До встречи в книжном - Торин Владимир. Страница 2

Может, это стало последней каплей, а вовсе не убранные книги. Вера Сергеевна спрятала письмо туда же, в старый ларь, который Галка, конечно, легко вскрыла. Она ничего не сказала матери – оставила после себя раскрытую книжку и распечатанное письмо.

Галка не вернулась к ужину. Не вернулась и к полуночи – Вера Сергеевна сидела в темноте кухни в прожженном давным-давно халате и отельных тапочках, которые никак не могла поменять на нормальные. Сидела и ждала, когда дочь, взъерошенная и все еще полная энергии после очередного приключения, пройдет на цыпочках к холодильнику, осветит яркой полоской открытой двери пол и начнет делать бутерброды.

Утром, после подгоревшего кофе и безвкусных тостов, Вера Сергеевна с превеликой осторожностью подняла книгу с кровати дочери и пошла в сторону сиреневого дома и той, от кого старалась держаться подальше.

Если бы у нее спросили, она бы ответила, что у нее аллергия на ведьм. Застарелая и неизлечимая. Но Веру Сергеевну никто не спрашивал.

Городу нравилось, что у него появилась ведьма. Сирень отцвела, но у дорожки зеленели свежепосаженные клумбы, и солнце щедро заливало дом расплавленным золотом, и табличка «Открыто» сияла почти дразняще, по-ребячески. Вера Сергеевна сделала глубокий вдох, прижала книгу к груди – меж ребер похолодело – и толкнула дверь.

Женщина напомнила Лине бабушку.

Внешне они были почти полными противоположностями: бабушка Лины была высокой и широкоплечей, седые волосы коротко подстригала, губы красила ярко-фиолетовым и всегда держалась уверенно. Вошедшая чем-то походила на добрых фей из сказок: круглая и низенькая, закованная в броню платья с цветочками; она оказалась внутри и замерла у входа, будто растеряв весь свой пыл.

– И этого хватит? – с сомнением протянул нескладный подросток, махнув тонкой книжицей в темном переплете, на котором красовался ключ.

Люди приходили к книжным ведьмам с самыми разными просьбами: кто-то не обращал внимания на приставку «книжная» и отправлялся сюда за травами, свечами или советом; кто-то относился к «книжной» части серьезнее и надолго зависал между полками, надеясь отыскать с помощью Лины книгу, способную изменить всю жизнь.

Лина была хорошей ведьмой – не самой лучшей, но все же довольно хорошей – и потому знала, что прежде всего все зависело от самих людей. Книга могла быть дорогой или подспорьем, могла быть вокзалом или комнатой отдыха, могла даже быть домом – вторым или третьим, и никогда единственным. Но люди делали первый шаг. Люди понимали, на что опираться. Люди выбирали убежище, или страсть, или тень – а Лина улыбалась едва заметно, прячась за форменной шляпой.

Строго говоря, ведьмы Содружества не обязаны были носить форму вне собраний. Но Лине нравилась тяжесть шляпы и то, что та всегда могла придать ей загадочный вид.

В случае с подростком, который забежал к книжной ведьме за советом – а за каким именно, и сам толком не знал, – загадочность только помогала. Лина подвела его к высоким стеллажам и позволила самому выбрать книгу. Он взял пустой дневник, сам того не зная – как иначе.

– По паре страничек в день, – проговорила Лина с уверенностью выписывающего рецепт доктора и улыбнулась, стараясь не показывать своих чересчур больших зубов.

Подросток кивнул, глядя куда-то ей за плечо – должно быть, уже витал в облаках. Он откроет книгу только дома и не вернется, грозя судебными взысканиями за плохую работу. Люди всегда получали в сиреневом доме то, в чем нуждались больше всего.

Женщина в цветочном платье сделала шаг в сторону, пропуская спешащего подростка, и подняла на Лину взгляд.

Она подошла к стойке в несколько удивительно длинных шагов и положила на деревянную поверхность книжку, которую прижимала к груди. С мягкой потрепанной обложки на Лину смотрели затерянные далеко во льдах монстры.

– Моя дочь… – выдохнула незнакомка. – Достаньте ее оттуда.

Вера Сергеевна никогда не ныряла в книги.

Даже если бы ее вечно пропадающий на работе муж напомнил, что было время, когда она тоннами поглощала романы, она бы все отрицала. Дочери нужно подавать пример, а во взрослой жизни некогда витать в облаках.

Еще раньше она бы возразила, что пара часов, чтобы отвлечься от рутины, – это не преступление.

Встреть юная Вера Сергеевна себя нынешнюю, она бы, возможно, подралась сама с собой.

Когда «книжная ведьма» – и хватило же ей наглости так назваться! – сообщила, что вернуть Галку из этой ужасной книжки одна она никак не сможет, Вера Сергеевна начала мысленно строчить жалобу в Ведовское Содружество. Но ведьма, на шляпе которой было вышито звездами собственное имя, – какая безвкусица! – уточнила, что Вера Сергеевна должна отправиться вместе с ней.

– Подобные книжки надо запретить! – выпалила Вера Сергеевна в конце длинной тирады о том, что подобное чтение не дает детям ничего хорошего.

Лина – судя по ее шляпе, конечно – чуть склонила голову к плечу.

– То есть, если бы ваша дочь нырнула в учебник по истории, вы бы беспокоились меньше?

Вера Сергеевна представила тот учебник истории, который вспоминала всегда, когда о них заходила речь: за пятый класс, который она еще с удовольствием читала в свое время. Учебник, как и все подобные издания, был наполнен битвами, голодом, жуткими верованиями и всеми бедами, что только знавали люди за несколько тысячелетий своего существования.

Закованные в цветочную ткань плечи опустились. Из горла вырвался протяжный вздох.

– И что только Галка нашла в этих книжках? – кивнула Вера Сергеевна в сторону той, которую принесла с собой.

Ведьма приподняла уголок рта.

– Вот заодно и проверите.

Заблудиться в книге сложно.

В жизни Лина постоянно оказывалась в тупиках, особенно когда спешила на очередное собеседование. Но там, за страницами, дороги вели куда надо, а сюжет всегда двигался вперед – даже если ты был просто наблюдателем. В иные книги Лина заглядывала, просто чтобы привести голову в порядок.

Тем же самым занималась и Галка, которую она прежде никогда не встречала.

Лина знала, как иногда давит на тебя жизнь. Знала об этом и Вера Сергеевна, хоть и активно это скрывала.

Они шли по огромным белым равнинам на краю света, над их головами извивалось в нежном танце северное сияние, а где-то подо льдом лежали останки исчезнувшей цивилизации, в руинах которой прятались неописуемые ужасы. Изо рта Веры Сергеевны вырывался белый пар – она не привыкла к книжным путешествиям. Не научилась тому, что не только здешний мир влияет на тебя, но и ты на него. Может, забыла, что это работает и там, вне книг – пусть в совсем других пропорциях и не так же просто.

Но Вера Сергеевна шла по холодной пустыне и не могла надышаться. Не могла наглядеться. И старалась не подать виду – будто Лина тут же обвинит ее во всех грехах.

Они обнаружили Галку в тени гигантской статуи, вырезанной из костей: она прислушивалась к вою ужасающего ветра и высматривала в снегах чудовищ. Здесь найти их не составляло труда: эта книга была зачитана ею до дыр и она знала тут все дороги.

– Мама? – растерянно выпалила Галка и на мгновение перестала выглядеть отважным исследователем, бросившим вызов стихии и неизвестности.

Вера Сергеевна заключила ее в объятия и промолчала.

Должно быть, она вспомнила, что и сама ходила по похожим тропам. Должно быть, ледяной воздух перехватил дыхание, а тишина заставила почувствовать себя совсем крошечной по сравнению со Вселенной. Должно быть, Вера Сергеевна поняла что-то бесконечно важное о самой себе.

Этот мир был прекрасным и предсказуемым. Почти комфортным, несмотря на его холод, и на его бури, и на его чудовищ.

– Я все еще не понимаю, что ты нашла в этой книжке, – прошептала Вера Сергеевна через несколько минут, когда они устроились в тени статуи все вместе – Лина подальше, чтобы не особо вслушиваться в чужие разговоры.