Особое задание - Шалашов Евгений Васильевич. Страница 38

Народ, живший за счет рыболовства, ругается. Я тоже ругаюсь, потому что в последнее время есть стало совсем нечего. Если бы не рыба, то пропали бы. Свежей в продаже нет, но вяленой и сушеной вдоволь.

Я теперь паёк не получаю, а выкупаю. С подработкой в газете худо-бедно концы сводим с концами, но сахара и чая давно не видим. Хорошо, что я не курю, а не то бы совсем труба. Табак здесь привозной, самосада, спасавшего курильщиков в Центральной части России, отчего-то не садят. Народ, не завязавший с пагубной привычкой, курит сушеные листья. Говорят, лучше всего «идёт» березовый лист, из старых веников. Не знаю, пробовать бы не стал.

Впрочем, если вспомнить моё прошлое житье-бытье хоть в Череповце, хоть и в Москве, то совсем даже и неплохо.

А Галинку жалко. Бьется, бедолага, как рыба об лёд, кормит здорового мужика, да ещё и переживает – что люди скажут? Жалко женщину. Как ей объяснить, что мне на самом деле не двадцать (или уже двадцать один?), а больше? Не объяснишь, да и не стану я ничего объяснять.

Наш агитплакат шума наделал немало. Готовившееся наступление мы не сорвали, но один батальон как минимум из строя вывели. Мало? Конечно, мало, но может, именно этот батальон, использованный вовремя и в нужном месте, и принёс бы решающую победу белым. По слухам, где-то на Ваге русская рота пыталась насадить на штыки англичан, но те сбежали, а роту расформировали. Однако это лишь слухи.

Пока Архангельское подполье притихло, потому что и контрразведка англичан, и контрразведка белых, а также добровольные помощники, вроде нашего старшего по кварталу, искали всех, кто причастен к агитке. К счастью, никого не нашли.

Совпадение или нет, но в порту вышло из строя сразу четыре корабля. Возможно, не зря мы с товарищами освобождали Неклюдова!

Похоже, за подпольщиков решили взяться всерьёз и радикально. Недавно в городе и во всех ближайших селах были расклеены объявления за подписью генерала Марушевского, где всем желающим разрешалось выехать в Советскую Россию. Единственное условие – необходимо подать заявление властям по месту жительства с указанием причины вашего отъезда, а также политической принадлежности.

Они что, всерьёз решили, что большевистское подполье попытается смыться из города таким путем? Дураков нет. Я вообще не думал, что кто-то «поведётся» на подобную провокацию. Ан нет. И желающие нашлись, и заявления приносили, пытаясь объяснить, что в Архангельске оказались случайно, по делам, так и застряли, а в Вологодской губернии или в местах, где сейчас красные, их ждут семьи, а скоро полевые работы. И что в результате? Расстреливать и сажать в тюрьму никого не стали, но белой армии удалось укомплектовать целых три роты из «уклонистов». Вполне возможно, что это и было целью заместителя командующего белой армией.

Союзники наращивали своё военное присутствие. О самолетах я уже сообщал в Центр, теперь появились ещё и танки. Их количество установить не смог, в пределах от десяти до двадцати. Минус два. Два танка отчего-то сорвались с тросов и упали в Двину. Вытащат ли их водолазы, не факт, а если и вытащат, то будут ли они пригодны к эксплуатации?

Эх, бедный-бедный Крестинин! Упоминаний о «самобеглых черепахах» не нашел, может, «пушки и зелье» с «обозом» подойдет?

Союзники нынче сидят по казармам. Выходить в город строжайше запрещено во избежание эксцессов. Даже английские патрули стараются не заходить в безлюдные места. Французы иногда вылезают, их отчего-то не трогают.

Больше всего от этого пострадали владельцы питейных заведений и девушки с «низкой социальной ответственностью», которых в Архангельске немало. А что тут такого? Портовый город, моряки, хоть наши, хоть иностранные, желающие гульнуть. В шестнадцатом, когда расширяли старую железную дорогу, строили новый порт, спрос на девушек был дичайший! Хорошо, что «ночных бабочек» немного выручали крестьянки, приезжавшие в город на подработку. Да-да, было и такое. Некоторых собственные мужья отправляли. Мол, ничего страшного, я-то за трёху целый день горбачусь, а тебе и делов-то, что ноги раздвинуть, норка не измылится. За неделю-две можно на корову заработать, за месяц на лошадь.

Свержение самодержавия «бабочки» приняли с восторгом и вместе с революционной молодежью охотились за местными полицейскими, вымещая на них старые обиды. Одного особо ретивого городового гонявшего барышень с набережной даже пытались утопить в Северной Двине, но прохожие отбили. Летом семнадцатого девушки попытались открыть собственный профсоюз, зарегистрировать его в управе, но не разрешили. Мол, налоги в казну – всегда замечательно, но какую деятельность прописать новому профсоюзу?

При большевиках девушкам легкого поведения жилось грустно. Арестовывать их никто не арестовывал, услугами пользовались многие, включая членов губисполкома, но платить не желали.

Но в августе, когда высадились союзники, для барышень наступило лучшее время! И клиент прёт и платит не «керенками» или «моржовками», а валютой! А тут на тебе! Американо-английские солдаты в казармах, а французы жмутся, платить не любят.

О несчастных жрицах любви, понятное дело, в Центр докладывать не стал. Писанины и без них хватает.

Я сочинял очередную статью для газеты. Разумеется, темой снова выбраны англо-русские отношения, и теперь можно смело переносить место действия в Архангельск. Как не написать о Ричарде Ченслере, отправившемся открывать новый путь в Индию, а открывшем Россию? А что ещё делать несчастным англичанам, если испанцы и португальцы с подачи Римского папы поделили весь мир? Что они беспощадно топили их корабли, застигнутые у берегов Африки или Индии. Тягаться с могущественными морскими державами Англия ещё не могла, потому пришлось искать альтернативные пути. И вот отважный капитан Ченслер вместе с двумя другими мореплавателями, отыскивая Северо-восточный проход, отправился в далёкое ледяное море. Увы, природа оказалась неблагосклонной. На двух кораблях команды погибли от холода и цинги, зато Ченслер, пройдя Белое море, вышел к устью Северной Двины и, к своему удивлению, обнаружил монастырь и крестьянские деревушки. А дальше, проигнорировав запреты местной администрации, Ченслер рванул прямиком в Москву, где изумленный царь Иван Васильевич по прозвищу Грозный удостоил храброго капитана аудиенцией и дал ему грамоту на право вести торговлю.

А дальше – триумфальное возвращение в Англию, создание Московской компании, хартия от королевы на право монопольной торговли с Россией. И вот Ченслер опять возвращается в Москву, силой своего обаяния получает от Ивана Грозного грамоту на беспошлинную торговлю (думал ли Иоанн Васильевич, сколько денег он потеряет?), ряд других привилегий.

В обратный путь Ченслер забирает воск, пушнину, войлок и канатную пряжу, так необходимую молодому английскому флоту. Всего товаров на двадцать тысяч фунтов стерлингов. В переводе на русские деньги это составляло двести тысяч рублей, а сколько это на деньги одна тысяча девятьсот девятнадцатого года, я даже не берусь сказать. Ещё вместе с капитаном в Англию отправился русский посол Осип Непея, которому было поручено установить дипломатические отношения. Увы и ах. Корабль, не дойдя до Англии, попал в шторм, и на морское дно отправились не только товары, но и сам Ченслер. Русскому послу чудом удалось спастись, и он достиг берегов Британии, добрался-таки до королевы.

Довольный собой я поставил под статьей свою подпись «В. Черепанин», обмакнул перо в чернила и вывел заголовок «Славная смерть английского капитана». Я уже собрался отнести материал в газету, благо что минут пять ходьбы, как в мою каморку вошел директор библиотеки.

– Владимир Иванович, разрешите прочитать ваш труд? – попросил Платон Ильич.

Ну как можно отказывать собственному работодателю?

Ознакомившись с моим опусом, директор развел руками:

– Владимир Иванович, не знаю, что и сказать! С одной стороны – легкость слога, блестящее владение материалом. С другой – вы совершенно неправильно подаете информацию. Судя по вашей статье, англичан влекла в далекие и трудные путешествия только жажда наживы. Ваш Ченслер – авантюрист и пройдоха, вывезший из России несметные богатства, облапошивший русского царя, но в конце-концов погибший вместе с сокровищами!