Трое - Салах Алайна. Страница 7

– Работа, личная жизнь, – Мирон пожимает отцу руку и шутливо добавляет: – Дети существа неблагодарные, сам знаешь.

– Знаю, – тяжелый взгляд из-под густых бровей заставляет меня поёжиться. Внешне Мирон очень похож на отца, но его черты лица более правильные, и в нём не наблюдается склонность к полноте.

Я приветствую главу дома и, получив кивок головы вместе с безликим «Здравствуй», сажусь за стол. Предыдущий визит подготовил меня к подобному скупому приёму, но сейчас я всё равно испытываю укол разочарования. Наверное, в глубине души я надеялась, что, учитывая длительность наших с Мироном отношений и мой ухоженный внешний вид, его родители будут более благосклонны ко мне. С высокомерием его друзей мириться всё же куда проще.

– Как обстоят дела на фирме? – отец Мирона смотрит на него поверх бокала с вином.

Мирон усмехается.

– Думаю, ты и без меня наслышан про объект в Архангельском.

– Слышал. Молодец. Ты его с Булатовым делишь?

При звуке знакомого имени я невольно сжимаю вилку. Это настоящий закон подлости: когда что-то не даёт тебе покоя, всё вокруг словно стремится напомнить тебе об этом. Так же было, когда я думала, что забеременела от Мирона. Мы жили вместе всего месяц, у меня была почти недельная задержка и болела грудь. Телевизор, рекламные плакаты, мамы с колясками – я спотыкалась о собственные страхи, куда бы ни пошла. К счастью, через пару дней месячные всё же пришли: это был небольшой гормональный сбой.

– Нет, я веду его один.

– А в чём дело? Разошлись дороги? Он вроде толковый парень.

Мне внезапно вспоминается поговорка: деньги к деньгам. От Мирона я знаю, что отец Руслана возглавляет комитет строительного надзора, а Сафронов-старший всячески приветствует их дружбу.

– Бизнес нашей дружбы не касается, если ты об этом, пап. В следующую пятницу мы с Тати едем к нему в Сареево.

Я машинально смотрю на Мирона, потому что впервые об этом слышу.

– Забыл сказать, малыш. Он вчера звонил.

Мы не виделись с Русланом со дня рождения Алины, а это без малого две недели. Думаю, такого срока достаточно для того, чтобы стереть все неловкие моменты между нами. По крайней мере, я собираюсь вести себя именно так.

Через час Мирон с отцом перемещаются к нему в кабинет обсудить что-то по работе, а мы с Еленой Андреевной идем в её оранжерею. Цветами я не слишком интересуюсь, но решила, что проявленный интерес сыграет в мою пользу. Мать Мирона подробно рассказывает о способах ухода и о периодах цветения каждого из своих подопечных, при этом не задавая ни единого вопроса по поводу моих отношений с её сыном. Через час мне становится откровенно скучно, и под предлогом навестить туалет, я ретируюсь.

Ни Мирона, ни Сафронова-старшего в гостиной всё ещё нет, но через неплотно закрытую дверь кабинета доносятся их голоса. Я не хочу подслушивать, но звук собственного имени заставляет затаить дыхание и напрячь слух.

– Серьёзно у тебя, Мирон, будет, когда ты жениться соберёшься. И, конечно, не на ней. Ты моё мнение на этот счёт знаешь.

– Да забудь ты уже про Велес, пап. Ничего у меня с ней не будет.

– Тебе скоро двадцать восемь, а мысли как у пацана. Надо думать на перспективу, сын. Ну одеваешь ты её как куклу, ну в рот она тебе заглядывает, развлекаешься весело, а дальше-то что? Ты всё же не сын ипэшника, а потому категориями поглобальнее должен мыслить.

– Не сын ипэшника, но и не наследник российского престола. На черта мне эта херова туча денег, если я самостоятельно выбрать не могу, с кем жить и кого трахать.

– Ты бы выражения выбирал, Мирон. Не с друзьями разговариваешь. Спать ты можешь с кем угодно, а жениться должен с умом.

– Пап, я твое мнение по любым вопросам готов выслушать, но Тати больше не трогай. Моя личная жизнь никого из вас не касается. И про Велес забудь.

Я прикладываю ладонь к груди, ловя в неё гулкие удары сердца, и, стараясь ступать беззвучно, быстро покидаю гостиную. Внутри полный раздрай: от услышанного хочется забиться в угол, но зато я только что получила ещё одно доказательство, что ради Мирона стоит быть сильной.

7

– Короче, на следующей неделе мы с Инессой в Форте-дей-Марми летим, – Алина отодвигается, позволяя официанту поставить перед ней салат, и смотрит на меня поверх белых рукавов. – Если хочешь, давай с нами. Мирон как-нибудь неделю без тебя проживёт.

Соблазна согласиться нет ни малейшего. Во-первых, я никогда не стану просить у Мирона деньги: сумма, которую он ежемесячно перечисляет, – его личная инициатива, и сверх неё я никогда не трачу. Во-вторых, все новые места я хочу посещать только с ним. В-третьих, не имею ни малейшего желания делать это с Алиной.

– Спасибо за приглашение, но я, наверное, откажусь.

– Уверена? Мы загорать и пошопиться. У меня там подруга-байер живёт. Она такие образы подбирает, местным и не снилось.

Я коротко улыбаюсь, давая понять, что разговор окончен. Как всякая женщина, я люблю новые вещи, но, очевидно, не настолько, чтобы тащиться за ними на один из самых дорогих курортов Италии и бродить там по бутикам в компании незнакомого человека, чьему вкусу буду обязана довериться. Либо я ещё не доросла до такого формата отдыха, либо же никогда не дорасту.

– Иногда я думаю, что ты не догоняешь, сколько на самом деле у Мирона денег, – замечает Алина. – На твоём месте, я бы брала от него по максимуму, пока есть такая возможность.

Я разглядываю край фарфорового блюдца, не в силах поднять глаза. Потому что, если я это сделаю, Алина увидит, как сильно меня задела. Самое обидное, сейчас она даже не пытается меня уязвить – у неё выходит это спонтанно. Для неё, как и для родителей Мирона, я лишь временное явление.

– О, вон Рус зашёл.

Я машинально вскидываю глаза и вижу, как Алина активно машет рукой.

– Булатов! Иди к нам.

Незаметно поправив декольте топа, я оглядываюсь. Руслана замечаю возле стойки: одетый в джинсы и однотонную футболку, он смотрит в нашу сторону. Наши взгляды встречаются, и я максимально непринуждённо поднимаю ладонь в приветствии. После череды неловких ситуаций прошло больше двух недель, а мы взрослые люди.

Он остаётся стоять за стойкой, а я возвращаю внимание Алине и в экстренном порядке придумываю новую тему для разговора, чтобы не выдать растущей нервозности.

– Э-э… А Радмила с вами не полетит?

– Нет, у неё дела в Москве. Ну как дела… Костяна на «Рэндже» три тройки помнишь? Тот, который к Мирону ещё яйца по поводу строительства катил. В общем, она с ним вроде как встречаться начала: любовь-морковь, потрахушки. Мила, конечно, на седьмом небе от счастья – красотой-то не блещет, – и тут он на неделю пропал…

Алина замолкает, потому что в этот момент над нашим столом нависает тень: подошёл Руслан. В руке он держит бумажный стакан с логотипом заведения: очевидно, всё это время за стойкой он ждал кофе.

– Присаживайся, Рус, – щебечет Алина, отодвигая в сторону клатч. – Со дня рождения тебя не видела.

Он молча вытаскивает стул и садится. Стол небольшой, потому его колено задевает моё, а в ноздри проникает аромат незнакомого мне парфюма.

Я вежливо улыбаюсь ему уголками губ и обхватываю руками чашку. Как и всегда, в его обществе я начинаю чувствовать себя неуютно, но, к счастью, Алина, заполучившая в распоряжение новые свободные уши, забирает всё его внимание на себя рассказом о недавней аварии их общего знакомого.

Время подходит к пяти, и уже через два часа домой приедет Мирон, который весь день провёл на новом объекте в Подмосковье. Я по традиции хочу встретить его ужином, поэтому, отодвинув пустую чашку, лезу в сумку за кошельком.

– Ребят, времени уже много. Я вас оставлю.

В новой компании мой уход Алину не особо расстраивает, и она безразлично пожимает плечами.

– Как знаешь.

– Ты домой? – с непроницаемым выражением на лице Руслан поворачивается ко мне.

– Да. Скоро приедет Мирон.