Приди ко мне, любовь - Клейпас Лиза. Страница 42
– А чего ждать? Знаний и навыков для начального рывка у меня хватит, а остальное придет с работой. Я не могу ждать, другого такого шанса у меня может и не появиться или же придется ждать слишком долго. «Экзэминер» – хорошая газета с небольшим, но постоянным тиражом и вполне приличной репутацией. Просто ей нужны достойный главный редактор и основательная встряска.
– Почему, – выкрикнула Люси и резко взмахнула руками в порыве гнева, – ну почему тебе всегда нужно все переворачивать вверх дном? Разве нельзя оставить ноги внизу, а голову наверху, как это делают все нормальные люди?
– Потому что человек сам выбирает, где должна находиться голова, а где ноги. Он или сам выбирает свой путь, или плывет по течению. Последнее, как ты догадываешься, не для меня.
– А я счастлива, я довольна тем, что дает мне судьба, и у меня в мыслях нет противиться ей.
Рэйн, хорошо знавший женскую натуру, почувствовал в ее голосе тревогу:
– Синда, ты несчастлива, по крайней мере сейчас, и не стоит меня убеждать в обратном. Я хорошо знаю тебя, я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни был, – Это не правда…
– Правда! О каком счастье может идти речь? Ты предназначена для большего, Люси… Неужели ты собираешься похоронить себя, свою молодость, красоту в Конкорде, этом заштатном городишке?! Конечно, твой отец и все остальные люди, близкие вашему дому, воспитывали тебя так, чтобы ты стала частью их общества, внушали, что именно к этому надо стремиться. Но ты не стала такой, как они, сотни и тысячи раз ты противилась их влиянию, даже в мелочах. Вспомни переход через эту чертову реку, бесконечные стычки с Даниэлем… Даже твои отношения со мной – ведь ты пошла на это в пику всему городу!
– Ты совсем не знаешь меня. – Люси встала с дивана и повернулась к Хиту спиной.
– Син, пойми, ты не годишься для того, чтобы сидеть в маленьком домишке и заниматься рукоделием, и достойна большего, чем редкие визиты в женские клубы и тщетные, несбыточные мечты о том, что ты никогда не увидишь и не совершишь.
– Большее – это увезти меня из Конкорда, оторвать от родительского дома и людей, которым я небезразлична?
– Бог ты мой, вот он, пример чисто женской логики! Я не собираюсь увозить тебя на Северный полюс, дорогуша.
Отсюда до Бостона, к твоему сведению, всего шестьдесят пять миль. Не слишком далеко, черт возьми.
– Нет, слишком, слишком далеко… Бостон – город большой, там живут тысячи людей, и я никого из них не знаю.
– Вся беда в том, Люси, что у тебя просто нет выбора. Мы скоро переезжаем в Бостон… через два дня.
– Через два дня! – Несчастная Люси была потрясена до глубины души.
– Все бумаги о передаче прав собственности на газету были подписаны не далее как сегодня. Новый выпуск «Экзэминер» должен выйти в ближайший понедельник. Завтра я собираюсь посмотреть дома на Бикон-Хилл. Если найду уютное гнездышко, я сразу же покупаю его, если нет – поживем в отеле до тех пор, пока не присмотрим что-нибудь подходящее.
– Ты можешь переезжать в Бостон когда угодно – завтра, послезавтра, через неделю. – Люси с вызовом смотрела на мужа, голос ее звенел решительными нотками. – Ты можешь жить там и приезжать ко мне на выходные или не приезжать вовсе – решай сам. Я же остаюсь здесь, в Конкорде, – вот мое слово.
Хит пристально разглядывал Люси, как бы оценивая степень ее решимости, искры гнева угрожающе вспыхивали в его глазах.
– Нет, ты поедешь в Бостон, черт меня побери.
– Ни за что! Однажды я тебе уже говорила и еще раз повторю, что никто и ничто не заставит меня покинуть мой родной город.
– Слушай, почему ты так упорно хочешь остаться здесь? Что тебя держит в Конкорде? Или ты действительно боишься переезда в большой город? А может быть, причина не в Бостоне? Уж не собираешься ли ты тайно следить за Салли и Даниэлем, чтобы вконец испортить им семейную жизнь?
– Даниэль здесь абсолютно ни при чем! Я просто не хочу жить в Бостоне. Если ты силой попытаешься увезти меня, я брошу тебя, так и знай. – В неуемном порыве гнева Люси совершила один серьезный просчет: она не учла характера Хита. Брошенная ею перчатка – приглашение к ссоре – разбудила дремлющего тигра. Последней произнесенной фразой ей удалось окончательно похоронить всякую надежду вразумить мужа.
– Ты поедешь в Бостон, даже если для этого мне придется связать тебя по рукам и ногам и везти грузом в багажном отделении.
– Ты привезешь меня, а я сбегу обратно. Ты не заставишь меня остаться с тобой. Я уйду от тебя!
Молниеносным движением Хит схватил Люси за руки и стальными тисками сильных пальцев сжал ее запястья. Потом поднес левую кисть жены совсем близко к ее лицу и чуть ли не в нос ткнул ее массивным обручальным кольцом, сверкнувшим тускло-красным блеском.
– Видишь эту штучку? Я могу заставить тебя делать все, нравится тебе это или нет. У меня есть такие права. Мы заключили с тобой брачный договор, кольцо тому доказательство. Тебе отступать некуда.
– Договор можно и расторгнуть, – прошипела Люси в ярости.
– Нельзя! – Тиски сдавили запястья так, что хрустнули косточки. – Ты поклялась мне в верности, и ты пойдешь со мной.
– Но я не давала тебе прав издеваться надо мной! – Люси взвизгнула от боли, и Хит, медленно ослабляя хватку, разжал пальцы. Как от раскаленной печи она отдернула горевшие огнем руки с багровыми следами на запястьях. Тяжело дыша, они стояли, бросая друг на друга взгляды, полные злости.
– Ты моя жена! Ты дала клятву неотступно следовать за мной. Так помни об этом!
– А я не клялась бросить все из-за твоих идиотских причуд. – Люси посмотрела на кипу газет, лежавших в углу. Хит с настойчивостью хранил запечатленные на пожелтевших, пыльных страницах истинные и ложные показания очевидцев, пытаясь судиться с самим временем, особенно беспощадным к свидетельствам и свидетелям. Сейчас именно эта черта его характера вызвала в Люси острый приступ ненависти.
– И все это ради какой-то газетенки?! Разрушить мою жизнь, чтобы доставить людям удовольствие за чашкой чая пробежать глазами две-три колонки новостей, которым грош цена!
– Разрушить твою жизнь? Ты называешь жизнью этот огромный склеп по имени Конкорд, в котором ты так жаждешь быть погребенной на ближайшие полсотни лет, сторонясь остального мира? Было бы что разрушать!
Окончательно разъяренная, Люси схватила пачку газет и швырнула в камин. Старые, истрепанные уголки дрогнули в предсмертной конвульсии, на них выступили темно-бурые пятна, мгновенно превратившиеся в угольно-черные; и вот уже оранжевые язычки весело танцуют на корчащихся страницах, постреливая вверх пылающими клочками. Люси с искаженным от злости лицом повернулась к Хиту. Тот стоял, словно в оцепенении, и только глаза, вдруг ставшие узенькими щелочками, неотрывно следили за женой. Всполохи огня из камина высвечивали на его темной коже тонкую бледную полоску шрама.
– Вот это ты должен был сделать давным-давно, сжечь свой бумажный склеп, в котором сам скрываешься от всего мира! – Ненависть и испуг, терзавшие Люси, наконец вырвались наружу. – Тебе доставляет удовольствие рассуждать о моих недостатках, не так ли? А как же быть с твоими? Когда-то ты уверял меня, будто не веришь в то, что можно искупить грехи, если покорно нести их бремя всю жизнь. Но сам ты вот уже восемь лет тянешь за собой груз прошлого, ни на секунду не расставаясь с ним, читая и перечитывая газетный хлам военной поры. При этом ты притворно равнодушен к войне, тебе якобы нет до нее никакого дела, но в действительности все не так. Те из моих знакомых, кто побывал на войне, давно вернулись к нормальной, мирной жизни. Ты же никак не можешь этого сделать. Мысли, воспоминания об этой бойне пожирают тебя, гложут твою душу… Ты так и не вернулся оттуда, ты все еще сражаешься, вечно ищешь врагов и находишь их! Кто-нибудь хоть раз в жизни слышал, чтобы южанин издавал газету, и не где-нибудь, а в Бостоне? Это просто безумие! Но я-то знаю, что толкает тебя на такие решения – ненависть к янки, неодолимое желание сразиться с ними и победить, чтобы они ползали у тебя в ногах, униженно вымаливая пощаду. Мне не нужен муж-сумасброд с замашками маньяка. Я не хочу с тобой жить! Отправляйся в свой Бостон, вынашивай там сумасшедшие планы, делай что хочешь. Я остаюсь здесь. – В подтверждение непреложности своих намерений Люси стремительно покинула комнату. Взлетев по лестнице на второй этаж, она поспешила в свою спальню с единственным желанием запереться на замок, но Хит оказался проворнее и нагнал ее наверху у двери. Он обнял ее за талию, крепко прижал к своей груди и голосом, резким и отрывистым, отчеканил ей прямо в ухо: