Маска (СИ) - Лётная Марина. Страница 23
— Офигеть! А обезьяна-то находчивая оказалась, — Ирка расхохоталась в голос, закинув голову с расплетающимися косичками.
Бесит!
И вообще! Зачем она всё время повторяет мои оскорбления?..
— Не вижу поводов для комплиментов! Я дала ему шанс! Дополнительный день для сдачи долгов! А он меня в снегу оставил валяться!
Кажется, от её шакалистого смеха вздрогнули стены на кухне.
— Он тебя что, толкнул в снег? — жадная до сплетен Иришка нетерпеливо схватилась за бокал, пытаясь запить свой мерзкий хохот.
— Нет! Я же говорю! Я упала, а он проходил мимо! И просто поржал надо мной! Как ты сейчас…
Пищащая чайкой Ира оказалась где-то под столом, пока я выжидающе побултыхала пиво в своём полном бокале. Что-то уже и не хотелось пить…
Ну ещё посмейся, давай-давай. Твоя подружка могла оказаться в больнице!
— Я даже представляю, как ты завизжала, — послышалось где-то с пола. Подруга распласталась по пропылесошенному ковру, кряхтя и сжимая свой вздрагивающий живот.
Клоуниха!
— Я не визжала!
— Нет?
— Да я до сих пор в таком шоке от его поведения… Знаешь, что было потом? — заикнувшись о продолжении, я осеклась. Снежок в голову — слишком постыдная часть истории. Бр-р-р. Меня передёрнуло. — Он вернулся!
— Вернулся? Просто взял и вернулся? — да, блин! Пробудилась совесть! Ирка встала на колени, облокотившись подбородком о столешницу. — А ты всё также лежала на асфальте?
Женское личико сморщилось от очередного приступа смеха.
Ну и сучка же!
Я, наконец, схватилась за бокал и осушила половину залпом. Невозможно слушать её лошадиный ржач на трезвую голову.
— Лежала! Он меня поднял, как будто я булыжник! Отряхнул куртку, не спросив, можно ли вообще ко мне прикасаться! Зато спросил, нужно ли мне купить новые сапоги… — ошалевшая Ира уже втягивала воздух, готовясь противостоять удушью от хохота. — Прикинь. Это взятка такая! Новые сапоги!
Пока развеселившаяся подруга пыталась угомониться, катаясь по полу, я попивала порцию пенного и даже позволила себе полюбоваться заснеженным двором, на мгновение улыбнувшись. Да, было в этом что-то… Забавное. Если бы не дерзость студента по отношению к преподавателю. А преподаватель — это я.
На город обрушилась метель.
— Всё! Всё… — тяжело дышащая Иришка уселась на стул. — Я поняла. У вас особые… Высокие отношения. Больше я не буду просить тебя пустить Лексу на сцену.
Вот и славненько!
Мы принялись наворачивать макароны.
Ирка, вдоволь обсмеявшая мое пикирование в сугроб, действительно больше не заикалась про Муратова.
Зато заикалась я! Меня припекало чувство неудовлетворения, желание вернуться в тот момент и разъяснить ему нормы поведения. Какое право он имел так разговаривать с преподавателем? С человеком, который старше его, выше по статусу в университете? Что за фривольность? Обсмеять женщину, поскользнувшуюся на льду! Оставить в беспомощном положении! И это после провального, мерзкого вранья на занятиях! Зачёт он мне сдавать собирается! Где воспитывают таких засранцев? Хотела бы я посмотреть в глаза его родителей!.. Да… Да…
Да во вселенной не придумано подходящих оскорблений для этого ирода!
Иришка многозначительно молчала. Я то и дело забывалась и вставляла пару копеек вслух, но она почему-то совершенно не реагировала на мои угрожающие присказки. Всю субботу! И от этого становилось… Неловко. Я бубнила, утыкалась в захваченные с кафедры курсачи, а ближе к вечеру — чаще в телефон, потому что проверять работы под пиво сделалось лень. К воскресенью, после продолжительного муторного сна я научилась делать вид, что меня не волнует никчемное происшествие с падением. Но в мыслях… Я унижала его и ставила на колени. Видела во всех возможных интерпретациях, как Муратов приносит свои искренние извинения. Как его фамилия и имя пестрят в списках на отчисление.
Мне не терпелось увидеть его провал. Приложить невзначай к этому действу свою руку. Хотя бы палец!
Поэтому я даже потратила время на подготовку персональных коллоквиумов для хитренького Алексея Муратова. Чтобы, не дай Бог, он не умудрился спросить уже прорешенные варианты у одногруппников.
Молись, парень, чтобы уйти в среду с нашей встречи без психологических и физических травм!
Неловко, когда накопившееся напряжение отступает только под градусом. Воскресным утром, в шесть часов я подскочила с кровати с пересохшим ртом. Биологические ритмы не обмануть — они лучше меня предчувствовали, какой Армагеддон начнётся на кафедре с понедельника. Я разбудила недовольную Ирку ещё затемно, и мы пошли за водой в ближайший круглосуточный продуктовый. А там — увидели новогоднюю мишуру и, как пещерные люди, набрали полную корзину шуршащих гирлянд.
Улицы тонули в сугробах, во дворе пищали снегоуборочные машины. Вдруг откуда-то взялось настроение праздника.
Из осторожных разговоров я поняла, что мы будем отмечать Новый год вдвоём с Иркой, в моей кстати отмытой квартире. И от этого ей точно было грустно, ведь прежде Ира не изменяла традициям проводить новогоднюю ночь в компании Стаса и ещё сотни незнакомцев, собравшихся в ресторане. А мне почему-то было хорошо. Не хотелось тащиться в людное место. Жалких выходных, проходящих в работе, и так не хватало, чтобы насладиться домом. Может, это и эгоистично…
Курсовые, курсовые, курсовые. Тюли, тюли, тюли. Стирали и сушили в четыре захода!
Воскресенье — самый грустный день на неделе — промелькнуло, как нечаянный взмах Иркиных ресниц. Они, кстати, осыпались на подушки, пока подруга спала. Что-то для линьки ещё не сезон. А потом начались скучные, трудовые будни.
Но помимо разыгравшегося новогоднего настроения и мечтах о расправе над Муратовым, воскресенье запомнилось ещё одним странным, почему-то для меня неприятным инцидентом. Спрашивать подробности было стыдно, хотя Иришка давала мне кучу поводов до самой среды — всё напоминала и напоминала про репетицию. А я случайно увидела любопытное сообщение, пришедшее на её телефон…
От Артёма.
***
— Вы освободились? — споткнувшись о порог, я выпрыгнула с кафедры, ловя выскальзывающий из рук смартфон.
Полтора часа Александр Вадимович мариновал нас на совещании. Я выходила последняя, с пунцовым лицом, от отражения которого в зеркале я даже шарахнулась. На ходу изучала свежее письмо, доставленное на мою электронную почту уже из деканского кабинета.
«Вилеттуся Сергеевна, пересылаю вам положение о новом учебном плане. Утвердил:):):):):):)
С уважением, декан электротехнического факультета, Фросин А.В.»
И кто научил его ставить смайлики?! Ах да!..
Это же я!
Мне удалось перехватить взмывший в воздух телефон и зажать между руками и ежедневником. Жеманная фигура, недовольно и устало облокотившаяся о стену, вдруг двинулась на меня из темноты.
— Помните? Сегодня среда. Мы договаривались…
Очереди должников. Возня с документами. Разработка модулей для релейки, с которой теперь Александр Вадимович носился, как ток по кабелям. Слежка за посещением мероприятий. Лекции и лабораторные. Укороченный список того, за что я была ответственна…
Столько дел, столько дел!
Гордо повторяла я себе, поворачиваясь в сторону Муратова.
Может, ну его?
Такую бессовестность трудно спустить с рук. Я, конечно же, помнила об уговоре и всё это время злорадствовала. Бедняга! Ждал, как преданная собачка, моего появления.
— И тебе «здравствуй», — в коридоре было как-то мрачновато. Но дерзкую приветственную улыбку я разглядела. Это слегка выбивало из колеи и вынуждало суетиться. Последний раз он так сиял, когда я растянулась у него под ногами… И кажется, мы оба сейчас об этом вспомнили.
Мне непроизвольно захотелось проверить рукой свой копчик.
А это что такое?.. Гитара?
— Эй! Что у тебя за спиной? Мне кажется, это не пригодится тебе на коллоквиуме!
Кудряшка Сью выразительно стрельнул глазками.
— Извините, — воу-воу-воу! Откуда понабрался мерзких выражений… — Это была просьба Александра Вадимовича. Я не мог отказать… Сегодня уже нужно показать песню.