Балтийские комбинаторы (СИ) - Буланов Константин Николаевич. Страница 44

Не смотря на своевременное финансирование, постройка отечественных линкоров несколько затянулась из-за Балканской войны. Точнее, из-за разразившегося после ее завершения всеобщего торга. Тогда, чтобы надавить на Россию, правительства европейских государств «посоветовали» ряду частных компаний, изготовлявших части и оборудование для российских кораблей, притормозить все работы и отгрузки, отчего все сроки сдвинулись почти на полгода. Да, это стало неприятным сюрпризом, к тому же приведшим к немалым материальным потерям, как казны, так и судостроителей. Однако, как ныне можно было наблюдать, все завершилось благополучно и в срок. Начинать же строить для себя новые линейные корабли в преддверии большой войны, виделось чрезмерно большим риском. Во всяком случае, для России. И как раз по той причине, что многое для завершения их постройки опять пришлось бы заказывать за границей со всеми вытекающими проблемами.

Впрочем, совсем оставлять без работы существующие верфи, никто не собирался. Слишком уж великие денежные средства и людские ресурсы оказались завязаны на них, чтобы вдруг взять все и бросить на произвол судьбы. Нет, на постройке «Севастополя», «Полтавы», «Гангута» и «Наварина», ничего не закончилось. Все ж, помимо кораблей линии, флоту требовалось множество судов иных классов. А в июне 1913 года, в Николаеве и Севастополе начали закладывать очередную четверку крупных кораблей. Но что это были за корабли!

Ох, не просто так господин Извольский в свое время отстаивал для Греции южную часть земель Фракии, а также часть Галлиполи и прилегающие к ним острова. У всего в этом мире имелась цена. Учитывая, сколь малые территории к окончанию военного противостояния смогла занять армия собственно самих греков, это предложение России по приращению Эллады дополнительными территориями оказалось очень привлекательным. Слишком привлекательным, чтобы от него отказываться. И вот тут русские потребовали оплату, в обмен на ту «конфетку» в виде новых земель, которые они обязывались выторговать в пользу Греческого королевства у занявшей их своими войсками Болгарии. Оплату не деньгами! Нет! Во всяком случае, не напрямую.

Обошлось же выполнение данной договоренности грекам в размещение заказа на 2 линкора у одной из частных черноморских верфей. Все равно уйти от пополнения своего флота кораблями подобного класса Афинам оказалось невозможно. Не после того, как они получили информацию о продолжении постройки Великобританией пары дредноутов для осман. Ведь тягаться со столь крупными и мощными кораблями им было фактически нечем. А продолжать жить в компании с немалыми вновь обретенными территориями, хотелось очень. Потому заказывать такие корабли все равно требовалось, а вот изначальный выбор строителей оказался донельзя невелик — лишь Германия или Россия, поскольку на Францию с Великобританией в Афинах затаили немалую обиду, а США пока еще удерживались подальше от европейского рынка судостроения. Соответственно, победу одержали судостроители Николаева, что прежде выполняли и бразильский заказ. И принялись за работу сразу же, как только греки наскребли средств хотя бы на первый взнос. В Севастополе же… В Севастополе начали строить корабли прежде не существовавшего класса.

Авианосцы! Два эскадренных авианосца, что пока проходили по бумагам, как эскадренные транспорты снабжения. Спроектированные на основе корпусов линейных крейсеров типа «Евстафий», они должны были стать в грядущей войне крайне неприятным сюрпризом со стороны России, как для врагов, так и для союзников. Пусть для них все еще не были спроектированы самолеты палубного базирования, пусть никто в мире, за исключением пары тройки человек, даже не представлял себе как их возможно применить в военном деле, к моменту ввода данных кораблей в строй многое должно было поменяться. Не просто же так барон Иванов, на постоянной основе собиравший информацию обо всех технических новинках, профинансировал из личных средств постройку при Невском судостроительном заводе отдельного цеха по изготовлению 10-тицилиндровых двигателей конструкции господина Анзани. Как он тогда ответил проявившим интерес друзьям — именно этот мотор по своим техническим характеристикам вполне удовлетворял его требованиям к основному стальному сердцу для истребителей, разведчиков и легких бомбардировщиков, которых для начала эксплуатации подобных кораблей было бы вполне достаточно.

Пусть во всех странах мира до сих пор очень сильно недооценивали роль авиации в ведении боевых действий, у тех, кто принимал решение о закладке данных кораблей, имелась вся полнота информации. Потому вопрос о пользе авианосцев императором не ставился вовсе. Куда тяжелее продвигалось согласование их закладки в Государственной думе, депутаты которой никак не желали мириться с потребностью моряков в каких-то новых скоростных эскадренных угольщиках и транспортах вооружения, стоящих как половина линкора каждый. Лишь заверения со стороны сохраняющего колоссальный авторитет адмирала Макарова, что данные корабли надобны флоту ничуть не меньше новых крейсеров, позволили протащить проект финансирования их постройки через все бюрократические препоны. Но после них уже никто не собирался строить ничего крупнее эсминца или субмарины. Впрочем, еще оставался вариант с постройкой транспортных судов, убыль которых в мире ожидалась колоссальной от действий тех же крейсерских субмарин, кои кинулись разрабатывать и строить все морские державы. Очень уж показательным являлось до сих пор продолжающееся избиение американского флота подобными подводными стальными хищниками в водах Тихого океана. Чего только те ни придумывали, чтобы обнаружить и потопить пустившие им столь много крови подлодки. Однако, до сих пор все было тщетно. Хотя в той же России уже вовсю испытывались гидролокаторы и глубинные бомбы. Но тайно! Нечего было заранее расстраивать немцев, которые, поняв всю тщетность дредноутной гонки, вложились в постройку серии из полусотни крупных субмарин. Да, мир ждала совсем иная война на море, нежели была известна барону Иванову.

Глава 8. Закат эпохи «Семи времен»

Принятие 1-го октября 1914 года Государственной думой закона об отмене сословного деления для всех подданных Российской империи произвело эффект разорвавшейся бомбы. Что аристократические семьи, что ярые революционеры, буквально шипели в бессильной злобе. И ведь было с чего! Первые теряли свои многочисленные привилегии и отныне вынуждены были привыкать к мысли, что за места под Солнцем очень скоро придется бороться не только со своим братом дворянином, доля которых не превышала 1,5% от общего числа жителей империи, но также с еще полутора сотнями миллионов крестьян, мещан, казаков, инородцев и купцов, многие из которых отличались умом и сообразительностью. Вторые же лишились одного из мощнейших рычагов давления на умы народных масс. Все же это трудно — рассказывать людям о классовом неравенстве, если все в стране вдруг стали равны в правах и обязанностях. Про реальные возможности каждого конкретного человека сказать такое, естественно, было нельзя, ибо фактор денег и личных связей даже такой закон отменить никак не мог. И, тем не менее, те же армия с флотом внезапно превратились из повинности для рядовых граждан в весьма возможный социальный лифт, коли хватало ума для обучения на офицера.

Конечно, столь глобальный для России сдвиг в социальном развитии общества оказался не сиюминутным порывом души депутатов, министров и самого императора. Слишком уж много изменений влекло за собой стирание границ былого неравноправия. Законы, уставы, программы обучения, правила поведения и общения, — все это подлежало изрядной коррекции. И данные изменения без лишнего шума готовились последние лет десять, наряду с многострадальной земельной реформой. Однако далеко не эта новость заставила весь мир напрячься. Наряду с уравниванием прав граждан была отменена Черта постоянной еврейской оседлости, а также прекратили действия иные дискриминационные законы, связанные с принадлежностью людей к еврейскому народу. Вот тут-то и прогремело обращение императора всероссийского ко всем евреям мира.