Пробудившая пламя (СИ) - Вайнир Кира. Страница 63

– За то, что оставили без помощи Ираидалу во время беременности? За то, что из-за того, что они не соизволили помочь лари, Ираидала потеряла третьего ребёнка? – не верил я своим ушам.

– Третьего ребёнка твоя Ираидала потеряла год назад, по вине Абилейны, а не лекарей. И Абилейна сполна заплатила за свою вину. Ираидале заплатили золотом за пережитое. – Широко распахнула глаза майриме. – Она просто наложница, которой повезло родить одарённых детей. И не более! Она рабыня, купленная на торге, имущество императорского дома!

– Именно поэтому ты мне врала про её беременность? Объясни мне, майриме, как ты могла не знать, что беременность наложницы от крылатого не может быть "обычной"? Почему ты мне сказала, что это лишь попытки привлечь внимание? – уже кричал я, понимая, что ни какими словами и обещаниями, подарками и поступками, я не верну обратно то время, чтобы исправить весь кошмар, пережитый Далли.

– Мой умерший первенец был бескрылым, и я всю беременность пила какой-то отвар и отлично себя чувствовала.– В голосе майриме зазвучали слёзы, как было всегда, когда она вспоминала моего старшего брата, умершего почти сразу после рождения. – А потом, моя повитуха варила мне отвар по своему рецепту. И хоть я тебя и не доносила, но ничего страшного не переживала во время беременности.

– Так что же ты не отправила эту чудесную повитуху к Ираидале? – впервые слезы матери меня не тронули.

– Она погибла после твоего рождения, её убили грабители, чтобы отнять награду за твоё рождение. Не могу себе простить того, что моя щедрость стала для неё приговором. – Подняла глаза к потолку, удерживая слезы мать.

– Про беременность ты получается, не знала, а оговаривала Ираидалу столько лет, тоже не зная? Или случайно? – мать плакала красиво, слезинки замирали в уголках глаз, делая их ярче и больше. – И ни разу совесть тебя не побеспокоила? Ни разу, пока ты и казначей обвиняли её в бешеных тратах, а ты принимала благодарность за поступки Ираидалы? Ты мне семь лет врала, говоря, что обозы отправляла ты! Семь! Лет!

– Я? Это ты решил, что их отправляла я! А я в первый раз не знала, как ты на это отреагируешь! Может, взбесишься, что Ираидала исправляет твои просчёты? – отреклась мгновенно от всего мать.

– То есть я виноват, что зная, насколько я благодарен за эту помощь, ты приписывала её себе? Даже зная, что растраты казны на эти обозы приписывают Ираидале, и поэтому я снизил ей содержание? Это подло, майриме! Просто подло и мерзко! И ты будешь наказана за эту ложь. – Я чувствовал себя не просто раздавленным, я ощущал себя преданным! – Я верил тебе, мама! Верил, как никому в этом мире. Твои слова принимал, как неоспоримую истину и никогда не подвергая сомнению. Я доверил тебе самое дорогое, моё сокровенное! А ты сделала меня палачом собственного сердца! Слушая тебя, я заставил безгранично любящую меня девочку пройти через настоящие пытки! Я уходил на войну, оставляя свой дом в ваших руках. Я верил, что вы бережёте его, чтобы я хотя бы на пару месяцев мог вернуться в тепло и покой.

– Берс, дорогой, это просто ошибка! Пламя! Главное, что двоих-то детей она смогла родить! Давай я прикажу, и тебе приведут лучших наложниц...– начала мать.

– Нет! Я еще, когда был ранен, сказал, что больше не потерплю ни одной новой девки в гареме. Хватит. Я понял, почему Файрид разогнал этот змеиный клубок. И тех, что есть, я в ближайшее время отправлю. – Озвучил смутно мелькавшее решение, и словно дышать стало легче. – Ты же, отправишься в нижний гарем, в прачечную. На семь недель. По неделе за каждый год лжи.

– Что? Ты не посмеешь так меня унизить! – воскликнула мать.

– Император приказал известить его, как будет наказана лгунья, присвоившая себе чужие заслуги. – Жёстко отчеканил я. – Или наказываю я, или тебя накажет отец!

– Нет! Я...

Майриме прервал стук в дверь, после разрешения войти, в комнаты матери вошёл новый казначей.

– Оман, содержание кверхов бессмертных мы считаем, как прихоть лари, тратившей своё содержание, как ей вздумается, или это государственные нужды? – спросил он, глядя на меня.

– Это действительно так важно, что вы пришли даже в мои покои в поисках омана? – почему-то заволновалась мать.

– Таак... Какое отношение Ираидала имеет к содержанию кверхов? Которым, как я знаю, ежемесячно выделяются деньги из доли военной добычи, причитающейся императорскому роду? Да ещë и наложницы ежемесячно в качестве благотворительности помогают. – Спросил я мать, заверявшую меня вместе с казначеем именно в этом ещё года четыре назад.

– Чего? – непосредственно удивился мой юный казначей. – Что за бред! И близко такого нет. С рождения наследников и уже больше семи лет, госпожа Ираидала каждый месяц со своего содержания лари отдаёт деньги старшим кверхов. Они за счёт этих денег и существуют. Да вы любого стражника спросите, все знают, если сегодня выплата содержания, то завтра придут старшины. Сейчас-то конечно им легче. Барлик, Марс... Ой! Илсиры Барлик и Марс и их сестра заботятся. А так только лари и помогала.

Утихнувший было гнев всколыхнулся с такой силой, что казалось, я сам сейчас полыхну не хуже Валисандры.

– Содержание кверхов это строго государственные нужды. – Чеканю, не отводя взгляда от побледневшей матери. – Так сколько всего в месяц тратила именно на себя госпожа Ираидала?

– Восемнадцать – двадцать монет. Сюда же включается и содержание её личных рабынь, Фарли и Гульнизы. – Отчитался парень, а я с трудом проталкивал воздух в лёгкие. – И кстати, я точно знаю, что старшие оставляли лари расписки в получении денег. Может она их не забрала с собой?

– Сейчас посмотрим. Смотрителя гарема сюда, живо! – боюсь, что ещё немного, и я начну убивать. – Я требую своим именем, снять наложенные печати на покои лари Ираидалы. И веди, хочу посетить новые комнаты лари, ведь она поселилась там после рождения наследников и я там ни разу не был.

– Берс, не стоит! – попытался остановить меня Таргос, используя даже свое положение моего молочного брата.

– Теперь тем более пойду. И если я ещё хоть кому-нибудь буду повторять приказ дважды, вам фарлака нежной лаской покажется! – рявкнул я.

Смотритель посеменил вдоль коридора, всё время оглядываясь и трясясь. И вдруг остановился у самых крайних дверей в коридоре, ведущем к комнатам прислуги. И именно с них снял хорошо видимую, после моих слов о снятии, печать.

– Никто ничего не перепутал? – на всякий случай уточнил я.

– Нет, именно здесь жила лари Ираидала. – Ответил мне Таргос, так как смотритель даже стоять не мог от страха.

– Здесь? Фактически в комнатах прислуги? Как служанка? Тому, кто поселил её сюда, лучше сдохнуть самостоятельно и до того, как я из этой комнаты выйду. – Толкнул я дверь и вошёл.

И лучше бы не входил! Тут не было даже необходимых удобств. Сквозь проплешины ковра был виден пол. Самое дорогое, что я здесь нашёл, это было зеркало в купальне и секретер в углублении.

Бумаги, книги, было видно, что какие-то забрали. Толстые тетради. А вот и доказательства того, что обозы готовила Ираидала. Все расчёты, списки, цены. Одна из последних тетрадей привлекла внимание датами. Аккуратно расчерченные страницы, когда и сколько получено, на что потрачено... Столбик подарки просто исчез. Развернулся к последней двери, гардеробная. Передо мной вырос Таргос.

– Послушай, хватит. У тебя и так глаза полыхают! – говорит он.

Просто отодвигаю его в сторону и захожу. Пустые несколько вешалок. Немного же Далли забрала с собой. Фактически детей и коня.

– Берс, я попробую объяснить... – попыталась влезть в мои мысли мать.

– Что дословно сказала Ираидала, когда отказалась выбирать подарки? – потребовал я.

– Я... Я не знаю, мне передали служанки. – Пискнула мать, видя моё лицо.

– Зови, живо. – Я уже хотел обратно на войну!

Дождаться обоза, чтобы знать, что ещё есть шанс, что не всё я уничтожил вот всем этим скотством. Не важно, сам или веря кому-то.