Камень Сокрушающий (СИ) - Михаилович Георгий. Страница 37

– Чьи это башни? – удивленно похлопывая глазами спросил Бард.

– Это дозорные башни орков, – ответил охотник, – Стоят тут испокон веков, мало кто из людей на них забирался.

– Орков? – с испугом переспросил Бард, – Неужели тут кроме глорхов и орки водятся?

– До сотворения Барьера над Долиной Рудников точно водились, – сообщил охотник, – В те времена эти земли считались далеким пограничьем страны Минентальских орков. Дикий этот народ в ту пору часто спускался с гор, бывало доходя аж до самой реки, но людям нисколько не докучал благо крупных селений в этих местах как нынче нет так и впредь не бывало. С орками тутошнюю глушь делить приходилось разве что охотникам, но как говаривал мой покойный дед: в прежние времена вольные ловчие Хориниса и лесные орки Миненталя умели находить меж собой общий язык.

– Люди и орки ладили? – изумился Бард.

– Говорят ладили, только давно это было, – вздохнул охотник, – Разве разберешь сейчас что быль, а что небыль? Но дед рассказывал о промышляющих в приграничных с Долиной землях охотниках, которые исстари носили на себе какой-то особенный знак что для орков являлась символом дружбы. Завидев человека с этим знаком, орк не затевал драки а шел мимо с миром, иногда даже вежливо раскланявшись и пожелав удачи в охоте. По крайней мере такую историю любили рассказывать старые охотники, а как оно подлинно – то уж никто не ведает.

– В Миртане я о таком не слыхал, – молвил Сид, – Чтобы люди и орки мирились, вот уж диво из див!

– Те орки, которые у вас нынче в Миртане города жгут – они совершенно другие, – ответил охотник, – С тутошним лесным народом материковые орки схожи разве что именем, ну и внешним обличием, да и то не совсем. Видел-бы ты этих Минентальских увальней! Вроде и орк, а так поглядишь – чистый медведь: кряжистый такой, с головы до пят мохнатый, на задних лапах до сих пор стоит неловко, будто бы выпрямившись ходить научился вчера. Тутошние орки словно напрямую из старых сказаний вылезли, из легенды про то, как человек убил зверя и низверг его в царство Белиара. Материковые-же орки вовсе на зверей не похожи.

– Что уж говорить, какие там звери! – согласился Сид, – Тот народ что валит на нас из-за ледников Нордмара от рода человеческого пожалуй ничем не отличается, а кое где и вовсе опережает его: взять хотя-бы их богатырскую силищу и воинскую смекалку.

– А с чего они на вас валят-то, эти странные орки? – заинтересовался охотник.

– Один Белиар знает, да леший бы их душегубов подальше побрал! Ведь никакой обиды мы этому неизвестному народу не делали, старая война Робара Святого их никак не касалась. Великий этот король, да святится его имя во веки веков, в древнюю пору бивал орков из Неизведанных Земель что повадились разорять Миртану, то и дело высыпая разгульными ватагами из-за мглистых западных гор. Сам-то я их не видывал – бо, то были времена моих дедов и прадедов, но из сохранившихся преданий известно что ражьи орки запада больше походили как раз таки на тутошний лесной народ, нежели на привалившего из Нордмара грозного сородича. Оттоль и стих старой проповеди – «и Человек убил Зверя, и низверг его в царство Белиара», такие дела.

– Да уж, дела чернее сажи, – заметил охотник, – А меж тем мы уж без малого десять верст отмахали, может даже так выйдет что к концу дня доберемся до подъема на плато, только вот тебе диво – за всю дорогу я не приметил ни одного звериного следа!

– И слава Богу, – облегченно вздохнул Бард, – Не очень-то хотелось иметь дело с тутошней живностью.

– То да, – буркнул охотник, – Но все-ж непорядок – ни зверей, ни следов. Но полно, чем скорше пройдем, тем меньше похлопочем!

Дальше шли молча, впереди по-прежнему шел охотник Драгомир то и дело припадая к земле и осторожно вслушиваясь в округу, за ним настороженной походкой шествовал Бард, ставший за это время прытким и чутким как лань. Немного поодаль, замыкая шествие ковылял старина Сид, согнувшийся в три погибели и тяжело опираясь на посох то-ли от усталости, то-ли от лежащего на душе беспокойства. День померк, на белесых верховьях заиграли отблески заходящего солнца, вконец измотанные путники как могли прибавили ходу, но ущелье третьего ключа и узкий карниз вдоль которого бежала тропа все никак не заканчивались. Получасом потягавшись с крутеющим подъемом и окончательно растратив остатки сил, они свернули с тропинки, пересекли холодный ручей и, вскарабкавшись на небольшую каменистую осыпь, решили заночевать. Укрытием послужила раскрывшаяся прямо за осыпью глубокая расселина, со всех сторон поросшая чахлым кустарником и жесткой как щетина травой. Костров решили не жечь и на этот раз, подкрепившись вяленым кротокрысьим мясом с остатками найденных Бардом кекликовых яиц. Расшнуровав сумку с путевым скарбом, охотник Драгомир принялся выуживать ночлежные шкуры, но вдруг разом бросив затею настороженно вскочил на ноги.

– Чу! Слышите?

– А? Что там? – встрепенулся Бард.

– Тс-с-с, слушай!

Мигом отложив еду путники поднялись и, усиленно напрягая слух, стали вслушиваться наступающую ночь. Поначалу до них донеслись привычные шумы горного края: над верховьями тихонько завывал ветер, изредка потрескивали жухлые ветви кустарника, в лежащей под ними ложбине весело прыгая с камня на камень журчал и куражился холодный ручей. Но минуту спустя к привычным шумам стал примешиваться какой-то посторонний рокот, гулкий и мерный, походящий на ритмический стук, словно кто-то меж горных верховий вздумал колотить в барабаны. Перестук этот нёсся попеременно - то нарастая, то умолкая, но с каждым новым началом становясь все отчетливей и громче. Минуту спустя сереющие в ночной мгле склоны озарились всполохами багряного пламени, пуще прежнего загремел дробный перестук, над узким ущельем ключа пронеслись первые зычные раскаты ратного горна.

– Не уж-то ли орки? – сдавленным голосом просипел Сид.

– Похоже на то, – мрачно молвил охотник, – А их ведь тут быть не должно, эти земли давно покинуты!

– Очевидно старые хозяева решили вернуться, – сказал Сид, нащупывая рукоять короткого кинжала.

– Что-же делать-то будем? – спросил Бард, испуганно озираясь на вспыхивающие среди гор зловещие зарева.

– Авось они сюда не свернут, – ответил охотник, – Ведь если их много – то нерезонно брести вдоль карниза, где пройти можно разве что гуськом. Скорее всего они идут старой торной дорогой, которая спускается от сторожевых башен к устью второго ключа – вовремя-же мы оттудова смылись! Но вы покамест укройтесь тут: даже если кто и пройдет по тропе, то в прогалине этой, за кустарником, вас уж точно никто не заприметит, а я меж тем пойду-поразведаю что там да как. Сидите и носа без меня никуда не кажите!

Прежде чем Сид с Бардом успели что-либо возразить, охотник Драгомир тенью выскользнул из-за кустарника и, в два прыжка обогнув сыпучий склон, еле видимой тенью перемахнул через ручей. Пол минуты спустя его серый силуэт исчез в ночной мгле и путники остались одни. На минуту показалось что барабанная дробь поугасла и отошла в сторону, но тут сверху разнесся леденящий кровь верезг орчьего горна. Замерев за кустарником, путники увидели, как освещая округу желтыми языками факельного пламени на тропе показалась первая вереница Минентальских орков. Они шли, чеканя по-военному шаг и громыхая вороненным доспехом, за их спинами гремели, выбивая ритм, походные тамбуры. Возглавлял цепочку дюжий беломордый орк-шаман, с ног до головы обвешанный замысловатыми амулетами и яркими драгоценными камнями. Всем своим могучим станом опираясь на здоровенный посох, больше походивший на неструганую дубовую жердь, орчий шаман вел свое воинство горделиво задрав мохнатую голову. Сработанное из волшебной руды навершие посоха мерцало перед шаманом угрюмо-сизым свечением – путеводным для его подслеповатых глаз, привыкших заглядывать в незримый для обычного ока мир магических потоков и теней. Мало кто знал, но пользуясь подобными светильниками шаманы орков умели предощущать рунную магию паладинов, этим самым выискивая и угадывая засады людей короля. А цепь орков все тянулась и тянулась вдоль карниза, хрипели натруженные дыханием орочьи глотки, казалось что шествию воинства не будет конца.