Куда заводит страсть - Клейпас Лиза. Страница 20

Здесь гостили герцог Аргилльский, герцог Глостер, герцог Бофорт, Ратлэнд, а также герцогиня Девонширская, лорд Альванли, Кравэн, Бэдфорд, Уэстморленд и д'Эрсби.

Но несмотря на это, жизнь Браммеля не была уже такой, как прежде, и он ужасно тосковал по своей былой славе и тем удовольствиям, которые совсем недавно были доступны ему.

– Целая вечность прошла с тех пор, как я видел вас! – воскликнул он, сияя, и Розали улыбнулась ему в ответ.

– Да, это было так давно! У вас, наверное, побывало уже много гостей за то время, пока мы не виделись? – спросила она.

– О, целые толпы, моя дорогая. И они рассказали мне столько новостей из Лондона! Боюсь только, что количество гостей существенно превосходит их качество!

– Надеюсь, они принесли вам хорошие новости?

– О да, некоторые даже очень. Всегда приятно, если о тебе помнят. А популярность Принни, между прочим, упала с тех пор, как я покинул Англию. Что вы думаете об этом, Беркли?

Рэнд задумался. Принц-регент был печально известен своей испорченностью, безалаберностью, мотовством и пьянством.

– Да, действительно, его сейчас не очень принимают, – сказал наконец Рэнд.

– Так я и думал! – с удовлетворением воскликнул Браммель. – Если бы не мои советы, его сумасбродство давно привело бы к беде. Я слышал, он наряжается в розовый атлас и украшает драгоценностями свои туфли. – Бо слегка пожал плечами. – Хороший вкус состоит в умеренности, Надо помнить об этом. Изящный покрой, опрятность, чувство собственного достоинства и.., непременная смена перчаток не менее шести раз в день.

Желая прекратить многословные рассуждения Бо о принципах хорошего вкуса, Рэнд тактично прервал его:

– В последнее время лондонские газеты много пишут о Бальном Дворце и тем самым вызывают бурное недовольство публики. С тех пор как в прошлом году Джон Нэш принялся за него, было пристроено еще множество дорогостоящих дополнений: восточные комнаты, металлические башенки, паровые кухни.

– А, дворец.., безвкусная безделушка, впрочем, достаточно впечатляющая в некоем вульгарном смысле.

– Мистер Браммель, – обратилась к нему Розали. – Можно ли надеяться, что когда-нибудь вы помиритесь с принцем-регентом?

– Сомневаюсь. Как говорится, слишком много воды утекло. Я думаю, распад этого эффектного союза – моего ума и его титула – начался, когда его вес увеличился почти вдвое.

– Я слышала, что он сильно располнел, – заметила Розали, и Бо многозначительно кивнул.

– Когда я последний раз видел его, он весил гораздо больше трехсот фунтов! Между прочим, требуются специальная платформа, подъемник и кресло на колесах, чтобы усадить его на лошадь, когда он собирается на прогулку верхом.

– О Боже… Да, это, безусловно, шокирует. Принни напоминает мне огромного неуклюжего привратника у "Карлтон-Хаус", которого мы все зовем Биг Бэн. А так как госпожа Мария Фитцерберт, знаменитая.., компаньонка принца, тоже весьма широка в обхвате, я, естественно, стал называть ее и Принни "наши Бэн и Бэнина".

Рэнд рассмеялся.

– Признаюсь, это было принято без особого восторга, хотя шутка весьма невинна.

Розали взглянула на Рэнда, и оба не сговариваясь улыбнулись. Безусловно, Браммель был очаровательным человеком, но все же немного бестактным.

– Следующий клин был вбит, – продолжил Бо, – когда Принни проявил ужасную грубость, сделав вид, что не замечает меня на маскараде в "Денди-клаб". Ну и последняя точка была поставлена, когда я гулял с лордом Альванли по Бонд-стрит, где мы случайно встретили принца и графа Моэра. После двух минут разговора, во время которых регент опять проигнорировал меня, я остроумно заметил: "А кто он, этот ваш толстый друг?"

– Невероятно! – проговорила Розали, удивляясь, как можно было сказать что-то подобное в присутствии самого правителя Англии!

– Однако шутка эта прозвучала не в самый подходящий момент. В конце концов некоторые долги заставили меня покинуть Англию, так и не помирившись с ним.

– О да, понимаю, – вежливо кивнула Розали.

Великий Бо Браммель был необыкновенно интересен, но странное чувство снисходительной жалости возникло у Розали, когда она смотрела на него. Он был наивен, как дитя, и тщеславие делало его ужасно беззащитным. Что будет с ним, ведь у него нет никаких источников дохода? Как он сможет вести тот образ жизни, который ведет сейчас? Однако Бо не проявлял и тени беспокойства о своем положении.

– Мисс Беллью, – сказал Браммель, – не хотите ли взглянуть на мой альбом? Здесь собраны послания многих моих знакомых. А вот стихи, я очень хочу, чтобы вы увидели их, они вписаны сюда одной восхитительной дамой, герцогиней Девонширской, Они начинаются такой строкой: "Я люблю эти свежие розы, когда рву их в моем саду…"

Я забыл, как там дальше, – Это большая честь для меня, – проговорила Розали.

Браммель пробормотал что-то и, подойдя к встроенному шкафу, начал перебирать книги.

– Сележ! – вдруг нетерпеливо крикнул он, и маленький слуга тотчас вбежал в комнату. – Я никак не могу найти мой альбом.

– Сейчас я принесу его, мистер Браммель, – кивнул слуга.

– Однако столько беспокойства, – начала было Розали, но Браммель перебил ее:

– Вовсе нет, моя дорогая, это совершенно особый альбом. Там собраны уникальные поэмы, на которые я позволяю взглянуть только моим самым привилегированным гостям.

– Мы чрезвычайно польщены, – сказала Розали.

Она смотрела на Браммеля, и они улыбались друг другу так, что Рэнд внезапно похолодел. Наклонившись вперед, он с изумлением смотрел то на Браммеля, то на Розали.

То, что он видел, было удивительно, странно, невероятно.

Между тем улыбка слетела вдруг с губ Бо, он побледнел и стал пристально смотреть на медальон, висевший на шее Розали.

– Мистер Браммель… – нерешительно начала она.

Но он преодолел смущение.

– Где.., вы взяли.., этот медальон? – проговорил наконец он.

Розали схватилась за маленькое золотое украшение, висевшее на бархатной ленте.

– Это фамильная драгоценность моего отца. Он умер, когда я была совсем маленькой. Моя мать дала мне это в память о нем.

– Позвольте взглянуть? – Слова Бо звучали нетерпеливо и резко.

Смутившись, Розали сняла медальон и протянула Браммелю. Маленькая золотая подвеска покачивалась, словно слезинка. Розали была поражена, заметив, как тряслись руки Бо, когда он брал его.

– Что случилось? – спросила она, но все молчали.

Браммель подошел к окну и стал внимательно рассматривать украшение.

– Сележ! – крикнул вдруг он, и слуга тотчас вбежал в комнату.

– Здесь… – начал было он, но, увидев странно ссутулившуюся фигуру Браммеля, остановился. – Что-то случилось?

Бо беззвучно протянул ему медальон. Последовало минутное молчание. Слуга внимательно смотрел на маленькую золотую вещицу.

– Скажи им, пожалуйста, – проговорил Браммель, словно сам был не в силах вымолвить больше ни слова.

– Это фамильная драгоценность вашего батюшки, которую он дал вам на ваше шестнадцатилетие, – сказал Сележ. – А вы, в свою очередь, отдали ее Люси Донкастер перед тем, как расстались с ней. Буква "Б" обозначает Браммель, а венок из листьев является вашим фамильным символом. Точно такой же украшает стены дома в Гроуве.

– Не правда, буква "Б" значит Беллью, – с улыбкой проговорила Розали. Голос ее слегка дрожал. – Повторяю вам, этот медальон принадлежал моему отцу Джорджу Беллью.

– Джордж Беллью, – задумчиво проговорил Рэнд. – Джордж Браммель. Странное совпадение, те же самые инициалы.

– Пожалуйста, перестаньте! – в отчаянии воскликнула Розали.

– Мисс Беллью, – взволнованно проговорил Браммель, стараясь взять себя в руки. – Извините, что я причинил вам беспокойство, но позвольте мне кое-что уточнить.

– Да, пожалуйста, – нетерпеливо ответила Розали.

– Не могли бы вы рассказать нам подробности вашего рождения?

– Конечно. Я родилась в 1796 году…