Нежная боль (СИ) - Янг Аида. Страница 25

Не помня себя, не замечая ничего вокруг, брела вдоль дороги в сторону парка, где могла бы остаться одна и подумать о всей ситуации. Как дальше жить? Как теперь смотреть в глаза человеку, которого люблю, но который обманул и открыто посмеялся над моими чувствами.

Неужели всё действительно ложь? Ведь я видела в его взгляде нежность, считала, что у него взаимные ко мне чувства. Как можно так врать? Неужели я была настолько слепа, что ничего не замечала и приняла его игру за что-то серьёзное?

Нет, я не верю! Не хочу в это верить! Ему придётся самому сказать мне прямо в лицо о своём обмане. И пусть будет вдвойне больно, но я справлюсь, по-другому я просто не смогу поверить.

Пройдя ещё несколько метров, остановилась у небольшой аптеки, не решаясь в неё войти. Услышав жуткую новость в одночасье всё изменилось. И сейчас было до ужаса страшно узнать правду, которая может разрушить мою жизнь. А что, если Тимофей Петрович, узнав о беременности, выставит меня на улицу? Как мне тогда жить? Где? Да к тому же с ребёнком на руках…

Дрожащими пальцами вытерла мокрые щёки и вошла внутрь здания. Какой толк тянуть и жить в неведении, нужно прямо сейчас разобраться хоть в одном вопросе, иначе просто сойду с ума.

Купив тест, на онемевших ногах направилась в сторону остановки, откуда можно доехать до детского дома. Отправляться на занятия в таком состоянии было плохой идеей. Хотелось оказаться среди людей, в которых была уверена. Отвлечься, погрузиться в заботы, чтобы на время отключить разум и дождаться встречи, исход которой и покажет, как сложится дальше моя жизнь.

Добравшись до ещё совсем недавно родных стен, с головой окунулась в круговорот повседневных дел и хлопот. Вовсю шла подготовка к очередному празднику, приуроченному ко дню благотворительности и проходившему каждую осень. Все были только рады ещё одной паре рук. Не задавая лишних вопросов, мне с радостью вменили определённый круг обязанностей, позволяя тем самым позабыть о собственных проблемах.

За всей этой круговертью, вконец вымотавшись и едва держась на ногах от усталости, осталась на ночь в стенах, которые дарили мне покой и умиротворение.

Едва прикоснувшись головой к подушке, погрузилась в беспокойный тяжёлый сон, в котором отчаянно пыталась найти проход в глухой высокой стене. Кричала, звала на помощь, но было всё тщетно, пока не услышала голос.

– Милая, проснись, – сквозь сон послышался знакомый мужской шёпот, и ощущение тёплой ладони на моём плече заставило распахнуть глаза.

Глава 29.

– Поехали домой, – продолжил всё тот же дорогой человек, гладя меня по волосам.

И тут, осознав, как я перед ним виновата, меня словно захлестнуло лавиной эмоций.

Кинувшись ему на шею, крепко к себе прижав, шептала одно единственное слово “Простите”.

Тимофей Петрович говорил слова утешения. Слова, которые сквозь истерику не могли пробиться в мой разум. Плакала и просила прощения, не в силах остановиться, чувствуя себя предательницей. Да, именно предала. За спиной крёстного позволила себе пренебречь его уважением и растоптать всё хорошее, что он дал, введя в свой дом.

– Дочка, всё хорошо, – гладил меня по спине, пытаясь успокоить, словно маленького ребенка. – Всё хорошо, тебе просто нужно было позвонить…

Мой спаситель и в мыслях не мог предположить, что я сотворила. Скорее всего, мой всплеск эмоций был расценён как страх из-за отсутствия звонка.

Пусть так и будет, сама мысль, что увижу укор в его добром взгляде, заставляла продолжать молчать.

– Совсем забыла, простите, – всхлипнула, отстраняясь от него.

– Ничего, – улыбнулся мне. – Поехали домой, – протянул мне свою ладонь и крепко сжал мои пальцы.

Кивнув, спустила ноги на пол, приводя в порядок одежду. В комнате, где меня на ночь разместила Вера Михайловна, царил мрак. И в эту минуту я была ему очень рада, так как он скрывал мой виноватый взгляд и пунцовые щеки. Стыд и вина грызли меня живьём, разъедали чёрную дыру в чистой душе, превращая меня в мерзкую обманщицу, которая боялась признаться в содеянном.

Опустив свой виноватый взгляд, поднялась с маленькой скрипучей кровати, продолжая держать его за руку.

– Я готова ехать, – тихо сказала ему.

В полном молчании, думая каждый о своём, покинули здание детского дома и отправились в то место, куда бы я предпочла больше не возвращаться. Новый дом причинял боль, ассоциировался с предательством и обманом. Воспоминания об утренней новости резали на живую так, что физически ощущались спазмы мук и страданий. По мере того, как автомобиль приближал меня к особняку, боль и разочарование от предательства любимого сжимали грудь в тугое кольцо, заставляя дышать через раз.

– Ты сегодня переутомилась, – взволнованно нахмурил брови мой покровитель, а сумерки ночи делали его лицо намного старше. – Завтра тебе лучше остаться дома и пропустить занятия. К тому же, утром возвращается Стас, отметим его приезд и удачный контракт. Это парень знает толк в бизнесе… – гордо говорил он, глядя прямо перед собой.

Всегда, когда речь заходила о сыне, его глаза загорались огнём, а губы расползались в улыбке. Каждый раз, наблюдая эту картину, сама непроизвольно улыбалась, но не сегодня. Сейчас мысли о Стасе причиняли такое страдание, что слёзы моментально наворачивались на глаза.

– Хорошо, – выдавила из себя я, боясь разреветься.

Отвернулась к окну и попыталась сосредоточиться на красоте и мощи высотных зданий, которые выстроились вдоль дороги. Как бы не пыталась переключиться на инфраструктуру, но мысли то и дело возвращались к вопросу, который я так и не решила. Дрожащей рукой сжала свою небольшую сумочку, в которой по-прежнему лежал не распакованный тест на беременность.

– Иди, отдыхай, и чтобы завтра улыбка не сходила с твоего лица, – войдя в дом, прощался со мной Тимофей Петрович.

Вымученно улыбнувшись, в который раз кивнув, побрела в сторону лестницы.

Малодушие и предпраздничная кутерьма не позволили сделать тест, но сейчас, поднимаясь по ступеням, убеждала себя в том, что это неизбежно.

Захлопнув дверь, не включая в комнате свет, нырнула рукой в сумку, обхватывая холодными пальцами небольшую коробочку.

– Давай же, нужно это сделать… – шептала самой себе.

Набравшись храбрости, направилась в ванную комнату. Проведя необходимые манипуляции, указанные в инструкции, нервно отсчитывала положенное время.

Кусая кончик большого пальца, молила Бога, чтобы ошиблась в своем предположении, иначе, страшно подумать, к чему меня приведут такие шокирующие обстоятельства.

Не дождавшись окончания необходимого времени, посмотрела на тест, мгновенно холодея от ужаса. Страх прострелил моё заледеневшее тело. По бледным щекам поползли горячие струйки горьких слёз.

– Нет, – выдохнула я, беря в руки тест, на котором отчетливо были видны яркие полоски.

Выронив тест из руки, пошатнулась, хватаясь за край раковины. Ноги задрожали от паники, заставляя опуститься на пол.

Мизерная надежда рухнула, как карточный домик, веером разлетаясь на мелкие кусочки.

Красивая сказка закончилась, так и не успев начаться. Закрыв руками лицо, дала волю чувствам.

Ну почему всё так нелепо? Ведь ещё вчера я была самым счастливым человеком на земле, а сегодня желаю собственной смерти. Позор, который обрушится на мои плечи, окажется непосильной ношей. Тимофей Петрович, узнав правду, больше не станет смотреть в мою сторону. Девочка, которой он верил, вонзила нож в его спину.

Стас… Оставалась мизерная надежда на то, что его невеста окажется каким-нибудь недоразумением… Лопнет, как мыльный пузырь, и навсегда исчезнет из нашей жизни. Пусть окажется всё неправдой, ведь он по-настоящему любит меня, так же, как и я его. Глотая солёные слезы, убеждала себя в этом, чтобы ослабить невыносимую боль.

Прорыдав оставшуюся половину ночи, забылась сном только под утро. Когда яркий луч солнца упал на моё лицо, вынырнула из тяжелого забвения, который не принёс ни капли облегчения. Едва появилась способность мыслить, как по новой накрыло отчаяние.