Бомба замедленного действия - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович. Страница 24

— Совесть, — коротко сказал Льюин и отключил связь. Сточерз поехал к нему, но Льюин не пожелал открыть дверь. А Роджерс доложил, что Льюином интересуется кто-то еще, за физиком ведется наблюдение. Скорее всего, это люди из службы безопасности. Сам же Льюин ищет контактов с сомнительными личностями из стран третьего мира. Почему?

Сточерз пригласил к себе на виллу Рейндерса, Пановски и Прескотта. Совещание было коротким, решение радикальным: доставить Льюина силой и выяснить отношения. Положение осложнялось тем, что физиком теперь интересовалась и пресса. Действовать нужно было быстро и точно.

ЧАСТЬ 4. Уолтер Льюин

Сточерз рассказывал довольно монотонно, то и дело прерывал сам себя, чтобы показать на экране тот или иной документ, проиллюстрировать рассказ схемой или рисунком.

Воронцову не верилось, что все это всерьез. Ученые, прозревающие будущее человечества на сотни лет и уверенные, что именно их прогноз непременно, с гарантией, сбудется! О методах прогнозирования Воронцов знал немного, но вполне достаточно, чтобы сделать вывод: никакой прогноз не может быть однозначно надежным. К тому же, зная о неблагоприятном прогнозе, люди непременно внесут изменения в планы, и ничего страшного не произойдет. Кажется, этому даже название есть — эффект Эдипа…

— Не понимаю, — резко сказал Воронцов. — Вы действительно считаете, что последние договоры по сокращению ядерных вооружений не играют никакой роли?

— Нет, это вы не хотите понять, — мягко отозвался Сточерз, — что сценарий развития человечества мало зависит от политической конъюнктуры. Агрессивность — качество генетическое, изначальное..

— Да весь мир изменится гораздо раньше, чем вы научитесь менять мировые постоянные! Есть законы развития общества. Они так же фундаментальны, как законы физики.

— Я не хочу сейчас с вами дискутировать, — сказал Сточерз. — Дело в другом. Вы с Портером искали Льюина, чтобы поговорить с ним. Но у вас не было информации. Теперь она у вас есть. С другой стороны, мы тоже хотели говорить с Уолтом, и нам это тоже не удалось, хотя и по иной причине. Мы не можем и не хотим использовать методы, которые… Короче говоря, давайте используем шанс. Вы, журналисты, умеете допытываться. Попробуйте. Но есть два условия. Первое — время. Его мало. Служба безопасности, а может, и не только она, идет по пятам Льюина. И второе. Независимо от результата вашего разговора с Уолтом, вы оба будете молчать обо всем, что здесь узнали, до тех пор, пока Комитет не примет иного решения.

— А что послужит гарантией нашего молчания?

— Ваше слово, господин Воронцов. Что касается господина Портера, то мы позаботимся, чтобы…

— Омерта, — пробормотал Портер и неожиданно крикнул: — О каком слове может идти речь, если я не знаю, где Джейн?

— Скорее всего, она у себя дома, — сказал Сточерз. — Если я правильно понял, это была просто ошибка. Они с Жаклин похожи?

— Разве что волосы, да и то издали…

— За Уолтом шли, — сказал Сточерз, — но опоздали, потому что Роджерс привез его сюда. Тогда они явились к Жаклин, но, как я понимаю, опоздали и там…

— Вы… — начал Портер.

— Нет, — отрезал Сточерз. — К Жаклин мы никакого отношения не имеем. Видимо, в этом замешан сам Уолтер, но он не желает говорить. Я не знаю, где Жаклин. И служба безопасности не знает. Естественно, они поставили людей у дома Льюина и у дома Жаклин. И, видимо, приняли вашу Джейн за Жаклин Коули. Сейчас этим занимается Роджерс. Думаю, все будет в порядке.

— Не понимаю, — вступил Воронцов, — почему эти люди из безопасности не добрались до вашей виллы, если им так нужен Льюин?

— Филипс знает, что Льюин не желает иметь с Комитетом никаких контактов, — возразил Сточерз. — У меня его будут искать в последнюю очередь. Но будут, конечно… На нас, господин Воронцов, тоже работают профессионалы высокого класса. Так что, если возникнет опасность…

Сточерз встал.

— Все, господа. Не будем терять времени. Сейчас наши с вами цели совпадают. Идемте. Но прежде дайте слово — оба.

— Даю слово, — быстро сказал Портер.

— Вы, господин Воронцов?

— Я тоже… «Господи, — подумал он, — какими же страшными могут быть заблуждения даже честнейших людей…»

Льюина держали в одной из внутренних комнат на втором этаже. Один из людей Роджерса находился при нем, второй дежурил в коридоре.

— Уолт, — сказал Сточерз, — это Портер из Юнайтед Пресс, а это Воронцов из российской газеты «Сегодня».

Льюин смотрел сосредоточенно. Он вовсе не был похож на труса, каким его обрисовал Сточерз. Видимо, Льюин готовил себя к определенной роли и переубеждать его сейчас, когда он сжег все мосты, — бессмысленно. Воронцов понял это мгновенным ощущением, и мысль, к которой он пришел, слушая рассказ Сточерза, лишь укрепилась.

— Вы сошли с ума, Джо, — сказал Льюин сдержанно. — Пресса здесь?

— Так решил Комитет, Уолт. Это вынужденный шаг. И виноваты вы сами… Короче говоря, можете теперь и этих господ считать членами Комитета. Они будут молчать.

— Портера я знаю, — медленно сказал Льюин. — И этого господина тоже видел. Вы звонили мне и просили о встрече. Я отказался. Верно?

— Да, — кивнул Воронцов. — Сожалею, что мы встретились при обстоятельствах, которые от нас с вами не зависят.

— Так ли? Что вы хотели спросить у меня… тогда?

— Хотел понять вас. И, кажется, понял.

— Вот как? — искренне удивился Льюин. — А вот они, мои друзья, не поняли. Решили, что я маньяк, которого следует изолировать. Джо, — он обернулся к Сточерзу, — выйдите все. Я хочу говорить только с Воронцовым. Мистер сыщик пусть тоже выйдет. В коридоре его ждет приятель.

Сточерз повернулся и пошел из комнаты, знаком приказав человеку Роджерса следовать за ним.

— Господин Льюин, — сказал Портер, — я потратил много времени, гоняясь за вами…

— Господин Портер, я ведь не просил вас гоняться за мной. Собеседников выбираю я, верно?

— Один только вопрос. Что с Жаклин? Она… За нее, видимо, приняли другую женщину…

— Жаклин далеко, — Льюин дернул плечом, — именно потому, что я не хотел, чтобы за нее взялись. Вы удовлетворены?

Портер кивнул.

— Удачи, граф, — сказал он Воронцову, выходя из комнаты. «Я должен быть точен, — подумал Воронцов. — Иначе он замкнется, и я ничего не узнаю. А узнать я должен. Не потому, что это материал… Он вовсе не псих, этот Льюин. Господи, какой у него страдающий взгляд! Не может он хотеть войны, он ее боится. И наверняка нашел бы для людей иной выход, если бы хоть на мгновение подумал, что иной выход возможен. Вот в чем ужас. Ни к чему ему ореол святости, и мучеником он себя тоже не считает…»

— Я думаю, — медленно начал Воронцов, — вы не можете допустить, чтобы бомба замедленного действия взорвалась в положенный ей срок. Потому что есть ведь не только мы, люди, но наверняка еще сотни, тысячи… может, миллионы… разумных или неразумных на других планетах или звездах. Они погибнут тоже. Чтобы Вселенная могла жить? И если взрыв неизбежен, если бомба-человечество не способно противостоять своей природе, то пусть эта бомба взорвется как можно раньше, когда она еще не накопила заряда, способного изменить Вселенную. Вы чувствуете ответственность перед людьми, потому что вы человек. Но, в отличие от других, вы перешли грань и сейчас считаете себя еще и частью огромного мира, в котором человечество — только частица…

— Джо не смог этого понять, — сказал Льюин. — Сейчас, черт возьми, мало быть человеком. Конечно, это выглядит абстракцией — частица Вселенной. Она, Вселенная, так далека, где-то там, и мы даже единства ее толком не понимаем, нам бы со своими проблемами справиться. А нужно понять. И не только понять, нужно почувствовать, принять в себя. Самой природой так положено, что все зависит от всего. А сейчас от нас зависит, будет Вселенная развиваться так или иначе. Вот вы сказали — сотни разумных миров, тысячи или миллионы. Но и это для нас абстракция, и вы не понимаете, почему мы должны приносить себя в жертву ради кого-то, о ком ничего не знаем, даже не знаем, существуют ли они на самом деле — эти другие разумные… Существуют, господин Воронцов, потому что природа всегда действует с большим запасом. Не может быть, чтобы разумная бомба была создана ею только один раз — и безошибочно. Она пробовала и ошибалась — это ее, природы, стиль. Значит, наверняка есть и другие разумные миры, которые не стали бомбой — не получилось это у природы…