Инвестиго, из медика в маги. Том 4 (СИ) - Рэд Илья. Страница 16

— Я знаю, что ты меня не любишь — резко начала аристократка, ломая руки, — и это тяжело осознавать, — она нервно выдохнула, — поэтому я решила не мучить больше нас.

— Марта ты…

— Ты не представляешь, как я себя ненавижу. Потеря гордости — хуже всего для девушки, — её щеки пылали, она подошла почти вплотную. — В общем, я не могу… — состояние неловкости сменилось странной болью в животе. — Не могу оставить тебя другой, прости. — Нож вошёл ему в живот по самую рукоять и, ничего не понимая, Марк начал оседать по стене. Марта присела вместе с ним на колени и целовала его в лицо, не было сил её отодвинуть, он цеплялся за жизнь как мог, влажный девичий голос сбивчиво прошептал на ухо. — Ты никому не достанешься.

Глава 8. Свобода

Чувство горького стыда, тоски и беспомощности день за днём тормошили эмоциональный фон Марты. После того как Гург отказал ей во второй раз она потеряла сон, аппетит и присутствие духа. Всё казалось либо серым, либо в настолько мрачных тонах, что в буквальном смысле не хотелось жить.

Она ждала окончание дня, чтобы затеряться во снах, где обстоятельства и личные предпочтения других людей не играли роли. Там она могла расслабиться и дать волю фантазии. Обычно её трудно вывести из равновесия и это её прерогатива — доводить людей.

Привыкшая действовать и легко получать желаемое, Марта наткнулась на стену равнодушия и пренебрежения.

Когда они сошлись на выступлении, она была уверена, что сможет приручить Гурга и со временем вить из него верёвки, но счастье не продлилось долго и планы с выбором имени их третьему ребёнку полетели в помойку.

Он ушёл в закат, в эту сраную академию читать свои книжки. Ну что там может быть интересного? Ведь лучшая книга — это жизнь и читать её нужно вместе. Точнее писать. Мужчины этого не понимают и вечно заняты своей ерундой. Гоняются за несбыточными мечтами, готовы ни за что рисковать своей жизнью и умирать из-за пустяков.

Она застряла в чужом ей Рилгане. Единственный плюс такого положения — никто не контролирует и не указывает, как правильно жить. Её матушка, Кэтрин Соммула, тщательно следила за каждым шагом дочери. Казалось, Марта впитала придворный этикет с грудным молоком.

Она понимала, что ей уготована спланированная родителями жизнь, но втайне надеялась когда-нибудь обрести свободу и распоряжаться ею как захочет. Без всяких книксенов, вырывающихся уже машинально при каждом действии. Без неинтересных бесед с вычурными благородными самодурами или подлизывающимися подружками рангом ниже. Вся эта возня за влияние не приносила удовольствия.

Будучи ещё маленькой девчонкой, она сбегала ненадолго из дома и представляла, как живёт другой жизнью. Если бы не брат, она точно не смогла бы вытерпеть ненавистное заключение. Крайс поддерживал её во всех проказах. Он не навязывал свою волю, а делал то, что ей было нужно больше всего — не раздумывая следовал в любую пучину событий вслед за сестрой и покорно принимал её выходки.

Она осознавала, что тот был слабохарактерным и податливым, но никогда не смела использовать эти черты ему во вред. А когда видела, что очередная несносная девица пытается им вертеть, то тут же приходила в ярость и использовала всё своё влияние, чтобы насолить с**ке. Да как она смеет?

Матерных слов она набралась с тех пор, как их похитили. Крайс тогда сильно перепугался, а для неё это было как приключение! Марта знала, что папенька легко её выкупит, и поэтому наслаждалась путешествием.

Даже когда ей запихнули в рот кляп — это было что-то новое. До этого никому не дозволялись такие грубости. Сейчас она поймала себя на мысли, что наслаждалась всем происходящим, но боялась признаться в этом себе и тем более окружающим.

Внезапное появление Гурга всё изменило. Она не видела самой драки, но слышала, как всё взрывается и летает по комнате. В этот момент ей стало страшно. А когда увесистая металлическая штуковина упала рядом с её головой, она впервые осознала, что может умереть и её в буквальном смысле затрясло.

На пляже она не знала как себя вести с этим мальчишкой. Даже имя забыла спросить! А когда он поцеловал её, маскируясь от стражников, Марта впервые почувствовала, что такое прикосновение чужих губ. Это было неожиданно. Хорошо, что Крайс остался в неведении.

Впечатлений хватило надолго, а после того, как она вернулась к папеньке с маменькой, Марта часто втайне сбегала. Тот мальчик не выходил из головы. Она пыталась самостоятельно его искать, но понимала, что тот, наверное, живёт в трёх портах и в Ваабисе они никогда не пересекутся.

Марта мечтала, что когда повзрослеет, то переедет в Кохчи и найдёт его. Что они поженятся, будут иметь много детей и доживут до самой старости, как в тех сказках, что ей читала мама.

Годы шли, она росла и в какой-то момент детская мечта просто отошла на второй план. Она изменилась, рьяно защищала своё право на свободу, и вот уже матушке приходилось уступать. Отец то давно был на её стороне и души в ней не чаял. И когда она уже жила совершенно другим, он снова появился на горизонте.

Ей не нравились эти никому не нужные соревнования молокососов, но, как дочка лорда, она вынуждена была на них ходить и изображать вовлечённость. Отец говорил, что им нужно повышать статус таких мероприятий и что если они преуспеют и докажут свою полезность королю, то в скором времени им дадут что-то более стоящее, чем дыра на краю леса по соседству с тюрьмой.

Отец не смог в своё время полноценно бороться за власть между братьями, и дедушка отправил его сюда. Поднимать Альтэндо забытый край. Гарс не любил Ваабис, а вот Марте нравилась колоритная жизнь города. Она с удовольствием общалась с простолюдинами и даже с голюдями. Однако это было скорее любопытство, чем сочувствие или попытка встать на их место. Глубоко плевать, как они там живут. Они просто интересные зверьки и игрушки. Забава.

Правда, было пару моментов, когда она не смогла смириться с той нищетой, что увидела в одной семье в мессалле и мучилась бессонницей, зная, в насколько плохих условиях там живут грудные дети. Она распорядилась выдать нуждающимся крупную сумму денег, и больше никогда не наведывалась в этот район, а сон со временем улучшился.

Чемпионат помог ей найти утерянную детскую мечту. С замиранием сердца она смотрела, как её возлюбленный с лёгкостью побеждает одного врага за другим. Ещё бы! Она-то знала, насколько тот сильным был несколько лет назад. В одиночку управился с взрослым магом!

Поединок за поединком он шёл к финалу и забрал то, что ему причитается. Марта чуть не испугалась в последний момент, но заставила себя бороться за своё счастье. Пусть видит в ней королеву, решила она и предстала во всей красе.

Она была рада увидеть удивление на его лице, но потом ей на секунду показалось, что он покровительственно ей улыбается!

Тут она не выдержала и захотела поставить юношу на место. Тот нагрубил ей в ответ! Хорошо, что слуги ничего не слышали. Но когда он сказал «…ты будешь моей» она так запаниковала, что показала себя не с лучшей стороны, пригрозив папенькой и обозвав «уродом». Вот всегда так. Когда она волнуется, включается какая-то внутренняя защита, и она отталкивает от себя людей, грубит им.

За эту ошибку она потом долго грызла себя, но решила, что нужно что-то менять. Марта должна стать лучшей версией себя. Она справится. И, к удивлению остальных, день за днём она выстраивала с окружающими людьми дружеские отношения, сдерживала себя, улыбалась, училась быть терпимей к чужим ошибкам.

Со временем это вошло в привычку, и она с лёгкостью могла поддерживать любую светскую беседу, знакомится с новыми людьми и проявлять тактичность. Родители места себе не находили от радости. Не сказать, что ей не хотелось вернуться к старой версии себя, но со временем она осознала, что это будет шагом назад.

Повзрослев, Марта приняла свои слабые стороны. Она давно знала, где живёт Гург, собирала о нём слухи, ревностно следила за всеми женщинами, что его окружают, но не вмешивалась. Хотела разобраться в себе. Тот факт, что возлюбленный был простолюдином, не отпугивал её, а скорее наоборот — это был вызов всему окружению. Его классовая принадлежность как красная тряпка для родственников. Марта спала и видела лица родителей, дядюшек и тётюшек, когда они открыто объявили бы о своих отношениях с Гургом.