Предатель (СИ) - Ким Сергей Александрович. Страница 20

— Первые две недели вам не придётся особо много бегать по Академии, — объявила Анастасия. — Занятия будут проходить в рамках одного корпуса, чтобы вы смогли запомнить, что где находится. К тому же учебные классы будет всё время сопровождать кто-то из третьекурсников. Также пока что вам дадут обзорно все преподаваемые на первом курсе предметы, а после двух недель вы уже выберете нужное. Ещё раз напомню, что теорию магии вы будете изучать в любом случае — без зачёта по ней вам не получить доступа ни к одному важному предмету. А кто решит идти по пути боевых магов — тем, например, не обойтись без фехтования. Ну и так далее. Если вопросов нет — начали?

А начали мы как раз с теории магии, её вела уже знакомая нам декан Волкова…

— Без ложной скромности могу сказать, что мой предмет является фундаментальным, — заявила Рогнеда, постукивая пальцами по эфесу шпаги. — Если вы носите звание чародея, то можете не знать, в каком веке открыли Новый Свет или где находится Хальмахера, но как работает магия — знать обязаны. Этому мы и посвятим следующие три года, разбирая основополагающие принципы функционирования и построения волшебства. Да, мне прекрасно известно, что каждый из вас далеко не новичок и, вероятно, думает, что и так прекрасно знает, что такое магия и с чем её готовят… Однако замечу, что вы не первые так думаете, а в большинстве кланов уделяют крайне мало внимания теоретическим изысканиям. Особенно, если речь об относительно небольших кланах… Что можете об этом сказать, например, вы, Конрад?

Ну, чего я-то сразу, а?

— Всё так, — кивнул я, нехотя поднимаясь с места. — Большой клан может позволить себе специализацию, имея в своём составе отдельно теоретиков, боевиков, алхимиков, артефакторов и целителей. Небольшие кланы такой роскоши лишены.

— Например, Винтеры?

— Например, Винтеры. Сложившиеся… обстоятельства вынудили нас перейти на такую систему, когда каждый член клана становится боевой единицей в себе — и боевиком, и алхимиком, и целителем. Как водится, универсал всегда уступает узкому специалисту. Однако это не означает, что мы вовсе ничего не исследуем.

Сёстры выразительно посмотрели на меня. Что было ожидаемо, учитывая, какую чушь я сейчас нёс.

Ну, какие ещё теоретически изыскания, право слово? Винтерам не до теории уже почти как сотню лет… Всё обучение новых егерей теперь и правда сводится к тому, чтобы создать универсальную боевую единицу. Когда на кону вопрос выживания — не до экспериментов и научных изысканий.

— Можете что-нибудь нам продемонстрировать? Из подобных наработок.

Не думаю, что декан хотела прилюдно посадить нас в лужу, однако и осадить выскочек было бы вполне логично. Ну, в данном конкретном случае выскочку. То есть меня. А что? Я бы и сам мог бы предположить, что, набрав наивысший балл при поступлении, могу банально возгордиться, облениться и забросить учёбу…

— Почему бы и нет, — пожал я плечами и вышел к огромной грифельной доске.

Демонстративно щёлкнул пальцами, и магией притянул кусочек мела. Не рывком — плавно. И в руки брать не стал, но повинуясь лёгким движениям указательного пальца я аккуратно вывел «Гироскопическая компенсация».

— Интересно, — Волкова слегка прищурилась и обвела взглядом класс. — Кто скажет, в чём суть продемонстрированного Винтером действия?

Руки подняли Вилли, Эйла и ещё одна студентка, которая оказалась первой.

— Да, Озерова, — кивнула Рогнеда.

— Это стандартный кинетический импульс, — с места произнесла высокая девушка с длинными тёмными волосами и в больших круглых очках. — Но так как обычно он крайне резок, используются меры компенсации. Это требует либо высокого контроля, либо больших энергозатрат, однако сейчас и паразитные эффекты, и эфирные возмущения были крайне малы. Вероятно, использовался какой-то новый принцип компенсации. Возможно, как и написано — гироскопический.

— Десять баллов, Озерова. Ещё дополнения будут? Нет? Тогда объясните вы, Конрад.

— Принцип не особо сложный, хотя и требует некоторого умения, — я развернул над левой ладонью большую фантомную схему заклинания. — Вместо классического контрвектора или управляющих спиц, в схему был встроен вот этот элемент.

Я рассеял всю схему, кроме одного участка, представляющего мешанину закольцованных линий.

— Это гироскоп. Точнее его функциональный аналог. Весь паразитный выхлоп, вызывающий рывки перемещаемого объекта, уходит именно в него. И чем сильнее выхлоп, тем устойчивее транспортируемый объект.

— Садитесь, Конрад. Вы более чем заслужили свои двенадцать баллов. Однако, вы и правда считаете даже такую мелочь допустимой для огласки? У нас, порой, выпускные работы писали по куда меньшим новшествам.

— Предполагаю, что это решение и так уже многими найдено, просто пока не находит применения… или не разглашается, — деланно равнодушно отмахнулся я. — Тем более, что это скорее игра ума, практический эффект от этого новшества совершенно неочевиден.

Только я не предполагал, а знал точно — этот эффект уже открыт, а через несколько лет почти одновременно в Пакте и в Британии его будут использовать в авиастроении. Так что огласки я правда не особо боялся: кому это было полезно — тот и так знает, а для рядовых боевых магов такой эффект особой пользы не несёт. Чтобы, например, вырвать оружие из рук врага нужен как раз импульс посильнее, а левитационные ранцы на текущих технологиях не построить…

До обеда было ещё три урока.

Географию вёл Борис Наумович Уваров — бодрый мужчина лет сорока пяти, в небольших очках и с длинными седыми волосами, заплетёнными в хвост. Тарахтел он как пулемёт, но впечатление оставил довольно приятное. Тем более по говору я предположил, что господин Уваров не просто кабинетный теоретик, а в своё время и правда поездил по миру. Этот предмет, конечно, тоже стоило бы взять, чтобы потом послушать курс политологии… Не мне — сёстрам. Хотя, и мне бы тоже не помешало. Я же больше по военной части, а общую теорию неплохо бы и подтянуть. Политикой мне пришлось только к концу жизни заняться, но тогдашние расклады сейчас просто-напросто бесполезны — в тех же странах Среднего Востока через тридцать лет почти все династии сменились, и я уже молчу о Европе. А политология — не тот предмет, который стоит изучать по учебникам даже пятилетней давности…

Преподавательницей биологии оказалась Полина Смирнова — улыбчивая круглолицая дама лет пятидесяти, которая предпочла вместо обычного класса оранжерею. Насколько я понял, на данном предмете планировался уклон в ботанику и изучение магических растений.

Математику вёл господин Ястржембский — сурового вида старик лет семидесяти с длинной окладистой бородой. Это на словах от теормага никуда не денешься, но, как я понял, без зачёта по математике на второй курс магической теории не пустят. Что, в общем-то, логично, потому что продвинутые схемы заклинаний без понимания геометрии особо не построишь. Можно, конечно, тупо заучивать схему за схемой, но мы же, слава Ормузду, не в Средневековье живём.

После обеда было ещё четыре вводных урока.

История тоже в общем-то порадовала — вёл её некто профессор Покровский. Невысокий, совершенно благообразного вида старичок с козлиной бородкой и в пенсне. Голос он имел вкрадчивый и негромкий, но отчего-то проникновенный — даже не отличающаяся усидчивостью Хильда заинтересовалась.

— Лишь поняв наше прошлое, мы сможем осознать настоящее и подготовиться к будущему, — произнёс Покровский, заложив руки за спину и глядя в окно. — Звучит банально и высокопарно, но от этого оно не становится менее правдивым, а мы просто любим рядить слова в красивую одежду. Вообще это ведь не просто абстрактная философия — мы и правда ещё очень многого не знаем о прошлом. Мы знаем о Древних, видим следы их могущества, пользуемся их знаниями, но даже толком не знаем, кем они были. Мы — действительно их далёкие потомки или же просто варвары, что пришли много позже и теперь бродят среди величественных руин, открыв рот от изумления? Мы не знаем, чего хотели Древние, к чему стремились… И что их в конце концов погубило. Мы говорим — Первая Война, Война Древних. Но кто и против кого в ней сражался? Была ли это война междуусобная или же против некоего внешнего врага? И если верно последнее, то не повторится ли это когда-нибудь ещё? А мы-то, господа и дамы, отнюдь не Древние — нам до их могущества, как до Луны. Наша магия и пушки — ничто по сравнению с инструментами предтеч, что могли рушить и воздвигать горы…