Камень Сокрушающий (СИ) - Михаилович Георгий. Страница 32

– Ты лучше думай кто это там на берегу караулит, – проворчал Сид, – Кабы не твои заморские приятели.

– Нет уж, – усмехнулся Бард, – Этих-бы я узнал, пусть даже и в темноте! Ну и следом в реку головой вперед бултыхнулся – уж лучше рыб кормить чем извергам этим прислуживать. Но – чу! Что там?

Со стороны левого берега послышался шорох и плеск. Стоящий подле берега незнакомец замаячил факелом и, приложив к губам свободную руку, окликнул путников:

– Эй там, на скале! Видишь меня?

– Вижу! – хором ответили путники.

– Хорошо! Идите тогда к самому краю, я до вас веревку доброшу. Есть её к чему привязать?

– Разыщем, мил человек! – крикнул Сид, – Ты покамест швыряй, а молодой вот поймает.

Аккуратно уложив на землю факел так чтобы тот не затух, незнакомец раскрутил над головой веревку и, как следует прицелившись, метнул её через реку. Серебряной лентой мелькнув над потоком, толстый конец веревки громко шлепнулся о кромку скалы, где был тотчас ухвачен ловкими пальцами Барда.

– Поймал? – крикнул незнакомец.

– Поймал! – ответил Бард, – Сейчас найду к чему-бы приладить. Длины сколько?

– Саженей двадцать, не меньше!

– Сойдет, – сказал Бард и поволочив за собой веревку, стал осматривать скалу.

– Тут вроде есть выступ, на самом верху, – молвил Сид, указывая на выдающийся с противоположного края скалы камень.

– Да, но, если к нему приладить - высоко выйдет! По воздуху придется ползти, не страшно?

– Страшно, но всяко лучше, чем по воде, – ежась ответил Сид, – Да и выбирать нам особо не из чего. Узлы умеешь вязать?

– Только для лютенных струн, – пожал плечами Бард.

– Хо! Давай-ка лучше я, а то неровен час обратно в реку сыграем, – ухмыльнулся Сид и, подмигнув Барду, двинулся к выступу. Через пять минут веревка была надежно прилажена и спутники, подойдя к краю скалы, окликнули стоящего на берегу незнакомца:

– У нас все готово, твоя очередь!

– Что-то веревка слишком поверху пошла, сейчас разыщу деревце с ветвями повыше! – ответил незнакомец и, подхватив свой моток, проследовал вглубь берега. Свет его факела померк, путники вновь очутились посреди угрюмой темноты и стали было воображать что незнакомец – вовсе не явь, а какой-нибудь речной дух или призрак разыгрывающий с ними злую шутку. Лишь только натягивающаяся над бурным потоком веревка свидетельствовала о подлинной телесности происходящего. Минут через пять веревка перестала шевелиться, из-за реки прозвучал торжествующий голос:

– Эй там! У меня все готово, можете ползти.

– Чур ты первый, а я за тобой! – сказал Бард.

– Ну уж дудки, – ответил Сид, – Ты молодой и ловкий, через реку перелетишь бодрым жаворонком! А я буду ползти долго, как жирная гусеница по капустному листу, и если поперёд тебя пойду – только заминка выйдет. Так что твоя очередь первая, а там уж я как-нибудь дотелёмкаюсь. Если и ухну топором в реку, то не жалко, значит на то и судьба состряпана.

– Но-но!» – Бард похлопал Сида по плечу, – Выше нос, и не вздумай купаться. Вода нынче студеная, да и во второй раз пожалуй не вытащу.

– Может и в первый раз не стоило вытаскивать, – добродушно усмехнулся Сид, – Ну-тес милсдарюшка, с Богом!

Переправились без особых приключений, даже страшащийся высоты Сид не замешкался и одолел канат почти-что с паучьим мастерством, спешившись чуть-ли не сразу после Барда. Стоя ногами на твердой земле, оба путника тотчас воспрянули духом и, поблагодарив незнакомого спасителя, принялись его с любопытством расспрашивать:

– Уж не думал я что в этой глухомани живую душу встретим, да тем паче в такое-то времечко! – молвил Сид, показывая пальцем на висящий под небосводом полумесяц.

– Я, право, тоже не думал, – живо ответил незнакомец, – Только слышу треск какой-то с реки идет, и вроде как с голосами человеческими вперемешку. Нешто, думаю, каких-то бедолажных к порогам принесло, экая проказа! Ну и подошел к речке, а там уж и расслухал как вы с кипака кричать начали. Как-же вас батюшки до сюда доволокло, ведь старая пристань в четырех верстах выше по течению.

– Припозднились мы, – ответил Бард, – А ночью в этих краях оказывается ни зги не видно: ущелье узкое и утесы как стена!

– Да-а, – кивнул незнакомец, – Но слава Богу, все ладом обернулось. Докудова путь держите, может вас обратно до пристани проводить?

– Будем очень благодарны, – поклонился Сид, – Но, пожалуй, утром пойдем, тем паче что спешки никакой нет, а я-то на ногах еле стою. А ты, выручитель наш добрый, не из углежогов-ли будешь? Слыхивал я что в тутошних краях делают угольный промысел.

– Нет, – ответил незнакомец, – Это раньше промышляли, но нынче в этих лесах только я и бываю. Зовут меня Драгомир, я – вольный охотник, один из последних среди этого одичалого края.

Вежливо поклонившись, путники назвали свои имена и еще раз горячо отблагодарили охотника за помощь и спасение.

– Коли до пристани утром пойдем, нонче приглашу заночевать на моей охотничьей стоянке! – громко молвил охотник. – Удобства у меня, конечно, мало, чего уж душе греха таить! Но зато сухо, костер теплым огнем пышет, покушать-попить разной лесной всячины есть, да и речные зудни не докучают. Так что, коли скромным ночлегом не побрезгуете, господа мои трактирщик и бард, то добро пожаловать!

Скоро добрались до Драгомировой стоянки, от которой и вправду веяло простым, но по-домашнему пригожим уютом. Утомившиеся и порядком потрепанные путники мигом разомлели, покойно устроившись на длинных деревянных лавках подле костра. Вольный охотник потчевал их мясной похлебкой, подливая в деревянные кубки на редкость пряное вино которое, очевидно, сам настоял на ягодах лесной голубики. По окончанию трапезы всех сразу-же поволокло в сон. Пожелав новым знакомцам приятных сновидений, охотник удалился в свою палатку и, растянувшись на ложе из звериных шкур, по-богатырски захрапел. Сид с Бардом, укутавшись в шкуры, остались ночевать подле костра, прежде бережно развесив на ниспадающих ветках порядком вымокшую одежду и обувь.

– Ты это, – сквозь сон протянул Сид, – спасибо что выручил меня там, на реке. А то пошел бы ко дну не хуже топора и… тово. Ну, а коли выберемся из этой передряги, то я тебе в подарок лютню справлю, самую лучшую на этом острове, из вишневого дерева! В городе закажем, в самом Хоринисе, у многоопытного мастера Торбена, а струны пусть лучник Боспер накрутит из кишок кротокрыса, чтобы тонкие были как девичьи ресницы, но прочнее паладинской стали. Так-то! Будешь музыку играть, как прежде в таверне, и добра наживешь немало – за твою музыку тебе мигом гору золота навалят и еще в долгу останутся, эх! Ты уж прости меня, если я с тобой слишком горячо полаялся об этом… как его… Некроманте, чтоб его леший сегодня-же задрал. Мы вот –смешные-же люди, мудро рядили как будущность мира обустроить, а сами пороги проворонили и, как последние ротозеи, чуть на дно не пошли. А вот коли пошли бы змеям речным на корм, то мир и не заметил бы вовсе! А мы о его судьбах не хуже старой судомойки трещали, эх.

– Кто старое помянет, тому и жабры вон! – тихонько засмеялся Бард, – Но от новой лютни я, пожалуй, не откажусь, тем более что старой лютни мне не видать, как ушей без зеркала. Ну а мир как-нибудь в следующий раз обустроим, может даже обойдемся без мудрых советов Некроманта. Мы теперь сами – сомы с усами! Доброй ночи старина, хлебнули-же мы лиха.

Под раскидистыми кронами деревьев, баюкаемые мерным потрескиванием костра и шелестом благоуханных лесных трав, уставшие путники спокойно заночевали.

Глава Тринадцатая – Дорога на Юг

Проснулся старина Сид после рассвета, отринувши от себя внезапно накатившую тревожную дрему: ему показалось что где-то за деревьями зазвучал голос отца Исгарота, взывающий то-ли о помощи, то-ли молящийся Богу, но самого Мага видно не было, а над округой будто бы разбушевался невесть откуда взявшийся шторм. Разомкнув глаза и резко подскочив на ноги, Сид вслушался в утреннюю тишину: роме гомонливого щебета утренних птах и отдаленного плеска реки ничего не было слышно.