Свободная любовь - Сандерс Гленда. Страница 11

      — В чем проблема?

      Двое детей ответили ему в один голос, но он, похоже, сразу ухватил суть разногласий со скоростью дешифровщика электронного радара.

      — Ну, вы даете, — сказал он, снисходительно покачав головой. Он протянул каждому из них по коробке «счастливого блюда» и жестом указал направление в зал. — Теперь найдите свободный столик. — Он улыбнулся жене и раскинул руки, приглашая малыша в свои объятия. — Иди ко мне, Джой.

      Джой, маленький хитрец, сразу пошел на руки к отцу, а его мать взяла поднос и последовала за мужем к столу. Дори, еще ожидающая свой заказ, проводила их глазами. Мужчина был самый заурядный, с приятной внешностью, слегка широкий в талии. Мускулы натянули сзади рубашку, когда он нес мальчика на руках. Папа в роли верховного судьи.

      О Скотт! Я никогда раньше не думала об этом, но из тебя получился бы отличный папа. У самой Дори был отец, а не папа: он любил ее и уважал, но никогда не баловал. Представить ее отца-судью в «Макдоналдсе» было так же смешно и нелепо, как вообразить ее мать вяжущей детские носки.

      Отец Скотта был бы типичным папой, если бы его не разрывали противоречия. Иначе он не причинил бы Скотту боли: только человек, внушающий любовь, способен так ранить другого, вызвать его ревность, как было со Скоттом.

      Дори однажды встретила Скотта Роуленда-старшего, и ей запомнилась печаль в его глазах. Он выглядел старше своих лет и ходил с опущенными плечами. Женитьба на маниакальной собственнице, ревнивой и деспотичной, потребовала большой жертвы от этого человека.

      — Пожалуйста, — сказал подросток на раздаче, подвинув поднос с едой к Дори.

      Дори понесла его к столику на двоих у окна, выходящего на детскую площадку. Она откусила от своего двойного бифштекса, попробовала специальный соус с привкусом редиски и с наслаждением смаковала булочку с кунжутом. Картошка была горячей, хрустящей; молочный коктейль — густым и сладким. Как это она могла забыть, насколько хороша еда в кафетерии? — подумала она, открывая пакетик с майонезом и поливая им салат.

      Утолив голод, она вновь взглянула на детскую площадку.

      Теперь ее привлекли детали сценок за окном — то, как были одеты дети, сосредоточенность их взгляда, когда они играли, как они общались со своими сверстниками, с сестрами и братьями, а на границах детской площадки — со своими родителями. Ее поразило, что каждый ребенок — это личность. Наблюдая за их игрой, она определила лидеров и тех, кто шел за ними, искателей приключений и мечтателей. Она представила их в зале суда: мечтатель, сидящий на качелях и трезво взирающий на мир, мог бы стать судьей; малыш, рискованно болтающий ногами из окна космического корабля, — вырасти в яркого организатора развлекательных мероприятий, который очарует присяжных своим остроумием; маленькая девочка, подбивающая девочку младше себя взобраться по ступенькам на детскую горку, сможет своим сладкословием обольстить присяжных; искатель приключений, взобравшийся на верх космического корабля, будет агрессивным обвинителем.

      Было несправедливо навесить каждому из этих маленьких существ ярлык. Они были не просто дети, они были юные индивидуальности; каждый из них — уникальная личность, с перспективой и большим потенциалом. Родились ли они такими разными, или родители сформировали из них интровертов и экстравертов, сорвиголов и неженок?

      Ее охватило глубокое понимание священного трепета, который появляется у родителей с рождением ребенка. Какая же колоссальная ответственность — позволить ребенку быть личностью, каковой он родился, и в то же время помогать развиваться лучшим сторонам этой личности!.. Одна только мысль о подобной ответственности отрезвляла.

      Бессознательно Дори прижала руку к животу. Крошечная жизнь в ее чреве едва ли весила унцию, но она была в безопасности, плавая в теплом море жидкости, удивительно защищающей ее, — океане с особым климатом, гениально созданном природой. Сможет ли она уберечь его позже, после того как он покинет эту уникальную атмосферу и будет зависеть от нее совершенно по-новому? Справится ли она с этим в одиночку?

      Она кончила обед, вышла из кафе и направилась к детской площадке. Столы там были низкие, в форме цветов. Дори села на столик, потягивая через соломинку молочный коктейль. Маленькая девочка, которая заставляла малышку младше себя вскарабкаться по ступенькам на горку, подбежала к соседнему столику.

      — Дженни съехала с горки, — объявила она женщине, читающей книгу.

      Женщина опустила книгу на колени.

      — Да, я видела.

      — Она не хотела ехать, а я ей показала, как нужно.

      — Я видела, как ты помогала ей.

      — Теперь я покажу ей космический корабль.

      — Это ей очень понравится.

      — Мы будем здесь долго-долго? — В голосе девочки прозвучала надежда.

      Ее мать рассмеялась.

      — Еще минут десять.

      — Мама,   —  запротестовала  девочка.   — Это слишком мало.

      Мать подняла брови.

      — Лучше иди — и не теряй времени, его и так осталось мало.

      — Но...

      — Ре-бек-ка.

      На лице девочки появилась гримаска недовольства, однако она повернулась и побежала к космическому кораблю, где ее ждала младшая девчушка. Они тут же начали карабкаться по трапу, который вел внутрь.

      — Бунт был непродолжительным, — прокомментировала Дори, обращаясь к матери девочки.

      Женщина засмеялась.

      — Забавно, правда?

      — Они обе ваши?

      Женщина отрицательно покачала головой.

      — Младшая — моя племянница. Она остается с нами, когда ее родители путешествуют.

      — Ваша дочь, похоже, всерьез взялась за нее.

      — Ребекка думает, что Дженни — одна из ее кукол-младенцев. Она опекает ее до одурения.

      Дори попыталась вспомнить, была ли у нее когда-нибудь кукла-младенец, но не припомнила. Когда ей было лет десять-двенадцать, она увлекалась Барби. У ее Барби был игрушечный городской дом, с бассейном и лошадью. Почему она не помнит куклу-младенца ?

      — Который ваш? — спросила женщина. Дори смущенно пожала плечами.

      — Никто. Я... как раз думаю о том, чтобы завести ребенка.

      Женщина посмотрела на нее с интересом.

      — Это серьезный шаг.

      — Да, очень серьезный. И... необратимый.

       Женщина засмеялась.

      — Да, возврата назад нет.

      — Вам трудно было решиться иметь ребенка? — спросила Дори.

      — Нет, — сказала женщина с грустью. — Мы пытались несколько лет. У меня было два выкидыша, и мы уж было потеряли надежду на то, что я смогу выносить ребенка положенный срок.

      — Как это ужасно.

      — Тогда это было ужасно. — Она оживилась. — Но сейчас у нас есть Ребекка, и врач сказал, что нет причин, почему бы мне не иметь еще одного ребенка. Поэтому мы снова надеемся.

      — Сколько лет Ребекке?

      — Четыре.

      Ребекка и ее двоюродная сестра добрались до первой ступени космического корабля и помахали из круглого отверстия. Женщина махнула в ответ.

      — Она очень хорошенькая, — заметила Дори. Лицо женщины озарилось улыбкой, когда она взглянула на дочь.

      — Да. — Она повернулась к Дори. — Конечно, мы пытаемся не обращать на это внимания. Мы не хотим, чтобы она выросла тщеславной.

      — Сколько всего заключено в материнстве, — вслух подумала Дори. — Следует разрешить столько проблем, взвесить, сопоставить. Принять столько решений...

      — Да, — согласилась женщина. — Проблем много. Это непростая работа.

      У Дори появилось много вопросов, над которыми следовало поразмыслить. Она встала.

      — Мне нужно идти. Надеюсь... — Она не знала, что сказать в заключение, чтобы желание женщины забеременеть исполнилось.

      — Чему суждено случиться, то случится, — сказала женщина, догадавшись о мыслях Дори.