Спасти род Романовых: Первокурсник 2 (СИ) - Лим Дмитрий. Страница 41

Не говоря никому ни слова, я легкой походкой двинулся к Виктору, крутя в руках древний клинок, который, теперь, был совмещен со мной на все сто процентов.

Монстр отчаянно сопротивлялся, стараясь вырваться из пут Виктора, в конечном итоге — ему это удалось. Откинув наемника в стену, а девиц подняв в воздух, он сощурил на мне свои глаза.

Что-то прошипел, и ударил по мне.

Однако я стал умнее и быстрее, чем монстр, и с легкостью уклонялся от его ударов, пока не смог нанести свой первый, разрушительный урон.

Эпизод 21

Когда клинок впервые коснулся каменной кожи монстра, тот зарычал от боли и ярости. Но меня это лишь раззадорило, я не останавливался, и продолжал атаковать несмотря на его жалкие попытки контратаковать.

Казалось, по мне просто не проходил урон, хотя я замечал, как его хвост вскользь попадал по мне, и будто бы — отпружинивая обратно.

Я выматывал его, протыкал, проливая его бурую кровь на землю пещеры. Во мне проснулось что-то чуждое, что-то мощное, некромант во мне бурлил, и только в момент, когда я перерубил кончик хвоста, смог понять, что я в действительности умер. А это значит…

Во мне же должен был проснуться полный некромант? Или, сердце древнего перекрывает эффект смерти? Ведь я — не достиг идеала в этой темной магии.

Каждый новый удар был сильнее и точнее предыдущего, и монстр постепенно начал терять свою силу.

Наконец, я нанес последний удар, и змея пала на землю безжизненным трупом. Его полу разрубленная голова дымилась, и, приблизившись к ней, я увидел черное сердце.

«Странно. Сердце прямо в основании головы?»

Подоспевший было Виктор, загородил своей спиной «начинку» змея, и начал копошиться в ней, я же, хмыкнув, ушел в сторону, где меня ждала растерянная принцесса.

В ее глазах читалось многое. Во-первых, в ней отчётливо сражалось две сущности, ее и жнеца, во-вторых, она боялась меня. Что-то в ее выражение лица, меня смутило…

Сделал шаг вперед, она — один назад, искоса посмотрел на нее, и все же, сблизился.

-— Что происходит? — от моего голоса, она, кажется, зажмурилась, хотя в нем ничего чужеродного не было.

-— Тебя боится жнец внутри меня. — прошептала она, утыкаясь в мою грудь лицом. — Что с тобой случилось? Я думала, ты умер.

Я ничего не стал отвечать, лишь обнял ее. Простояли в обнимку мы недолго, меня окликнул наемник, который, держа в руках мешок с сердцем змеи, приказал уходить отсюда.

Цель достигнута. Судя по всему.

В академии после нашего прихода случились пертурбации. Меня, как я только вышел из врат, окружили, и тонко намекая, отделили от всей массы. Так что, уже целую неделю, я сидел взаперти от всех. В скромной комнатке три на три квадратных метра. Со всеми удобствами само-собой.

Со мной никто не общался, ко мне никто не приходил, кроме, пожалуй, Павла Альбертовича, который всегда, с добродушной улыбкой, поднимал настроение. Он же, и приносил мне еду и питье, брал кровь на какой-то анализ, и щедро напаивал меня своим отваром.

Видимо, чтобы проверить во мне демона, если он был. К счастью, он не обнаружился и вскоре, и алхимик перестал ко мне заходить.

На седьмой день, я остался даже без его общения, как и без еды. Мне это не нравилось, но я терпеливо ждал, и только лишь мог гадать, что стряслось и почему я здесь.

Под самый закат, когда я уже измотал свое тело от бесчисленных отжиманий приседаний и прокачки пресса, ибо от скуки было нечем заняться, я бахнулся на жесткую кровать, и закрыл глаза, считая в голове звезды, дабы поскорее уснуть, как услышал чужое сердцебиение, которое приближалось к моей камере.

Сделав вид, что я сплю, отвернулся к стене и принялся ждать.

Кто-то встал около моей двери, и смотрел на слабо освещенную комнату через оконце, через которую подавали еду. Сердцебиение усилилось, и послышалось дыхание.

-— Леш, -— тихий шепот эхом отразился в моей голове.

Я медленно встал, и уставился на Ви, которая со слишком грустным лицом осматривала меня.

Подошел к двери, нагнулся, и посмотрел на нее.

«Боже, как же она изменилась.»

Казалось, прошло всего ничего, а она, будто бы подросла. Стала крепче, женственней, властнее. Ее губы стали больше, глаза выразительнее, и мешковатый костюм уже не мог скрыть ее природные формы.

-— Я так скучала… — протянула она и из ее глаз хлынули слезы. — Что с тобой случилось? Почему меня не пускают к тебе?

-— А я почем знаю?! Пришли с пещеры — закрыли. Сегодня вот — не кормили.

-— Это я знаю, но… — она замялась, -— Если честно, меня к тебе послали.

Это немного раззадорило меня.

-— Думают, я скажу тебе, как так случилось, что я воскрес?

-— И это тоже. Твое внутреннее горение — видели студенты, и черт с ним с наемником. Он до последнего отмалчивался, только вот Лаврентий и комиссия императора, думают о самом худшем.

-— О чем это? — во мне проснулся интерес, о чем это эти выродки там думают.

Оказалось, такое восстановление под стать демонам, которые могут и пережить своего противника, если у него не вырванное сердце, или он не лишился башки. Что меня — позабавило. Теперь понятно, почему меня проверял Павел Альбертович.

В природе, не было такого вопиющего случая, ну а то, что я стал на шаг ближе к первородным существам этого мира, они конечно же, не знали и даже не догадывались.

Незнание — пугало. Они боялись меня.

-— Ты можешь меня вытащить отсюда?

-— Если ты придумаешь что-то слишком убедительное, что я могла бы донести до них.

В голову вкрадывались всякие мысли. Некромантия — не подходила. Демоны — не подходили. Сказать, что во мне сила древнего, точнее, его сердце — смертный приговор. Оставалось только отыграться на стихии огня, но как?

-— Была ли в природе магии огня живность, которая могла воскреснуть?

-— Конечно, -— она заулыбалась, понимая, что в моей голове созрел какой-то план, -— Жар-птица, птица-Феникс.

-— Это еще что такое?

Она чуть понизила голос, и рассказал мне сказку этого мира.

Да, был такой фамильяр, правда давно и уже не правда. Отсюда, возник новый вопрос, а могу ли изменить вид своего фамильяра?

Этого она, уже не могла знать. Но намек был понятен, ее сладкие губы коснулись моих, и мы пришли к единой легенде.

Только вот, когда я рассказал ей про ритуал с принцессой, я не стал умалчивать о подробностях интимной близости с принцессой, чем, расстроили Ви. Только.

«Твою мать да она не прошибаема! Если бы был на ее месте, давно бы яйца открутил.»

Спас, короче, меня тот самый жыр-птиц, желающий, чтобы мой черный огонь никогда не угасал. Судя по реакции Ви, это могло прокатить, хотя, как по мне— звучало как полнейшая херня.

Собственно говоря, остаток ночи, я провел в беседе с быком, мысленной, конечно же.

Форму он сменить не мог, к сожалению, но выслушав мою теорию, довольно закивал головой, не оставляя никаких сомнений в том, что меня скоро отпустят.

Только вот, прошло еще два дня, перед тем, как на пороге моей клетке нарисовался Лаврентий Лаврентьевич.

Его выразительный взгляд и статная осанка, меня раздражали.

Диалог получился не из приятных. Во-первых, мной заинтересовалась, на сей раз основательно, инквизиция. Он не стал ничего говорить про мои силы, косвенно обходя даже намеки на них. Конечно, этот старый пес думал, что я нихера не знаю. Во-вторых, на остров пришли и другие гости, которых мы даже не видели, но ощущали.

Но вопросов про демонов — было достаточно. На все — отвечал честно. Огнем сжег, клинком порубил. Артефакт — усиливает физические силы, нет в нем ничего магического, кроме усиления тела.

Ответы его устроили, он порылся в связке ключей, и, наконец, отворил дверь.

Конец весны обозначал только одно — начало переходных экзаменов, где должны были проверяться силы студентов, но мои, в общем-то, никто проверять и не собирался. Все и так понимали, что я выше на несколько голов, чем остальные.