Пробудившая пламя (СИ) - Вайнир Кира. Страница 81

– В Карнаке нет дворца и отдельной огороженной дворцовой территории. А территорию оманлира детей ты не покидала. – Выкрутился оман.

И только тут до меня дошло то, о чём я и не задумывалась даже.

– Карнакский дворец стоял на каменных сваях посреди залива... То есть, если бы дворец сохранился, а достойного сопровождения у меня там не было, то выйти из дворца я не имела бы права? Это даже не ссылка, это пожизненное заточение во дворце. И за что? За то, что плакала и осмелилась тревожить своими жалобами? – я резко развернулась и пошла следом за слугой к конюшням, чтобы забрать Адика.

В душе всколыхнулась обида. Я просто в течение года избегала фактически ареста из-за глупой случайности, совпадения!

– Ираидала...

– Что такого могла совершить Ираидала, чтобы заслужить подобное отношение к себе и такие желания, не просто отослать с глаз долой, а ещё и буквально похоронить заживо? Что за преступления на моей совести? – развернулась я к оману, не думая в этот момент об осторожности.

– Я был слеп, а во дворце не всем понравилось появление так сильно любящей меня девочки... – Берс стоял настолько близко, что при каждом дыхании, я касалась его грудью. – Я тебе пообещал, я всё это изменю, Далли!

– Изменишь? Что можно изменить теперь? Сейчас? Нет больше никакой Далли, прежней, до безумия любящей и живущей одним тобой Ираидалы не существует. Она умерла. – Вырывались у меня слова признания. – Осталось только имя и привычные черты. В душе, что горела любовью к тебе, остался только пепел! Всё выжжено, нет ничего кроме горечи воспоминаний и грязи твоих измен. Не наступает весны на выжженных камнях! Понимаешь? Любящее тебя сердце перестало биться в ту ночь, когда ты отвернулся, и посчитал собственную похоть важнее просьб о спасении. Тогда ещё можно было что-то изменить, сейчас нет! Я в это не верю. В моей жизни нет больше любви к тебе...

Понимаю, что ещё секунда рядом с ним, и я явно сотворю такое, о чём потом буду очень горько сожалеть. Разворачиваюсь, подхватывая юбки, и бегу. Адик, словно издали меня почуяв, начинает приветственно ржать, да и Шторм рядом, он не даст заблудиться. Но убегая, ещё успеваю услышать голос Файрида.

– Пламя, что же нужно было пережить, чтобы такие слова были правдой?! – и в его голосе, я отчетливо слышу жалость.

Не сочувствие, и даже не сопереживание, а именно жалость, словно я вымокший под дождём беспризорный щенок с перебитыми лапами! Нет, нужно срочно уезжать из этого дворца. Меня здесь словно подменили! В руках себя совсем не держу. То скандал на глазах императора, то в глаза бывшему сожителю Ираидалы, а кто он ей ещё, как не сожитель, признаюсь, что я не его лари!

Кидает из крайности в крайность! Слёз полны глаза, вся напряжена, кажется, ещё секунда и искры полетят в разные стороны! Искры! Ираидала! Да ты дура, дурища самая натуральная!

Усталость, тревога, оман со своими непонятными переобуваниями на ходу. А ты огненная, вот пламя и рвётся наружу, ведь я его кормлю своими эмоциями! Ира, вспомни, сколько тебе лет! И прекрати истерику, не девочка, в конце концов, любимый мальчик которой на выпускной пришёл с другой! Хватит! Тебя и так уже жалеют.

Почувствовав, что слезы вот-вот готовы сорваться вниз по щекам, подняла лицо к небу, и несколько раз быстро моргнула, помогая ветру высушить так и не пролитые слёзы.

– Не стоит. – Говорит оман, взгляд которого я ощущаю от самого дворца. – Говорят, слёзы очищают душу и смягчают сердце.

– И раздражают мужчин. – Дополняю я и отвожу Адика чуть в сторону, чтобы Шторм мог идти рядом именно с этой стороны.

Конь омана, явно не привыкший к соседству с гронхами, шарахнулся в сторону. Оман быстро справился с конём и выровнял движение, но приблизиться уже не мог, с одной стороны от меня были стены домов, с другой гронх.

Шторм бежал с таким достоинством, словно сам был императором в неизвестно каком поколении. Периодически поворачивая морду в сторону собирающихся в кучки любопытных детишек, он грозно рыкал, вызывая этим кучу визгов. Однако, совсем немного проходило времени и в новой компашке ожидавшей "своего" рыка, мелькали уже знакомые мордашки.

Весь день, с кем бы я ни разговаривала, чем бы я не занималась, чтобы я не обсуждала, меня буквально жгло от взгляда омана. Казалось, что если бы я посмотрела в лицо Берсу, неважно в какой момент, я бы встретилась с ним взглядом. Казалось, он жадно прислушивается, ловит каждое слово. И всё время был рядом.

Вроде ничего не значащие жесты. То с коня снял, не дав спуститься самой, то подал руку, когда поднималась по строительным мосткам, то у всех на глазах подхватил и перенёс через неглубокую канаву с грязной водой. Но в каждом из них любой мог лёгко разглядеть предупреждение.

Глава 32.

Ираидала, лари Марид Нави.

Крики и грохот со стороны набережной привлекли наше внимание. К тому времени, как мы подошли к месту событий, всё уже решилось. Оказалось, что моряки с одного корабля-торговца что-то не поделили с моряками другого. А так как дело дошло до драки прямо на набережной, то они со своей сварой ещё и помешали разгрузке третьего корабля.

Всё это грозило перерасти в общую свалку. Но на соседнем причале разгружали баржу с камнем для строительства новых улиц, строители, принимавшие груз, и угомонили скандалистов.

– И часто у вас тут такое? – впервые за всё время, что мы здесь находимся, оман говорит что-то ещё, кроме слов ответных приветствий.

– Бывает. – Отвечает ему старший Гарид. – Но быстро успокаиваем. Кто рядом оказывается, тот и успокаивает. Да и местные мальки сразу бегут к старшим или лекарям. С лекарями вообще никто не сорится.

– Старший, у вас сейчас на второй спуск дворцового плато перенесены все кверхи бессмертных. – Показывает в сторону новых зданий оман. – Многие из ветеранов получили такие увечья, что работать где-то не смогут. Но их ранения не отняли у них опыта подготовки, службы и участия в настоящих боях. Многие ветераны не умеют больше ничего, кроме того, что быть бессмертными. И они могут подготовить вам из местных тех, кто будет следить за порядком, обходя улицы. Скажем так, уличная стража. Они же будут пресекать подобные беспорядки сразу. Ветераны же могут быть и старшими таких, обходящих кварталы, небольших отрядов. Ведь если воин потерял глаз, это не лишает его умения управлять и направлять. А главное, такие люди не растеряются в непредвиденной ситуации. Например, во время нападения.

– Нападения? – удивилась я. Ну неужели он сейчас опять начнёт песню про вред пристани?

– Вы думаете, что решаться? Особенно после Карнакского разгрома? – однако Гарид отнёсся к словам омана совсем не так, как я.

– Хотя бы, чтобы отомстить. Захват столице, я думаю, не грозит. Но ответить, чтобы ударить по самолюбию, могут. – Берс разговаривал с Гаридом, старшим бывших трущоб, с тем же тоном, каким разговаривал с императором. Как я не прислушивалась, я не услышала от него и намёка на предубеждение к уступающему по происхождению. – Я бы использовал смертников, тех, у кого нет иного выхода, кроме как напасть и подороже продать свою жизнь. С учётом, что здесь нет укреплений и в основном мирное население, в большинстве своём женщины, старики и подростки, удар может быть очень болезненный.

– Но ведь вражеский корабль увидят издалека. – Усомнилась я.

– Не обязательно. Если этот шаг планируется заранее, то будущие нападающие уже могут приплывать под видом торговцев. – Развернулся ко мне и начал объяснять Берс. – Я бы поступил именно так. Если же это нападение будет без подготовки, то просто захватят корабль, идущий в наш порт, заменят команду на своих бойцов, а самих торговцев используют, как щит на случай непредвиденных встреч. Чтобы их не раскрыли до самого нападения.

– Просто из-за того, чтобы успокоить своё уязвленное из-за поражения самолюбие? Без любой другой цели? – логики и смысла кроме тупого убийства в этом поступке не было.