запах и отлично справляется с микробами.

Памятуя о том, что у некоторых жертв он отделял черепа, чтобы выбросить в другом месте, Эллен О’Тул перешла к теме расчленения. Сначала Риджуэй утверждал, что не рассматривал такой возможности, но потом признался, что думал об этом. Он хотел «насадить труп на кол и выставить напоказ». Более того, он фантазировал о прижизненных пытках. Он признался, что, когда убил уже несколько десятков женщин, у него появились мысли о том, чтобы «насадить одну на кол и пытать». Он представлял себе, что проделает это где-нибудь в глухом лесу. Он сунул бы кляп ей в рот, а кол воткнул в землю, чтобы смотреть на страдания жертвы, пока та не умрет. Возможно, он задушил бы ее сам. Рассказывая об этой фантазии, Риджуэй пришел в состояние сексуального возбуждения.

– Если бы я так сделал, – бормотал он, – она получила бы по заслугам. Пока она жила… все подряд совали в нее свои члены… и она бы умерла от засунутого кола. Но я не сделал этого. Это было бы безумие. А я не сумасшедший.

На вопрос, почему он не осуществил такого плана с мертвой девушкой, Риджуэй объяснил, что «всему есть предел». Он мог насиловать их, убивать, выбрасывать тела, но не более.

– И кто установил этот предел? – спросила психолог.

– Я сам.

– Опишите его точно.

– Унизить, убить, избавиться от трупа и, возможно, несколько раз заняться с ним сексом.

Риджуэй утверждал, что старался бороться со своей тягой к некрофилии. Он специально стал выбрасывать тела дальше от дома, чтобы труднее было возвращаться к ним. Он говорил, что это его «немного пугало» и потому он «отвозил их далеко».

Но по-настоящему он испугался, когда у него появились фантазии о каннибализме. Признаваться, пробовал ли он нечто подобное или только фантазировал, Риджуэй не стал. Тем не менее ясно было, что он много думал об этом.

Психолога интересовало, как после всех совершенных убийств Риджуэй сумел-таки замедлить темп, а потом и вообще остановиться на долгий период времени. Он объяснил, что этому способствовал страх перед некрофилией и каннибализмом, а также опасения быть пойманным следственной группой. Ему приходилось скрываться от жены, с которой они были очень близки.

У него имелся специальный код, которым он обозначал проституток в своей записной книжке. Номер телефона Кэрол, к примеру, он мог записать как «Джим и Кэрол» – якобы это домашний телефон семейной пары. Мог поместить номер девушки среди пометок, касающихся работы на заводе, замаскировав под маркировку краски и цену услуг ремонта: «краска 555, регулировка сцепления 20.75». Получалось, что номер нужной девушки 555-20-75. Рядом с некоторыми именами он приписывал «уборщица»; если он звонил им домой и трубку брал кто-то другой, то Риджуэй представлялся менеджером отеля – якобы он звонит в ответ на заявку о работе горничной. Если девушка была афроамериканкой, он писал рядом с ее именем что-то вроде «черный джип». Если обводил имя в кружок, это означало, что он хочет встретиться с девушкой еще раз. Он даже составлял собственные «рейтинги популярности» проституток, услугами которых пользовался регулярно. А после убийств, конечно же, вычеркивал лишние имена.

Набираясь опыта, он научился подбрасывать рядом с телами фальшивые улики – чужие сигаретные окурки и жевательную резинку (сам Риджуэй не курил и жвачку не жевал). Однажды он подбросил даже специальную расческу для африканских волос, чтобы полицейские заподозрили в убийстве чернокожего сутенера.

Самое главное – он никогда ни с кем не обсуждал свои преступления. Близких друзей у него не было, и нужды поделиться с кем-нибудь Риджуэй не испытывал. В этом смысле он являлся исключением – обычно серийные убийцы стремятся обсудить то, что натворили. Единственный случай, когда он едва не проболтался, произошел на встрече с его подружкой из клуба «Родители без партнеров», которой он сказал, что едва не убил человека. На самом деле в тот день он действительно убил проститутку. У него были какие-то смутные воспоминания о еще одном раннем убийстве, примерно в 1970 году, но рассказать о нем подробно Риджуэй не смог.

В 1987 году, когда следственная группа подошла к нему вплотную, он был сильно этим разозлен. Он на время прекратил убийства, счастливо жил с женой, и его очень смутило, что полицейские обыскали их дом да еще и ославили его на работе. Тогда Риджуэй проходил проверку на полиграфе, и Эллен О’Тул хотела узнать, как ему удалось обмануть прибор. Риджуэй отрицал, что как-то специально готовился к тесту. Он сказал, что просто постарался сохранять спокойствие и «вести себя нормально» – как поступал на протяжении всей жизни. Он был настоящим социопатом, не испытывающим чувства вины или раскаяния, и потому сердцебиение у него не учащалось, а потоотделение не усиливалось. Он с легкостью смог забыть о своих жертвах на тот отрезок времени, когда проходил проверку.

Он признался также в том, что как минимум в одном случае – при похищении и убийстве Жизель Ловворн – с ним в машине находился его сын. Тогда Мэттью было семь лет; Риджуэй посадил девушку в пикап на шоссе, а добравшись до укромного проселка близ озера Стар-Лейк, велел сыну подождать их в салоне. Мэттью спокойно сидел и листал свои комиксы, пока его отец занимался с проституткой сексом и душил ее. Он вернулся к машине уже один; на вопрос Мэттью о том, куда ушла симпатичная тетя, Риджуэй ответил, что она живет неподалеку и решила прогуляться пешком.