Откровенные признания - Клейпас Лиза. Страница 46

Они поболтали еще немного, радуясь встрече и договариваясь о визитах в самом ближайшем времени. Время пролетело незаметно, и Лотти спохватилась, только когда оркестр заиграл модный вальс «Весенние цветы», под который несколько пар сразу закружились в середине зала. Гадая, помнит ли Ник про обещанный первый вальс, Лотти решила поискать его. Извинившись перед подругами, она обошла галерею первого этажа, Отделенную от бального зала резными перилами и вазонами с зеленью и розовыми розами. Несколько пар увлеченно беседовали в уютных нишах, полускрытые пышными букетами. Проходя мимо, Лотти из деликатности отворачивалась и украдкой улыбалась.

Кто-то взял ее за локоть, и она просияла, уверенная, что ее нашел Ник. Но, повернув голову, она увидела на своей затянутой в перчатку руке совсем не крепкую широкую кисть Ника. Длинные крючковатые пальцы обхватили ее запястье, и Лотти в ужасе услышала голос, который много лет подряд мучил ее в кошмарных снах:

— Неужели ты надеялась улизнуть от меня, Шарлотта?

Глава 12

Собравшись с духом, Лотти посмотрела в лицо Артуру, лорду Раднору. Время сыграло с ним злую шутку: казалось, с тех пор, как они виделись в последний раз, прошло не два года, а все десять. Лорд Раднор был неестественно бледен, кожа приобрела оттенок выбеленной солнцем кости, на ней резко выделялись темные брови и глаза. Глубокие унылые морщины прорезали угловатое лицо.

Лотти знала, что встреча с лордом Раднором неизбежна. Ей представлялось, что он воспылает ненавистью, но сейчас она увидела в его глазах другое, более пугающее, чувство. Алчность. Жадность, не имеющую ничего общего с плотским вожделением, но гораздо более острую. Инстинктивно она понимала, что влечение Раднора к ней за время ее отсутствия только усилилось, а ее предательство пробудило в нем непреклонную решимость палача.

— Милорд, — заговорила она ровным голосом, хотя губы ее дрожали, — вы слишком настойчивы. Отпустите мою руку.

Пропустив требование мимо ушей, Раднор сжал руку Лотти, словно стальными тисками, и повел ее за колонну, увитую зеленью. Лотти пришлось следовать за ним: она не желала, чтобы ее уродливое прошлое испортило важный вечер в жизни ее мужа. Чего ей бояться в доме, полном людей? Раднор не посмеет оскорбить ее. Но будь они наедине, он наверняка схватил бы ее за горло и задушил голыми руками.

Раднор вперил в нее ледяной взгляд:

— Господи, что он с тобой сделал? От тебя пахнет похотью. От твоих родителей, недалеких провинциалов, тебя отделял всего один шаг, и вот теперь ты неотличима от них.

— В таком случае, — парировала Лотти, сжимая немеющие пальцы в кулак, — будьте любезны оставить меня в покое, дабы не запятнать репутацию.

— Безмозглая девчонка, — прошипел Раднор, и его глаза вспыхнули холодным огнем, — ты понятия не имеешь о том, чего лишилась. Знаешь, кем бы ты была, если бы не я? Ничем. Ничтожеством. Я создал тебя. Вытащил с самого дна. И намеревался превратить в олицетворение грации и совершенства. А ты предала меня и втоптала в грязь своих родных.

— Я не просила у вас покровительства.

— Тем более тебе следовало кланяться мне в ноги! Ты обязана мне всем, Шарлотта. Даже собственной жизнью.

Лотти поняла, что спорить с этим безумцем бесполезно.

— Пусть так, — тихо согласилась она, — но теперь я принадлежу лорду Сиднею. Вы не имеете на меня никаких прав.

Раднор рассыпался дребезжащим смехом, скривив тонкие губы в ехидной усмешке.

— Имею! И мне нет дела до дурацких клятв верности.

— С чего вы взяли, что можете купить меня, как товар с витрины лавки? — презрительно осведомилась она.

— Твоя душа принадлежит мне, — прошипел Раднор, сжимая ее запястье так, что хрупкие косточки чуть не хрустнули, а на глаза Лотти навернулись слезы. — За нее я заплатил собственной душой. Я вложил в тебя десять лет своей жизни и теперь требую расплаты.

— Каким образом? Я жена другого человека. К вам я не испытываю никаких чувств — ни страха, ни ненависти, только полное безразличие. Что вы можете у меня отнять?

Лотти уже думала, что Раднор сломает ей руку, когда за ее спиной послышался негромкий рык. Ник подкрался к ним бесшумно. Его рука взметнулась в воздух, и он сделал нечто, от чего Раднор охнул, скривился и отпустил Лотти. От неожиданности она пошатнулась, но Ник успел поддержать ее. Лотти машинально прижалась к нему и услышала низкий рокочущий голос Ника:

— Не смей больше приближаться к ней, или я убью тебя!

— Наглый сопляк! — прохрипел Раднор.

Отважившись бросить на Раднора взгляд, Лотти увидела, как его бледное лицо наливается сероватым багрянцем: видеть предмет своего вожделения в объятиях другого мужчины было выше его сил. Ник коснулся ее затылка и провел ладонью по спине, намеренно приводя графа в бешенство.

— Ладно, — процедил Раднор., — Продолжай предаваться разврату, Шарлотта.

— Убирайся, — рявкнул Ник. — Сию же секунду! Раднор удалился с величественным видом свергнутого монарха, обуянного праведным гневом.

Потирая ноющее запястье, Лотти вдруг заметила, что они привлекли немало любопытных взглядов гостей, проходящих по галерее. Кое-кто даже остановился, чтобы не упустить ни единой подробности пикантной сцены.

— Ник… — шепнула она, но он уже начал действовать.

Бережно обнимая жену, он окликнул слугу, пробегающего мимо с подносом пустых бокалов:

— Любезный, поди сюда! Темноволосый лакей поспешно подчинился:

— Слушаю, милорд.

— Где мы можем уединиться? Лакей оказался понятливым:

— Милорд, в конце коридора дверь в музыкальный салон — если не ошибаюсь, сейчас он свободен.

— Прекрасно. Принеси туда бренди, и поживее.

— Будет исполнено, милорд!

Морщась от боли, Лотти последовала за Ником по коридору. Мысли путались у нее в голове, шум и свет бального зала остались позади. Каждая жилка дрожала. Встреча с лордом Раднором, которой она так давно ждала со страхом, принесла гнев, возбуждение… и облегчение. Лотти и не подозревала, что смесь чувств бывает настолько сложной.

В музыкальном салоне освещение было приглушенным. Рояль, арфа и несколько пюпитров отбрасывали на стены черные тени. Ник закрыл за собой дверь и повернулся к Лотти, заслоняя ее от мира широкими плечами. Еще никогда она не видела его таким озабоченным.

— У меня все хорошо, — заверила Лотти пронзительным, не своим голосом и вдруг истерически засмеялась. — Право, незачем так смотреть… — Ее снова охватило беспричинное желание смеяться, и она испугалась, что Ник усомнится, в своем ли она уме. Но она ни за что не сумела бы объяснить, что ее буквально затопило ощущение свободы, вытеснившее ледяной ужас.

— Прости… — сквозь смех выговорила она, и слезы облегчения проступили у нее на глазах. — Просто… просто я всю жизнь боялась лорда Раднора… а теперь увидела его и поняла, что он надо мной уже не властен. Он не в состоянии навредить мне. У меня нет перед ним никаких обязательств, я не ощущаю ни малейших угрызений совести. С моей души свалился камень, меня перестал мучить страх, и от этого мне так странно…

Она дрожала, смеялась, утирала слезы. Ник заключил ее в объятия и попытался успокоить.

— Тише… тише… — шептал он, нежно поглаживая ее по плечам и спине. — Дыши глубже. Тише, все уже позади. — Он прижался губами к ее лбу, снял слезы со слипшихся ресниц, поцеловал ее в щеки. — Тебе нечего бояться, Лотти. Ты моя жена, я обязан защищать тебя. Тебе ничто не угрожает.

Лотти пыталась объяснить, что уже ничего не боится, Ник прижимал ее к себе и просил успокоиться. Положив голову ему на грудь, она дышала тяжело, словно пробежала целую милю без остановки. Ник стащил перчатки, принялся гладить горячими ладонями ее прохладные щеки и шею, разминать затвердевшие от потрясения мышцы плеч и спины.

В дверь постучали.

— Принесли бренди, — пояснил Ник и усадил Лотти в кресло.

Лотти села. Получив за труды монету, лакей рассыпался в благодарностях. Ник внес в комнату бутылку и бокал и поставил их на ближайший к Лотти стол.