Свободная любовь - Сандерс Гленда. Страница 6

      Он любил Дори. Он поклялся бы в этом на Библии в любом суде мира. Но женитьба? Ребенок? Этого не должно было случиться, во всяком случае — не сейчас. Пока они не готовы к этому. У них был уговор. Никаких заверенных бумаг, никакого нажима, цепей, упреков, никаких сожалений.

      Никаких детей.

      И вот это случилось. Скотт нахмурился. Дори беременна. От одной мысли об этом у него свело живот, ему просто было стыдно за себя. Кто из мужчин не захотел бы жениться на женщине, такой, как Дори, после того, как она забеременела от него?

      Человек, который вообще не собирается жениться ни на ком, вот кто! Дори знала его отношение к браку, она все понимала. Она тоже не намеревалась выходить замуж. Разве вчера вечером она не сказала, что это было бы ошибкой? Но, может быть, в конце концов все образуется. Конечно, подумал он, проводя бритвой по лицу, все наладится. И завтра утром солнце взойдет на западе. Правда, после того, как перепрыгнет через луну.

Глава четвертая

      После того как Скотт побрился и оделся, он был готов отправиться на кухню навстречу доносящемуся аромату поджаренных булочек с черникой. Дори пекла их, когда ей удавалось купить в супермаркете чернику — забытый во Флориде продукт. Обычно, войдя на кухню, он говорил что-нибудь по поводу необычного блюда, но сегодня был молчалив. И хотя он знал, что Дори, конечно, слышала его приближающиеся шаги, она не оторвалась от плиты, чтобы поприветствовать его.

      У Скотта сжалось сердце, когда он увидел, как напряглась ее спина, противясь естественному желанию повернуться к нему, улыбнуться, встать на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку и пожелать доброго утра. Они были все теми же людьми, но уже другими: перемены в отношениях привели их в состояние неуверенности друг в друге и, что хуже, обоюдной неловкости. Такое они испытали впервые.

      Скотт открыл буфет и достал свою кружку. Наливая из кофейника кофе, он ощущал в руке привычную тяжесть, придающую ему уверенность, пока машинально не взглянул на кружку и не прочитал надпись, которую после долгих месяцев перестал замечать: «Супержеребец».

      На такой же кружке Дори было написано «Супердевка». Они купили их на распродаже просто потому, что те сразу же пришлись им по вкусу. Но сейчас, в свете последних событий, его кружка была так неуместна. Скотт с отвращением резко поставил ее на стол, и горячий кофе выплеснулся ему на руку. Он выругался и, открыв кран, подставил руку под струю холодной воды.

      Дори посмотрела на него широко открытыми глазами.

      — С тобой все в порядке?

      — Так глупо.

      — Твоя рука...

      — Холодная вода поможет.

      Она вопросительно посмотрела на него, и он проворчал:

      — Прочитай, что написано на кружке. — Скотт схватился рукой за мойку и горько рассмеялся. — «Супержеребец». Этим все сказано, не так ли? Господин Мачо, чья сперма способна проникнуть сквозь резинку и устоять против контрацептивов.

      Дори, вздрогнув, закрыла глаза.

      — Пожалуйста, не надо, Скотт.

      В ответ он вздохнул, взглянул на свои руки, и его плечи опустились.

      — Этим ничего не изменить, — сказала Дори. Такова была Дори — прагматичной, исходящей лишь из реальной обстановки. Скотт хотел бы сейчас находиться где-нибудь в другом месте, чтобы быть вдали от реальности, которую она не давала ему забыть.

      Он услышал, как открылись дверки буфета, зазвенела посуда. Дори подошла к нему сзади, обняла за талию, предлагая ему чашку с блюдцем, которые держала в правой руке. Он взял их, затем накрыл ее левую руку своей и прижал к груди. Она поцеловала его в затылок, затем потерлась щекой о его плечо.

      — Не будем сейчас об этом говорить, — сказала она. — Пройдут месяцы, прежде чем это станет заметно. А пока... — она втянула в себя воздух и оторвалась от его плеча, — почему бы тебе не выпить кофе?

      — А ты?

      Она взяла стакан со стола.

      — Апельсиновый сок. Теперь никакого кофеина.

      — О, — сказал он. — Конечно, кофеин вреден детям. — Он с удовольствием пил из своей чашки, как будто горячий кофе мог освободить от охватившего его отчаяния.

      Дори заглянула в духовку — проверить, как обстоят дела с булочками. Видимо удовлетворенная, она сняла с крючка кастрюльку.

      — Ты мог бы приготовить себе омлет? — спросила она.

      Скотт удивленно поглядел на нее. Приготовить омлет не представляло никакого труда, но он не помнил, чтобы Дори когда-нибудь просила его что-либо готовить на кухне.

      Дори протянула ему коробку с яйцами. На его вопросительный взгляд она смущенно ответила:

      — Я не... Меня пока не беспокоит тошнота, но почему-то сырые яйца...

      Скотт положил коробку обратно в холодильник.

      — Мне не нужен омлет.

      — Нет, все в порядке. Правда. Пока я не вижу их сырыми. Тебе не нужно отказываться от них.

      — Холестерин, — сказал Скотт.

      Через секунду они оба рассмеялись. Дори не раз говорила Скотту о холестерине с момента их знакомства, но он не обращал на ее слова никакого внимания. Это даже стало шуткой. Скотт коснулся шеи Дори, а затем обвел большим пальцем линию ее скулы.

      — Как здорово посмеяться вместе. Я не был уверен, что мы сможем так запросто снова смеяться.

      Дори закрыла глаза и кивнула в знак согласия, затем бросилась ему в объятия, прижалась щекой к его груди, впитывая знакомое тепло крепкого тела, слушая, как ритмично бьется его сердце, вдыхая сочетание запахов ее мыла и его лосьона после бритья.  Скотт. Такой знакомый. Такой дорогой.

      Инстинктивно она еще крепче прижалась к нему. Сцепила руки у него за спиной.

      Они не разговаривали. Им это было ни к чему. Все, что они могли бы сказать, передавалось, словно по телеграфу, через касание их тел.

      Скотт поцеловал ее в лоб, взял чашку с блюдцем и пошел к столу выпить свой кофе. Дори следила за булочками, пока они не подрумянились, затем положила их в накрытую салфеткой корзиночку и подала на стол.

      — Что мы сегодня делаем? — спросил Скотт после того, как съел намазанную маслом булочку и потянулся за второй.

      — Я не строила никаких планов, — призналась она. — Чего бы тебе хотелось?

      — Отличная погода, — сказал Скотт. — Может быть, проведем время на свежем воздухе? Как насчет молодежного заповедника?

      — Неплохо, — согласилась Дори.

      — Потом мы сможем посмотреть фильм, — добавил он, и она кивнула в ответ.

      В этот день они никуда не спешили. Дори наслаждалась свободой в хлопчатобумажных брюках, широкой майке и теннисных туфлях вместо делового костюма и лодочек на каблуке. Они бродили по туристской тропе, время от времени останавливаясь, чтобы еще больше оценить прелесть пребывания на воздухе. Когда они разговаривали, то это касалось увиденного вокруг — птицы, опустившейся на цветок, белки с дальней стороны дерева, играющей с ними...

      Счастливые в безмятежном окружении заповедной территории, они пропустили ленч, решив, что пообедают пораньше по пути в кино. По дороге домой Дори безуспешно пыталась подавить зевок, надеясь, что Скотт ничего не заметит в темноте машины. Но он заметил.

      — Устала? — спросил он.

      — Угу, — произнесла она и вновь зевнула. — Должно быть, свежий воздух.

      — Должно быть, — согласился Скотт. Но они оба знали, что обычно свежий воздух не утомлял Дори, и оба испытали неловкость от сознания истинной причины ее усталости.

      Когда они вернулись в квартиру, Дори извинилась и сразу надела просторное домашнее платье. Она не сказала Скотту, что эластичная резинка широких брюк впивается ей в тело. Когда она вернулась в гостиную, Скотт смотрел по телевизору футбольный матч.