Мой любимый Небожитель (СИ) - Кривенко Анна. Страница 28
Память о произошедшем в пустыне вернулась к ней уже к вечеру, и воспоминания просто уничтожили всякое желание жить.
Лучезарный хотел убить ее! Тот, ради которого она жила, которого искренне и чисто любила — он жестоко расправился с ней, хотя она не сделала ничего, достойного смерти. Он даже не сказал ей ни одного обвинительного слова, чтобы она понимала, в чем ее вина!
Это был не тот бог, которому она поклонялась. Это был… монстр.
Душа просто разбилась на части, и девушка отказалась покидать комнату, начиная открыто действовать на нервы сайну Ореогу, который ждал от нее чего-то полезного для себя.
Старый друг Сэйни несколько раз пытался вытащить ее на свет солнца и расшевелить, но Илва ожесточенно отбивалась и грозила отбить ему все органы, если он не оставит ее в покое.
Арраэх особо не трогал ее, даже сторонился. Во-первых, он не знал, что с ней делать: опыта с истериками женщин у него как-то не было. Во-вторых, он боялся самого себя. В последний раз, когда он притронулся к этой сумасбродной воительнице, у него едва не сорвало крышу от накинувшего страстного безумия.
Он боялся повторения.
Он боялся снова почувствовать влечение, которое отказывался признавать…
Однако на пятый день затворничества состояние Илвы достигло пика.
Она пила вино уже три дня, умудрившись наглым образом стащить целый ящик из личного погреба сайна Ореога. Никого не хотела видеть, и даже порывалась выгнать Арраэха из комнаты, но тот не выдержал и рывком поднял ее на руки, пытаясь отправить в кровать.
Илва замерла, слегка протрезвев. Вид у нее был измученный и растрепанный. У правителя непроизвольно сжалось сердце. Пришлось наперекор этому сердцу сжать зубы и максимально спокойно прошептать:
— По-моему, тебе нужно остановиться…
Девушка дернулась в его руках и хмуро пробурчала:
— Не хочу! Я хочу покоя!!!
— От того, что ты убиваешь свое тело, тебе легче не станет! — резковато бросил Арраэх, чувствуя, что твердолобость этой женщины еще заставит его напрягаться. — Ты жива, и это самое главное!
— Ты не понимаешь! — вдруг вскричала Илва и совершенно неожиданно и для самой себя, и для него начала всхлипывать. — Меня предали!!!! Снова!!! Выбросили прочь, как будто какую-то падаль!!! Сперва брат, оставивший меня на улице, а теперь мой бог… Что мне остается??? Я жила ради него!!!
Последние слова она просто прокричала, а потом спрятала лицо на груди Арраэха и начала подрагивать в беззвучных рыданиях.
Правитель был ошеломлен.
Казалось, что ничто в этом мире не могло заставить подобную женщину лить слезы, но… реальность доказывала, что несчастный забитый ребёнок, кем она была в детстве, по-прежнему является большой частью ее личности.
И правитель окончательно растаял.
Растаял так сильно, что благоразумие благополучно испарилось, и он, присев с Илвой на руках, обнял её и прижал к себе.
Девушка замерла и перестала всхлипывать. Ее крепкие мышцы спины напряглись, но уже через мгновение она подняла на Арраэха покрасневшие глаза, смотря в его лицо с недоверием.
До случившегося в пустыне она бы точно плотоядно улыбнулась и поспешила бы завлечь молодого человека в постель, но сейчас в ней что-то серьезно надломилось. Ей не хотелось ни любовных ласк, ни удовольствий. Ее душа была выжата до последней капли и развеяна по ветру.
Илва словно выискивала в его взгляде то, на что никогда не могла рассчитывать — сострадание, участие, нежность…
Она всегда была сама по себе. С тех самых пор, как ее брат — ее единственный родной человек — прокричал ей в лицо, что она ему не нужна, что она обуза и что он не хочет с ней знаться — и оставил умирать прямо на улице… Ей тогда было семь, ему двенадцать…
С тех пор она могла подарить кому-то свое тело, но душу — никогда! И единственное существо, перед которым она полностью распахнула свое сердце, несколько дней назад уничтожило его наповал…
Но этот парень — ее удивительный и привлекательный раб, на виске которого до сих пор красовалась ее метка, теперь прикрытая волосами — он смотрел на нее так, словно она что-то значила для него. Не как тело, которое можно взять и упиваться им всю ночь, а как душа, как личность в самой глубине ее естества…
Илва моргнула, словно избавляясь от наваждения, и смущенно опустила глаза. Почему-то сквозившее в его взгляде мимолётное сострадание сделало ее уязвимой и обнаженной, и девушка испугалась.
Она стремительно подскочила на ноги, со стыдом отворачиваясь и начиная поспешно вытирать слезы с лица.
Позорище! Перепила, обревелась и предстала перед ним отвратительной рохлей!!!
Нет, она больше не будет ныть!!! Брат бросил ее — но она выжила, значит, выживет и сейчас, когда ее жестоко отвергло божество.
Илва ощутила поднимающуюся изнутри бурю решимости и ожесточения.
Лучезарный недостоин поклонения и славы! Значит, она будет жить без него!!!
А Арраэх… она украдкой взглянула на него и увидела, что парень продолжает рассматривать ее напряженную спину. Он больше никогда не должен увидеть ее в слабости!
Слабые никому не нужны. Слабые достойны презрения. Она будет сильной!!!
— Илва… — шепот над ухом раздался так неожиданно, что девушка вздрогнула. И когда раб успел подойти настолько близко??? — Мы отомстим этому… божеству! — последнее слово Арраэх выплюнул с откровенным презрением. — Ты же хочешь этого, правда?
Илва набросила на лицо полуулыбку, надеясь, что ее глаза уже не выглядят красными, и развернулась.
— С удовольствием!
Большие синие глаза парня смотрели на нее с одобрением, так что Илва почувствовала зарождающуюся радость. Неужели его мнение стало настолько важным для неё?
— Тогда хватит пить, Илва! Иди в купальню, а то от тебя просто разит, и больше не смей рыдать об этом лживом существе!!!
Тон Арраэха снова прозвучал властно и твердо, но Илве это даже понравилось. Она улыбнулась, а потом качнулась вперед и оставила на его губах легкий поцелуй.
Арраэх смутился, а она рассмеялась — на сей раз искренне — и воскликнула:
— Как скажете, мой достопочтенный господин!!!
И убежала в купальню, чтобы смыть с себя остатки своей боли и слез.
Арраэх облегченно выдохнул, чувствуя, что ее поцелуй до сих пор горит на губах. Невольно прикоснулся к ним пальцем, словно желая стереть эти ощущения. Но потом его губы вдруг начали расплываться в улыбке.
Отторжения в разуме было уже меньше.
Похоже, к этим поцелуям правитель уже стал привыкать...
Глава 33. Бури эмоций...
«Сколько же силы в ней!» — ловил себя на мысли Арраэх уже не в первый раз, глядя, как снова расцвела и укрепилась Илва. Как только она отмахнулась от своей депрессии, от прежней, раздавленной горем страдалицы, не осталось и следа. Вино выбросила, начала уплетать еду за обе щёки и на следующее же утро сбежала во двор заниматься с мечом. Арраэх тенью последовал за ней.
Глядя на то, как эта крепкая девушка уверенно машет оружием и как испуганно на неё косятся служанки, правитель вдруг заулыбался. Сам не понял, как почувствовал довольство. Словно гордился Илвой…
Когда девушке надоело тренироваться в одиночку, она подозвала начальника стражи сайна Ореога и предложила ему поединок. Тот — огромный бородатый детина — расплылся в самодовольном оскале. Наверное, не воспринимает женщин всерьез…
Илва улыбнулась не менее хищно, и Арраэх почувствовал волнение.
Мечи скрестились с громким звоном. Илва попыталась обманным маневром выбить оружие из рук противника, но тот удержал меч в руках и атаковал ее ноги. Девушка подпрыгнула, а потом стремительно уклонилась в сторону и нанесла удар по плечу верзилы. Острое лезвие прорвало одежду и оставило на коже кровавый след.
Капитан отскочил в сторону и неверяще уставился на свое ранение. Илва самодовольно ухмыльнулась и цокнула языком.
— Стареем, капитан, стареем!
Глаза мужчины начали наливаться яростью, ведь на их поединок глазела уже приличная толпа. Толпа, с которой капитану жить бок о бок еще много лет. Он не мог проиграть какой-то там девчонке!