Выкупленная родная семья (СИ) - Фави Ксения. Страница 42

Однако уже в коридоре мне приходится снова в нее нырнуть. Конвой с Иваном замешкался, и я вынужден пройти мимо них. В принципе бояться мне нечего.　

— Ты дьявол, Красильников! — слышу через плечо голос «друга». — Животное!　

Торможу, хмыкаю.　

— Уж определись, Ваня. До нечисти мне далеко, а вот насчет зверя… Да. я такой. И загрызу любого, кто будет вредить моей семье. Я думал, ты умнее и не пойдешь поперек меня.　

— Слышали, он мне угрожает! Он всё задумал!　

— Шагаем молча, — мрачно прерывает нас конвоир.　

Наши лица еще на секунду оказываются рядом. Широкое и всегда спокойно-самодовольное лицо Ивана сейчас почти белое. На лбу испарина, губы потрескались. Вид у него более чем нездоровый. А одна бровь, кажется, трясется.　

Мне даже приходит в голову мысль, что его могут признать невменяемым. Тогда он отправится на лечение и выйдет безнаказанным. Но в конце концов, если он болен, пусть его реально лечат. Я же больше никого не подпущу к Ладе и Матвею. Если даже мне придется перегрызть кому-нибудь глотку в лучших традициях звериного кодекса.　

Шагаю к машине и пока не знаю, что сумасшедшим Ивана не признают. Его адвокат будет отбиваться от исков о мошенничестве, моральном вреде, еще чем-то, что предъявят ему дотошные американцы. В итоге мой бывший приятель получит условный срок, но отсидит уже к тому времени под стражей более года. После вся их семья уедет в одну из стран СНГ, и мы больше никогда не увидимся.　

А пока я довольный, что борзость не сошла Ивану с рук, спешу домой к любимым. Эх, понимаю, что Матюшка родился совсем недавно, требует внимания, и Лада еще толком не восстановилась. Но как мне хочется, чтобы наша семья стала еще больше! Чувствую себя неадекватным отцом из шуток в интернете.　

Дома мне. впрочем, становится немного не до этого. Илья на входе мрачно сообщает, что в гостях старая знакомая — представительница закона, они с коллегой уже были как-то у нас. Их отдел занимается детьми, дама явилась к нам на контроль. Вот же. Что ей еще нужно?　

В прихожей тихо, в гостиной тоже не слышу голосов. Не поперлась же она в спальню? И выйти они с Ладой никак не могли, сторож бы заметил. Но под ложечкой как-то неприятно тянет…　

На ум сразу приходят воспоминания о том, как она звала Ладу в приют. Ух, безумие! У нас все хорошо, мы любим друг друга. Мои дети будут расти в самой благополучной семье на свете! Чувствую, как меня начинает потряхивать.　

Наконец, до ушей доносятся какие-то звуки. Из кухни?.. Быстро двигаю туда.　

— Мирон, ты приехал!　

— Добрый день, Мирон Алексеевич.　

Замираю в дверях от представшей передо мной картины. Тоже приветствую дам.　

— Здравствуйте…　

Лада в желтом летнем платье, с хвостиком на голове и довольным выражением на мордашке пьет чай. Они за столом с гостьей, в воздухе аромат свежего домашнего печенья. Перед элегантной женщиной в светлом юбочном костюме наша чашка с одуванчиком сбоку. Любимая рядом с такой же.　

— Простите за вторжение, Мирон, — разводит гостья руками с розовым маникюром, — но Лада никак не шла у меня из головы. В прошлый наш визит она выглядела такой испуганной. И хоть больше обращений не поступало, я решила проконтролировать дело.　

— Тогда на меня много чего навалилось, — вздыхает любимая.　

Я прохожу на кухню.　

— Спасибо за неравнодушие, — решаю тоже говорить миролюбиво, — но у нас все хорошо.　

Женщина энергично кивает.　

— Да-да! Я уже сама вижу. Если бы каждый мой контроль заканчивался так… Очень за вас рада.　

Фу-ф, настороженность меня отпускает. Присоединяюсь к дамам, пробую печенье от Лады. Сотрудница органов явилась как раз, когда любимая колдовала на кухне. Матюшка был рядом, Марина убирала дом. Илья возился в саду на излюбленной альпийской горке. Тишь да гладь.　

Карина, как зовут нашу гостью, рассказывает немного о своей работе. Какие бывают случаи — без конфиденциальных подробностей, конечно. О проблемах. Касаемся в разговоре злосчастного приюта, и я узнаю, для некоторых женщин это настоящий выход.　

— Мы сотрудничаем с частными приютами для мам, — делится профессионал, — по-другому никак.　

— А на что существуют такие заведения?　

Женщина вздыхает.　

— Пожертвования. Некоторые прямо и основаны богатыми семьями. Но один в данном случае не воин, им помогают друзья, знакомые, просто неравнодушные люди.　

Понимаю, что тоже не хочу оставаться в стороне. Я поддерживаю сиротские организации, но почему бы не помочь мамам, которые не хотят отдавать малышей?..　

— А как на них выйти?　

Собеседница понимает, куда я клоню.　

— Я дам вам телефон Ястребовых. Эта семья уже не в одном поколении занимается благотворительностью.　

Хоть присутствие Карины сегодня не тяготит, она не сидит долго. На этот раз не предлагает визитку, а просто от души желает — так держать. А также навсегда прощается с легким сердцем. Мы же, проводив ее до ворот, наконец, остаемся одни.　

Замираем на дорожке к дому. Нас обдувает теплый ветер, в воздухе запах уже зрелой листвы. Наступило лето.　

— Мне нравится твой спортивный костюмчик, но в платье ты просто прекрасна.　

Мне вдруг захотелось сказать любимой комплимент. Она смущается.　

— А ты хорош в своей… футболке.　

Смеемся. Да, я не люблю строгие вещи и, слава богу, нет нужды носить их каждый день.　

— Надо бы начать снова ездить в спортклуб, — вздыхаю, — кстати, там есть группы йоги. Можешь составить мне компанию.　

— Намекаешь, у меня не в порядке с фигурой, Красильников? — Лада шутливо возмущается.　

Смотрю на ее тонкую талию, налитые формы. Сглатываю.　

— Хочешь знать мое мнение о твоей фигуре?..　

На территории особняка есть гостевой дом для работников, а в глубине еще одно строение. Что-то типа летнего дома с маленькой банькой. И с просторным залом для отдыха… Он вдали от всех других построек, у высоченного забора. Максимально глухое место.　

Мне хватает пары минут, чтобы утянуть туда Ладу. Когда я одобрял эту постройку, не подозревал, что смогу использовать ее так приятно… Запираем плотный засов и остаемся одни во всем мире.　

Наверное, я когда-нибудь поверю, что она моя. Пока в голове так и не уложилось. Я могу вот так, без зазрения совести пожирать ее глазами. И не просто, когда она в мешковатой одежде или наоборот в летних джинсовых шортиках. А даже когда она без… И я имею право не только смотреть, а коснуться каждой точки на ее теле.　

Она для меня — самое вкусное лакомство и самое изощренное удовольствие. Самый порабощающий меня каприз. Я не смог от нее отказаться, хотя очень хотел. Был наполнен решимостью, но вся сила воли рассыпалась от нескольких недель вместе. А теперь я отрываюсь по полной со своей единственной слабостью.　

Мне нравится выбивать из ее легких дыхание, а потом, словно спасатель, припадать к губам. Чувствовать, как крепко она хватается за мои плечи, как будто и правда ищет защиты. Нравится видеть, как смешиваются капельки на наших телах. Испытывать самые острые эмоции одновременно с ней.　

И возвращаться на землю, крепко держа ее за руку, мне тоже по душе.　

— После таких минут я уже не верю, что Матвей был зачат искусственно, — шепчет Лада, — хотя… Он и не был малышом из пробирки. Просто материал доставили по назначению.　

Я был не в курсе таких подробностей.　

— Ты очень самоотверженная, малышка, — крепче хватаюсь за нее, — хорошо, что все попало, куда нужно. А ты — ко мне.　

— Да, каждый оказался на своем месте.

Лада　

Меня впечатлило, как Мирон разобрался с нашими врагами. В то же время я не удивлена. Да. Красильников для меня лично открылся с другой стороны. Я узнала, что он благороден, заботлив с близкими, хорошо воспитан. Причем это воспитание дал себе сам. Но я всегда знала, что он сильный и своим обидчикам не даст спуска.　

Я благодарна, что меня мужчина оставил в стороне. Просто не смогла бы еще раз видеть бывшего, слушать его упреки. Слава богу, моя мама сдержала слово и тему Ивана навсегда оставила. Сейчас она сосредоточилась на даче и терапии у психолога. Папа поддерживает ее, а к нам иногда приезжает в гости.