Нам не жить друг без друга - Клейпас Лиза. Страница 17

– Я никогда больше не выйду замуж.

– Почему это?

– Просто мне не судьба быть чьей-то женой.

Он пожал плечами:

– Может, ты и права. Я, например, знаю, что не смогу быть чьим-нибудь мужем. Я всегда считал брак противоестественным союзом.

– Противоестественным?

– Ни один человек не может хранить верность другому всю жизнь. Нет на свете женщины, которая бы мне рано или поздно не наскучила.

– Не все мужчины так думают.

– Даже в самых удачных браках или муж, или жена в конце концов поддается искушению изменить.

– Ошибаешься, – холодно сказала Селия. – Никто на свете не мог бы заставить Филиппа изменить мне. И я бы никогда… – Она вдруг замолчала, почувствовав, как заколотилось сердце. Ей вдруг открылась ужасная правда: она предала Филиппа. Прошлой ночью она забыла о верности. Волна мучительного стыда поднялась в ее душе. Филиппа не было в живых, но она чувствовала себя изменницей.

Грифон, как всегда, без труда прочел ее мысли, и ему захотелось обнять ее и успокоить. Хорошо, что он скоро отделается от нее – ему совсем не нравились собственные порывы.

– Не вини себя за прошлую ночь, – сказал он с возмутительной небрежностью. – Все это было приятно, но едва ли стоит придавать этому такое большое значение.

Когда до Селии дошел смысл его слов, она оцепенела. Никогда в жизни она не испытывала к кому-либо такой ненависти, как к нему.

– Мне это было совсем не приятно, – сказала она, сверкнув на него из-под полей шляпы гневным взглядом.

– Неужели? – Он усмехнулся. – В таком случае как это было?

Селия мучительно покраснела. Гневные, оскорбительные слова были готовы сорваться с ее губ. Она хотела сказать ему, какое отвращение он вызывает, какое омерзительное воспоминание оставила у нее прошлая ночь, но, увидев его насмешливую физиономию, лишилась дара речи. Глаза у него были ярко-синего цвета – синее, чем небо или море. Ей вспомнилось, как они мерцали в темноте, вспомнились его глубокий голос, нежные прикосновения к груди. Она вспомнила тяжесть мускулистого тела и мгновение интимной близости с ним. Воспоминание это отозвалось ноющей болью в сосках под грубой рубахой, и Селия в ужасе закусила губу. Что он с ней сделал? Как ей избавиться от греховного желания, которое он в ней разбудил?

Заметив ее растерянность, Грифон усилием воли заставил себя сохранять внешнюю невозмутимость. Только теперь он понял, как она для него опасна. А у него и без нее полно забот. В Новом Орлеане за его голову обещано крупное вознаграждение, и если кто-нибудь узнает, что капитан Грифон в городе… Для него это означало бы верную смерть. Еще немного, и они доберутся до плантации Волеранов, где он наконец освободится от нее.

– Ты привлекательная девушка, – сказал Грифон, небрежно прикоснувшись пальцем к полям ее шляпы. – А когда оденешься как подобает настоящей леди, будет на что поглядеть… надушенная и напудренная, в шелках и ленточках… Хотел бы я это увидеть.

Он подтрунивал над ней, и было что-то в этой его манере знакомое. Вдруг Селию осенило.

– Я кое-что поняла, капитан Грифон, – сказала она, сосредоточенно разглядывая его заросшее бородой лицо. – Мало того что у тебя глаза такого же цвета, как у Филиппа, так и брови у тебя такой же формы, как у него. Одна бровь немного выше другой.

Грифон молчал.

Селия покачала головой. Между Грифоном и Филиппом, несомненно, есть сходство.

Неужели это простое совпадение? Едва ли. А если это правда? Тогда она круглая дура, а он самый бессердечный мерзавец, каких свет не видывал.

– Ты признался, что знаком с Волеранами, – медленно продолжала она. – Возможно, это нечто большее, чем знакомство? Может быть, ты им родственник?

Грифон по-прежнему молчал, и Селия почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Господи! Как она не догадалась раньше?!

– Ты родственник Филиппа, – прошептала она и покачнулась. Грифон поддержал ее. – Ты помогаешь мне, потому что я вдова Филиппа, а ты… ты один из Волеранов.

Глава 5

Убедившись, что с Селией все в порядке, Грифон отпустил ее и спокойно проговорил:

– Я помогаю тебе, рискуя жизнью. Если ты вздумаешь устроить сцену, пока мы не добрались до плантации, мне придется убить тебя ради спасения собственной жизни. Понятно?

Селия видела, как хладнокровно он расправляется с людьми, однако возмущение пересилило страх.

– Судя по всему, ты знал Филиппа, – с упреком произнесла она. – Почему же ты не сказал мне об этом?

– Я не хотел, чтобы ты проболталась кому-нибудь из моих людей.

– Как мог ты сделать со мной то, что сделал прошлой ночью, если знал Филиппа? – сердито прошипела она. – Ты из семьи Волеран? Какой-нибудь дальний родственник? Может быть, ты один из кузенов Филиппа? Почему, черт возьми, ты овладел мною прошлой ночью, если…

– Потому что я хотел тебя. А теперь помолчи.

Селия прежде и не подозревала, что способна на подобную вспышку гнева.

– Ни за что! – закричала она. Оба гребца повернулись в ее сторону. – Я не буду молчать! Я задала тебе вопрос и вправе требовать ответа! Как ты мог поступить так отвратительно, если…

Он зажал ей рот рукой, Селия вцепилась в него ногтями. Грифон что-то сказал одному из гребцов, и тот отдал ему свой шейный платок. Не успела Селия выкрикнуть что-то еще, как во рту ее оказался свернутый из тряпки кляп. Для верности Грифон закрепил его вонючим платком. Она сопротивлялась изо всех сил, но он связал ей руки за спиной тем самым шнуром, которым обычно стягивал волосы. Потом развернул лицом к себе и слегка встряхнул. Длинные прядь темных волос упали ему на лицо и плечи.

– Это следовало сделать два дня назад, – заявил он. – А теперь перестань вертеться, иначе упадешь за борт. Если свалишься, я за тобой нырять не буду. – Несмотря на резкость тона, он очень осторожно взял ее за локоть и попытался усадить на деревянную скамейку. – Сядь, – сказал он, но она буквально приросла ногами к месту, с вызовом глядя на него. Он прищурился. – Иначе я усажу тебя силой.

Селия медленно опустилась на скамью и отвернулась.

«Он вовремя заставил меня замолчать», – думала она. Уж она бы не замедлила оповестить всех о том, кто он на самом деле! Она бы многое отдала, чтобы запрятать его в Кабильдо – мерзкую луизианскую тюрьму, которую описывал ей Филипп, однажды лечивший заключенных. Хотела бы она увидеть, как Грифона вздернут на виселице. Неужели он Волеран? Жюстин Волеран… Она лихорадочно рылась в памяти. Филипп говорил, что отца его зовут Максимилианом, мачеху – Лизеттой, он упоминал также о кузенах и сводных сестрах. Имени Жюстин она что-то не припомнит.

Плоскодонка подошла к берегу и нырнула в небольшой заливчик, скрытый от глаз густыми зарослями кустарников.

– Хорошо поработали, – услышала она негромкий голос Грифона.

Он расплатился с гребцами и, подхватив Селию на руки, выскочил на берег. Впрочем, его лишь условно можно было назвать берегом. Это была топь, еще более мрачная и зловещая, чем та, через которую они пробирались накануне. Ветви деревьев закрывали небо, а вьющиеся растения и свисавшие сверху гирлянды седого ирландского мха почти не пропускали свет. Стояла тишина, в воздухе пахло сыростью и гнилью. Кто знает, какие существа водятся в этой стоячей воде? Болото напоминало живой организм. Селии казалось, что они с Грифоном входят в пасть ужасного чудовища, направляясь прямиком в его чрево.

К изогнутому корню дерева, стоящего наполовину в воде, были привязаны две лодчонки с веслами наготове. Грифон осторожно опустил Селию на твердую кочку.

– Не двигайся, – приказал он. – Я не хочу, чтобы ты наступила на змею или шлепнулась в трясину. Я взгляну на лодки и выберу ту, что ненадежнее.

Не двигаться? Да она даже моргнуть боялась! Был полдень, но здесь по-прежнему царил полумрак. Если они заблудятся, их никто и никогда не найдет. Они погибнут от голода. Как Грифон отыщет дорогу среди бесконечного лабиринта деревьев, топей и болотной жижи? Уж лучше бы она осталась на Вороновом острове, чем пропадать здесь.