Трон на руинах - Брин К. Ф.. Страница 29

– Если оборотень заявляет на кого-то права, то этот кто-то обычно становится его парой. Причина в том, что это обычно происходит в моменты сильного чувства и слепой любви, и тогда паре нужно решить, что с этим делать. Следы заявленного права вечны. На самку могут заявить права несколько самцов по очереди, но запах каждого из них навсегда останется на ней. Однако само по себе вступление в пару не требует наличия любви, как, например, укрепление связи в истинной паре. На самом деле для этого просто нужно согласие обеих сторон. Если пара образовалась без заявления прав, то традиционно это происходит после, чтобы еще больше закрепить их союз.

– Если бы на меня заявили права пять человек… – На этих словах Найфейн напрягся, склонил голову и провел зубами по моей шее. Я вздрогнула, но продолжила: – На мне бы остались запахи всех пятерых?

– Да.

– И все так просто? – удивилась я. – Ты просто кусаешь меня за плечо, и считается, что право заявлено?

– Нет. С помощью дракона я… Слово «выделяю» звучит как-то нехорошо, но… Я выделяю феромон, который проникает в твою кожу. Это гарантирует, что мой запах смешался с твоим. Другие оборотни узнают, что на тебя заявили права. Что ты – моя, и, если они флиртуют, или прикасаются к тебе, или… делают что угодно, они тем самым бросают вызов мне.

– И ты…

– Убью их! – прорычал он. – Быстро. С удовольствием.

Я прикусила губу. Почему это признание так возбудило меня?

– А ты, что, можешь просто флиртовать со всеми подряд в замке?

– Ты тоже можешь пометить меня, если хочешь заявить на меня права.

– А могу и не пометить?

Он неловко сменил позу.

– Партнер не всегда испытывает желание ставить метку.

– И тогда его заставляют ставить метку против воли?

– Нет. Это запрещено и карается смертью. Но если союз возник не по любви, а по договоренности, пара может пометить друг друга без установления между собой истинной связи. Иногда самец помечает самку, чтобы заявить на нее права, пытаясь убедиться, что она не спит ни с кем, кроме него, а она не желает в ответ ставить на него метку.

– Твоя мать не ставила метку на твоем отце, – догадалась я.

– Правильно, и это было источником больших разногласий, потому что все сразу поняли, что она не хотела его. Что она вышла замуж исключительно из чувства долга. Отец пытался силой заставить ее оставить метку, но мать так и не подчинилась.

– Он бил ее?

Выражение его лица стало суровым, и ярость загорелась в его глазах.

– Да. Еще один мрачный секрет. Мать пыталась скрыть синяки, но у меня отличное зрение. Сидя взаперти в башне, я мог разглядеть через окно ее покрытое синяками лицо, когда мать работала в саду. Однако она не уступила отцу. За это я уважал ее еще больше. Я просто жалел, что не могу ей помочь.

– А ты пытался? Не подумай, я тебя не осуждаю, мне просто интересно…

– Тогда я был всего лишь подростком. В позднем подростковом возрасте, но все же… Я спросил мать, чем могу ей помочь. Она попросила меня покинуть замок. Найти себе любимую девушку, не ощущая груза правления на своих плечах, и жить счастливо.

– Но тогда… – Я отстранилась, чтобы видеть лицо Найфейна. Печаль светилась в его глазах, а наша внутренняя связь была пропитана чувством вины. – Но почему ты думаешь, что виноват в смерти матери, если она сама просила тебя покинуть замок?

Он заправил прядь волос мне за ухо.

– Потому что я оставил ее здесь наедине с монстром. – Его взгляд затуманился, когда Найфейн на мгновение уставился в никуда.

Я погладила его по лицу, всей душой сочувствуя ему.

Его веки затрепетали, а затем Найфейн перевел взгляд на меня. Внезапно выражение его лица посуровело. Его тело напряглось. Гнев прорвался сквозь внутреннюю связь, подавляя более нежные эмоции. Найфейн пытался возвести стены, чтобы удержать свою боль внутри.

– Слезай! – рявкнул он. – Пора идти. Мы и так достаточно долго бездельничали. Твоя горничная поможет привести тебя в порядок.

Он спихнул меня со своих колен и подошел к краю обрыва, явно ожидая, пока я надену штаны.

Я вздохнула, все еще чувствуя боль в сердце, но не из-за грубого обращения Найфейна. Его слова и действия уже не так сильно задевали меня теперь, когда я лучше понимала его переживания. Его смятение. За поступками Найфейна скрывалась более серьезная проблема, и хотя я не позволила бы ему перегибать палку, такие маленькие вспышки гнева я могла вытерпеть. Эта сторона его характера была вполне человеческой, и я ее принимала.

– Да, хорошо. – Я снова натянула штаны и почувствовала, как у меня помрачнело лицо. – Отвратительно.

Найфейн оглянулся, увидел, что я готова, и превратился в дракона.

Пришла пора вернуться к реальности.

Глава 9

Найфейн очень убедительно притворялся, когда притащил меня обратно в замок, перекинув через свое широкое плечо и оглашая округу громким рычанием и кряхтением. Когда я уже оказалась в башне и стаскивала с себя отвратительно грязные штаны, появилась Лейла и сразу же принялась готовить ванну.

После того, как я была хорошенько вымыта с головы до ног, в помещение вплыл Адриэль.

– Моя дорогая!

На нем был пурпурный халат, распахнутый спереди и открывающий усыпанный блестками голый торс и крошечные розовые трусы, через которые проступали очертания его вялого члена. На ногах у него были пушистые синие тапочки, а изо рта исходила резкая вонь перегара.

– Адриэль, она моется! – категорично заявила Лейла, махнув ему, чтобы он убирался.

– Да, она явно моется. Что еще человеку делать в ванне? – Адриэль присел на край широкого медного бортика, пока я поспешила прикрыться. – Финли, любовь моя, я бы очень разозлился на тебя, если бы ты не передала нам через господина то фантастическое зелье!

– Ах да, миледи! – подхватила Лейла, толкая Адриэля, чтобы заставить его встать и выйти. – Блокирование магии демонов, даже частичное, невероятно помогает прочистить мозги. Наш замок…

– Это просто кошмар. Ваше здоровье! – Адриэль поднял руку, нахмурился и обратился к Лейле: – Будь умницей и принеси мне выпить, ладно? Иначе я не смогу произнести тост.

Она бросила на него неодобрительный взгляд.

– Я хотела сказать, что наш замок теперь меньше напоминает кошмар…

– Ваше здоровье! – сказал Адриэль с усмешкой. – Все еще действует. Где моя выпивка… Может, ты перестанешь толкать меня, грязная шлюха? Я могу упасть в воду!

– Тогда убирайся. Ей сейчас не до разговоров. Она голая!

Он закатил глаза и посмотрел на меня.

– Милая, не беспокойся об этом. Я и не такое видел. Ты ничем не отличаешься от других дам. За исключением того, что у тебя гораздо больше волос на теле.

– Она естественна, – возразила Лейла, уперев кулак в бедро.

– И в данный момент смущена, – пробормотала я, склоняя голову, чтобы скрыть покрасневшее лицо.

– Глупости! – отмахнулся Адриэль. – Мы с этим разберемся. А сейчас мне нужно обсудить с тобой кое-что. На меня свалилось ужасно много неприятностей, когда ты заперла меня в башне. Господин был недоволен.

– Ты все еще пьян? – спросила его Лейла.

– Да. Но я не совал член ни во что непристойное с тех пор, как Финли дала нам то зелье. Дела идут на лад. Кстати, об этом, дорогая моя девочка. – Он пригладил свои усики, которые в настоящее время напоминали клочковатый мох, растущий на его верхней губе. – У тебя есть еще? Мы уже израсходовали все запасы.

– Может, я оденусь, прежде чем мы продолжим этот разговор? – спросила я.

Адриэль усмехнулся и встал.

– Я забыл о твоей скромности. Вскоре ты от нее избавишься.

Он вышел, а Лейла расстелила полотенце на холодном кафеле, чтобы я не застудила ноги, выбираясь из ванны. Она обернула меня другим полотенцем, вытерла насухо и приготовилась держать халат.

– Я могу сама одеться, Лейла, правда. Я не привыкла, чтобы мне прислуживали.

– Да, миледи, вот только мне так долго было нечего делать. Это моя работа. Вы должны позволить мне выполнить ее.