(Не) измена (СИ) - Фортис Алика. Страница 45

— И где гарантии, что опять не повторится? Потом, спустя время. Когда тебе снова наскучит тихая и спокойная семейная жизнь. — больно, как же больно. Пока я упивалась нашим семейным уютом, Никита захотел острых ощущений. Ему стало мало того, что есть.

— Мы же оба понимаем, что все гарантии — это лишь мои слова. Я могу обещать и клясться как угодно, но ты всё равно будешь сомневаться. И это, должно быть, нормально, ожидаемо. Понимаю, что стопроцентного доверия от тебя уже не получу. Но также знаю, что перспектива окончательно потерять тебя, для меня страшнее всего. Слишком высокую цену я заплатил за то, что предал. Быть без тебя мне непосильно.

Его трясло. Било мелкой дрожью. Пальцы, обхватывающие мои щёки, подрагивали. Смотрел на меня блестящими и покрасневшими глазами. Никогда не видела его таким. Чувство было, что ещё немного и по заросшим короткой щетиной щекам, скатятся слёзы.

Один-единственный раз видела его, пусть и сдержанные, но слёзы. Тогда, когда родилась Кариша. Тогда я поняла, что такое безусловная отцовская любовь. Увидела это в нём. Крепкая, необъятных объёмов, любовь отца к своей крошке дочери.

Сейчас же этот взгляд был направлен на меня. И я не знала, как реагировать. Неужели его до сих пор ломает так же сильно как и меня? И разница в том, что он даёт этому выход, говорит. А я трусливо отмалчиваюсь. И не по тому, что научилась с этим жить, а потому что страшно. Страшно дать ему надежду на что-то. Страшно подпустить. Страшно разбиться вдребезги. Страшно не устоять.

— Тебе мало меня. Я всегда считала, что у нас всё хорошо, что я для тебя, если не центр вселенной, но точно что-то значимое настолько, чтоб не предать. Уверена в тебе была. Мысли не допускала о ком-то третьем в наших отношениях. А теперь, я не знаю, что должно произойти, чтоб я смогла вернуться к этому убеждению. — как же сложно говорить. В горле першит, глаза щиплет, язык деревенеет.

— Мне никогда не было тебя мало. Зато чертовски сильно не хватает сейчас. Если бы был какой-то универсальный рецепт, и можно было вернуть тебя, клянусь, я бы душу дьяволу продал, землю зубами грыз, но использовал его. А сейчас я могу только просить, умолять, дать мне шанс. Шанс доказывать тебе изо дня в день, что никто, кроме тебя на хрен не всрался. Только ты. Ты одна. Я оступился, я знаю. Предал, растоптал, разрушил. Но едва попав в эту грязь, чудом не захлебнулся. Но теперь и дальше захлёбываюсь ежеминутно, думая о том, что всё «наше» расхерачил. Своими, блядь, руками.

Я, уже не сдерживаясь, всхлипывала и негромко шмыгала носом.

— Зачем, Никит? Зачем ты мучаешь? — только сейчас поняла, что большими пальцами, он стирает дорожки слёз с моих щёк.

— Потому что люблю. Я чёртов грёбанный эгоист. Но не получается у меня без тебя. И не получится. Варя, прости меня. Прости за всё дерьмо, что вывалил на тебя. — дёрнув меня к себе, крепко прижал к груди. — Как же я тебя люблю. Пиздец, как же сильно люблю.

Я стояла прижавшись к нему и изо всех сил сдерживала рыдания. Так и не осмелившись обнять в ответ. Руки свисали вдоль тела. Никита продолжал говорить, пару раз, негромко шмыгнув носом. Согревал макушку своим дыханием. Гулкие удары его сердца врезались в меня. А мне хотелось зажмуриться и провалиться сквозь землю. Из-за того, что позволяю обнимать себя и из-за того, что не могу оттолкнуть. Хотя мозгом понимаю, что нужно. Но пытаюсь вдоволь насытиться безобидным контактом, за всё то время вдали. Какая же я глупая дура.

Люблю. И ненавижу за то, что он сделал с нами и за то, что выворачивает душу наизнанку сейчас.

Набравшись сил и собрав всю волю в кулак, всё же выбралась из крепкого кольца его рук.

— Мне пора, Никит. — проговорила, не глядя ему в лицо. Не могла набраться смелость и поднять взгляд. Стояла, опустив голову, и рассматривала мысы его начищенных чёрных туфель.

— Я провожу тебя. — не глядя, чувствовала, что он, согласно кивает.

После сотни сказанных слов, мы погрузились в молчание. Даже не знаю, что тяготило больше. Гнетущая тишина или же воспоминания о том, что было сказано минутами ранее.

Внутри такой раздрай, будто меня рвало надвое. Одна часть, это чувства, другая — здравый смысл. И чего конкретно сейчас было больше, понять просто нереально.

— Спасибо, что проводил. — произнесла на выдохе, когда мы подошли к моему номеру.

Впервые за всё это время, осмелилась посмотреть ему в глаза. И клянусь, лучше бы я этого не делала. Он одним взглядом вспарывал и обнажал душу. А она и без того кровоточила.

— Варь, я понимаю, что просить какого-либо ответа от тебя, сейчас не стоит. Но просто подумай. Взвесь ещё раз. Но помни, что я буду тебя ждать. — он попытался улыбнуться. Но улыбка была на столько вымученной, что и не улыбка вовсе.

— Ждать? Сколько, Никит? День? Неделю? Год? Для чего? — задала вопрос и, отведя взгляд в сторону, уставилась на дверь соседнего номера.

— Столь, сколько нужно тебе. Для чего? Для нас. МЫ по-прежнему есть, просто существуем сейчас в разных плоскостях.

— Я ничего не буду отвечать. Пока, Никит. — отступив на шаг назад, достала и сумочки ключ-карту и открыла номер.

Больше не проронив ни слова, вошла вовнутрь и заперла дверь. Кажется, только сейчас смогла сделать полноценный вдох.

Как же хреново было на душе. Как погано на сердце.

Я всё помню, но отчаянно пытаюсь забыть. Всё чувствую, хоть и желаю не чувствовать. Странный день, странный вечер, странный разговор. Непонятные эмоции и чувства.

Какой бы сильной ни была обида на Никиту, руку могла дать на отсечение, что он говорил правду. Ту правду, которую чувствовал. Ту, в которую верил.

А во что верила я? В безоблачное будущее с ним? Нет, я не настолько наивна, чтоб полагать, что у нас может быть гладко и как раньше. Как раньше уже не будет никогда. Но также меня не покидало чувство, что без него мне хуже, чем с ним. Но, должно быть, больно будет так или иначе.

Наверное, я просто устала от всех эмоций, которые уже несколько месяцев хлещут через край. Не могу сказать, что я слабая, но, видимо, и недостаточно сильная, раз сейчас мне захотелось Никиту вернуть. Не целиком в жизнь, а хотя бы на один вечер, чтоб окунуться в прошлое. В ту его часть, где было хорошо, уютно и тепло. Просто согреть себя этими воспоминаниями, хотя бы кратковременно.

Понятия не имею, сколько времени провела за этими размышлениями. Минуту? Десять? Слёзы уже высохли, но сердце по-прежнему отбивало рваный ритм. Сделав несколько шагов назад, обхватила ручку двери, потянула её на себя. Зачем? Куда собралась? Чего хочу добиться? А чёрт его знает.

Но все эти вопросы мигом растворились, стоило открыть дверь. Успела только пару раз выразительно моргнуть, осознавая увиденное, как меня, будто ураганом, снесло с ног и затащило в номер.

Захлопнув дверь, неизвестно откуда взявшийся Никита, прижал меня к стене. Навалился всем телом, заключив в ловушку из своих рук, упирающихся в стену на уровне моей головы.

— Не могу уйти. Просто не могу. Лучше убей сразу, но не могу. — выговаривал слова, севшим голосом и пугая безумным, диким взглядом.

— Я… — запнувшись на полуслове, несмело положила ладони на его высоко вздымающуюся грудь.

Что сказать? Чтоб не уходил? Нет, это слишком, для того чтоб я могла произнести это вслух. Но я желала и противилась этому одновременно. Равноценно сильно и катастрофически отчаянно. Глупо, иррационально, нелогично. В мыслях каша, в сердце неразбериха.

Но, видимо, он чувствовал моё смятение и внутреннюю борьбу, и принял решение за нас двоих.

Миг, и его горячее дыхание касается моих губ. А после он касается своими губами моих. Несмело, еле ощутимо. Но даже от такого незначительного контакта по телу прошёлся разряд тока. Прострелило импульсами от макушки до кончиков пальцев.

Никита не давил, не напирал. Словно опасался, что оттолкну, как когда-то. Будто ждал моей реакции. А я… я просто сдалась. Устала травить себя воспоминаниями. Устала душу рвать на куски. В конце концов, сегодня мой день рождения, неужели я хотя бы в этот день, в этот миг, не могу позволить себе забыться? Могу. И, как оказалось, хочу. Отчаянно желаю.