Комиссар (СИ) - Константинов Алексей Федорович. Страница 13

Оседлав коня, но продолжил погоню. Примрено к полудню добрался до спуска к реке, заметил внизу вытоптанную траву, следы копыт в илистой почве. Спустился, соскочил с коня, огляделся, достал пистолет, стал аккуратно пробираться вдоль речки. До него доносились тихое пение птиц, нежный шепот воды, баюкающий шелест кустарников, веселая трескотня насекомых. Людей поблизости не было, либо они прятались очень хорошо. Кирилл несколько расслабился, двинулся вперед увереннее, примерно через двадцать метров добрался до тропинки, ведущей в лес, прошел по ней еще метров сто и обнаружил поляну, на которой дымилось свежее кострище. Салтыков был здесь совсем недавно! Изучая следы ног, Кирилл попытался выяснить, сколькими подручными располагал Митя. Не меньше семи человек. Если завяжется драка, Кирилла без оберега пристрелят в мгновение ока. Значит, допустить побоища нельзя.

«Я и не собирался с ними драться, хотел поговорить», — напомнил себе Кирилл, после чего спрятал пистолет, продолжил разбирать хитрую азбуку следов, надеясь угадать, куда направились народоборцы. Следов копыт не было, люди бродили по лесу, но глубоко не заходили — очевидно, собирали хворост для костра. Выходит, после ночевки они покинули поляну, вернулись на дорогу, перешли через мост и поскакали дальше на восток. Вероятно, где-то там у них еще одно место стоянки рядом с деревней сочувствующих им крестьян. Кирилл поспешил назад, к своей лошади. Как только он выбрался из лесу, заметил группу людей на мосту и стоявшего в стороне Салтыкова, поглаживающего лошадь комиссара. Руки рефлексивно потянулись к оружию, хотя совсем недавно Кирилл размышлял над тем, как предотвратить столкновение, которое наверняка закончится для него гибелью.

— Не стоит, — крикнул ему Салтыков. — Ты лучше меня, но не настолько, чтобы справиться без оберега.

Кирилл пожал плечами, опустил руки, стал пробираться вдоль реки навстречу своему бывшему однокашнику. Когда их разделяло меньше десяти шагов, Оболенский остановился, устало посмотрел на Митю.

— Что делать будем? — спросил он.

Салтыков улыбнулся.

— Радоваться встрече. Мы когда в последний раз так вот лицом к лицу столкнулись? Во время Гарского сражения, верно?

— Твоя правда.

— Ну вот. Старые друзья, а столько по душам говорили.

— Зачем ты забрал Гришку?

— Я его не забирал, он сам со мной пошел. Это разные вещи.

— Только суть не меняется. Не юли, Митя. Зачем он тебе нужен?

— Все-таки о делах говорить хочешь, — Салтыков вздохнул, глянул на своих подручных. — Ждите здесь, мне с комиссаром прогуляться нужно.

Они ничего не ответили, но с подозрением посмотрели на своего командира.

— Пошли, Киря, пройдемся вдоль реки. Помнишь ведь, недалеко от штаба гвардии такая же речушка была, ты любил гулять там с Ольгой. Вечерами пропадал. Вы как-то сразу с ней сошлись, так естественно смотрелись вместе, что никто не сомневался — рано или поздно поженитесь. А оно вон как вышло, — он приблизился к Кириллу, жестом пригласил следовать за собой. Оболенский остался на месте.

— Мы никуда не пойдем, Митя. Зачем тебе нужен был Гришка? Что вы здесь затеваете? Устроили народоборческое подполье? И на что рассчитываете? Понимаешь, что если я приведу сюда регулярнее части, вас в порошок сотрут? Зачем тебе это? И дальше хочешь губить людей ради тех, кому плевать на страну и народ?

Салтыков скривился.

— Всегда ты так, — вздохнул он. — Рубишь с плеча, не думая, что человека-то обидеть можешь.

— Не время выражения подбирать. Так ты расскажешь мне, что затеял, или будешь и дальше свои витиеватые речи плести?

— Расскажу, только сначала тебе придется снять пистолет и меч и передать их мне.

— Нет, — твердо сказал Кирилл.

— Плохо, придется драться.

— Готов убить меня?

Салтыков серьезно посмотрел на Кирилла.

— Тогда, во время нашего наступления при Гарске, ты мне преподал очень важный урок, который я никогда не забуду: дружба — она на всю жизнь и вне зависимости от того, по какую сторону баррикад ты окажешься, за друга нужно будет стоять в любой ситуации. Я никогда тебя не убью, и не позволю кому-либо это сделать. Но покалечить могу, хоть и не хочу, — жестко закончил он.

Кирилл внимательно смотрел на своего лучшего друга, вздохнул, после чего снял достал пистолет и меч, бросил их в ноги Салтыкова.

— Забирай.

— Спасибо, что не вынудил привести мою угрозу в жизнь, — Салтыков поднял оружия, жестом подозвал одного из народоборцев, когда тот подошел, приказал забрать меч и пистолет.

— Ты обещал рассказать о Грише.

— Обещал — расскажу. Здесь, на востоке, с недоверием и даже ненавистью относились к народовольцам. Сам знаешь, крестьяне богатые, делиться землей им ни к чему, а драться на стороне тех, кто их непосильными налогами будет облагать, они не станут. Они охотно помогали нашим солдатам во время Большого отступления, давали понять, что окажут любую поддержку, если вдруг мы решим развернуть партизанскую борьбу, вплоть до вступления в ряды народоборческих армий. При поддержке нихонцев мы сумели организовать и вооружить наши разбитые части, договорились с блантийцами о поставках оружия и необходимости развернуть диверсионную операцию на юге страны. На востоке у вас нет надежных людей, организации народоборцев немногочисленны, а потому даже если будет развернуто крупное наступление, в центре об этом не узнают. Наши эмиссары, одного из которых ты, похоже, убил, установили контракт с антинародническими элементами в селах, сумели убедить их тайно начать подготовку молодежи для борьбы с вами. Уговорено: взятие губернского города послужит сигналом для взрыва народоборческого подполья на востоке. Немногочисленные отряды, которые пошлют сюда ваши, будут уничтожены, а мы развернем полномасштабное наступление, пододвинувшись вплотную к столице еще до того, как вы успеете перебросить сколь-нибудь значимые силы. А дальше будет нужна победа в одном сражении, которую мы непременно одержим. Остается придумать, как выиграть время. И тут на востоке появляется комиссар, очевидно для инспекции и установления контактов с местным Народным Собранием. Такую возможность глупо упускать. Если удастся уговорить хотя бы одного из его подручных, то столице можно поведать истории о случайно вскрытом заговоре народоборцев: эти подлецы готовят мелкую провокацию на востоке для отвлечения главных сил, в надежде поднять весь юг параллельно начав масштабное наступление силами коалиции на западе. Народники в правительстве охотно поверят преданным солдатам, прошедшим через пекло гражданской войны и сделавшихся абсолютно преданными идеалам революции. Поэтому на наступление среагируют соответствующим образом, распределив силы так, как нужно нам: мелкую провокацию блантийцев будут подавлять армиями, а против угрозы с востока выставят в лучшем случае полк. Ну и остатки наших сил на западе с удовольствием поддержут нашу иллюзию, усилив нажим на твоих товарищей. Войне будет положен быстрый и кровавый конец! И все благодаря Григорию, который уже на пути в столицу.

Кирилл хохотнул.

— Рассчитываешь, что Гришка обманет Латунина? Ни на того напал.

— Он не обманет — он передаст записку, написанную твоей рукой, спасибо чародею. Ведь товарищ Литвин прекрасно знаком с почерком своего лучшего комиссара, не так ли?

Кирилл переменился в лице, но ничего не сказал.

— Что молчишь? Думал, мы тут в бирюльки играем? — зло спросил Салтыков. — Уж не знаю, почему ты предал нас, но тогда, во время первого столкновения я звал тебя на нашу сторону, предупреждал — вы проиграете войну, вас больше, но мы умелей. Ваши армия — армия бывших каторжников, нищих и крестьян, а наша — цвет и совесть нации, лучшие военные умы Беловодья. Мы превосходим вас во всем, а потому даже если удастся народникам одержать кратковременный успех, на какой-то миг переломить ход войны в свою пользу, мы и тогда найдем выход, нанесем вам поражение, от которого вы уже никогда не оправимся. А твой Латунин будет болтаться в петле на центральной площади! Обещал я тебе это, Кирилл?! Так смотри, как сбываются мои слова! — распалившийся Сергей взял себя в руки. — Ты, конечно, понимаешь, что являешься пленником, поэтому не усложняй, позволь моим людям связать тебе руки.